третьем этаже с видом на улицу. Поставив сумку на кровать, я вынул визитную карточку Флеа и по аппарату из номера позвонил ей на сотовый.
Звонок сразу переключился на автоответчик: «Говорит Корнел. Пожалуйста, оставьте сообщение». Голос деловитый, слегка поспешный. Флеа в роли модного ветеринара. Я нажал отбой и сразу же позвонил Жанетт, чтобы ввести ее в курс дела.
Моя начальница — женщина разносторонняя, но больше всего меня поражает ее неиссякаемая способность к употреблению выражения «…твою мать». В ходе моего рассказа она употребила его четыре раза, всякий раз с разной интонацией и в другом смысле. Услышав об алмазах, она воскликнула «…твою мать!» чуть ли не с восхищением. Я понял, что предприимчивость Флеа произвела на нее сильное впечатление.
— Вот почему мне обязательно нужно потолковать с Инкунзи. Он — последнее связующее звено.
— Потолковать, говоришь?
— Жанетт, я вежливо объясню ему, что сотрудников «Бронежилета» обижать не рекомендуется.
— Ха! Так я тебе и поверила!
— Жанетт, мы перевозили носорогов в грузовике моего друга Николы… Инкунзи мог списать регистрационный номер. Если они захотят нас найти, они нас найдут. Как бы у меня ни чесались руки по- быстрому сделать ему пластику всей морды, я понимаю, что это не самое разумное решение. Тогда нам с Лоуренсом до конца дней придется оглядываться через плечо.
— Ч-черт, — сказала Жанетт. — Жди крупных неприятностей: Леммер употребил слово «разумное».
— Если что-то случится с Лоуренсом или Николой… Локстон меня никогда не простит. Во всяком случае, для меня гораздо важнее отобрать «глок».
Она хмыкнула.
— С чего ты взял, что Инкунзи захочет с тобой беседовать?
— У меня есть план.
— Выкладывай!
Я изложил ей свои соображения. Когда замолчал, она презрительно осведомилась:
— И это ты называешь планом?
— А вдруг получится? Можешь предложить что-нибудь получше?
— Да, могу. Возвращайся-ка ты в свою глухомань, а алмазы и все прочее выбрось из головы. Но я ведь знаю, что ты этого не сделаешь. Ладно, добуду тебе его домашний адрес. Тебе нужно что-нибудь еще?
— Да. Мне очень нужен гример. Лицо у меня сейчас уж слишком заметное.
— Посмотрим, что удастся сделать.
45
Благодаря своей камуфляжной окраске африканские гадюки сливаются с окружающей местностью. Вот почему они чаще всего кусают неосторожных людей.
Я поехал на разведку по адресу, который Жанетт выслала мне эсэмэской. Крааль Быка назывался «Поместье Галло» и находился в богатом квартале в двух шагах от йоханнесбургского Загородного клуба. Улица заканчивалась тупиком. За высокими деревьями — двухметровая оштукатуренная стена, за которой виднеется крыша дома. Проволоки сверху нет; уже хорошо. По другую сторону стены — кусты, деревья, лианы. Сад разросся; в нем есть где укрыться.
Электронные ворота с видеокамерой украшали две таблички: «Охранное бюро „Питон“. Сигнализация; вооруженный отпор». И вторая: «Видеонаблюдение „Питон“. Круглосуточно!»
Глупо было бы надеяться, что его дом не оснащен сигнализацией. Я и не надеялся. Круглосуточное видеонаблюдение увеличивало степень риска, но ненамного.
Мимо проехала патрульная машина частной охранной компании «Орлиный глаз». Снова ассоциации с животным миром. Может быть, Лоттер прав и подобные параллели впечатались в нашу культуру?
Доехав до конца улицы, я развернулся, притворившись, будто ищу нужный дом, еще раз медленно проехал мимо дома Инкунзи, хорошенько все осмотрел. Потом уехал. Стоять и глазеть в таком квартале нельзя. Вот что представляло самое большое препятствие.
В торговом центре «Сандтон-Сити» я купил цифровой фотоаппарат «Панасоник-FX37», головной фонарь «Энерджайзер» с красным фильтром, бейсболку, дешевую пластмассовую оправу для очков, тонкие кожаные перчатки и книгу для чтения «О ловкачах, тиранах и ренегатах» Макса Дюпреза. Потом вернулся в мотель.
Чуть позже в дверь ко мне постучалась гримерша. Звали ее Ванда. Она оказалась симпатичной шатенкой за тридцать с круглым ангельским личиком, добрыми глазами и развитым чувством юмора. Увидев мое лицо, она заметила:
— Надеюсь, у того, другого, вид похуже.
Она усадила меня на высокий складной стул, который принесла с собой. На кровать поставила алюминиевый чемоданчик с кистями, пудрой, красками и помадами. Она подошла ко мне вплотную и похлопала по моему лицу круглой губкой. От нее приятно пахло.
— Откуда вы знаете Жанетт? — спросил я.
— Мы с ней любовницы, — без тени смущения ответила гримерша.
— Неудачное замужество?
— Нет. Такой уродилась. А вы?
— И я родился битым.
Она рассмеялась приятным, грудным смехом.
Закончив гримировать меня, она отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой, и предупредила:
— Не трите лицо. Не потейте, не прижимайтесь ни к кому вплотную, не чешитесь, даже если будет зудеть. Перед сном смойте водой с мылом. — Она поднесла мне небольшое зеркальце, чтобы я оценил ее старания.
— Брэд Питт, — сказал я.
— Бредовый Питт. — Она рассмеялась и начала укладывать свои вещи.
— Жанетт говорила, что, возможно, работать придется несколько дней?
— Да, говорила. По вечерам я свободна, так что все в порядке.
— Чем вы обычно занимаетесь?
— Я свободный художник. Чаще всего работаю на телевидении.
— Вас не приглашали в сериал «Седьмая улица»? — с надеждой спросил я.
— Нет. А вы смотрите «Седьмую улицу»?
— Конечно!
Она изумленно покачала головой.
— Какой чудесный мир! — сказала она, а я подумал: интересно, что Жанетт наплела ей обо мне.
Я отнес ее чемоданчик до машины, попрощался, вернулся к себе, задернул шторы и в полумраке стал настраивать камеру. Десять мегапикселей, пятикратный оптический зум, интеллектуальный автоматический режим. Снимать такой камерой способен даже идиот.
Именно то, что мне нужно.
Потом я достал из тумбочки телефонный справочник «Желтые страницы» и стал искать службу
