фирмы» (1937) Коуз отвечает на вопрос, какая причина заставляет индивидуальных предпринимателей объединяться в фирму. Ведь известно, что рынок обеспечивает свободу, а фирма ее ограничивает.

Дело в том, что для успешного функционирования на рынке предприниматель должен иметь о нем достоверную и обстоятельную информацию, которая требует больших издержек, называемых трансакционными (лат. transactio – сделка). Эти издержки связаны не с производством как таковым (внутренние затраты), а с сопутствующими ему (внешними) затратами: поиском информации о ценах, ведением переговоров, разработкой системы стандартов и контролем над ней, содержанием юридической системы, некорректным поведением партнеров и т. д. Способом снизить эти затраты является организация фирмы, в которой трансакции оказываются дешевле. Считается, что фирмы возникают в ответ на дороговизну рыночной координации. Идеи Коуза объясняют структуру и эволюцию социальных институтов, исходя из понятия трансакционных издержек. Интересно заметить, что главную беду бывших социалистических стран Коуз видит в отсутствии рыночных институтов, обеспечивающих минимизацию трансакционных издержек.

Между старым и новым институционализмом имеются различия.

1. В старом институционализме важное место занимает исследование проблем трансформации индустриального общества в неоиндустриальное (т. е. информационное) общество на основе НТР, которая должна преодолеть социальные противоречия системы. В отличие от старого неоинституционализм характеризуется отходом от абсолютизации технических факторов, большим вниманием к человеку и социальным проблемам.

2. Традиционный институционализм пытается изучать экономические проблемы методом других наук: социологии, психологии, юриспруденции. «Новые» идут другим путем: изучают правовые и другие проблемы методами неоклассической экономической теории, с применением аппарата современной микроэкономики и теории игр. Такое явление получило название экономического империализма.

3. В фокусе внимания «старых» институционалистов находились действия коллективов (профсоюзы, государство), не затрагивающих интересов индивидов. Напротив, «новые» институционалисты изучают поведение индивида, который по своей воле решает, в каком коллективе ему быть.

Считается, что новый институционализм, как и неоклассический синтез являются магистральными течениями современной экономической мысли.

Содержанием главы является рассмотрение особенностей российской экономической масли и экономических идей русского зарубежья.

На переломе двух веков, ушедшего XX и наступившего XXI, в центре дискуссий научной экономической общественности оказался вопрос о том, существует ли российская экономическая школа как особое направление мировой экономической мысли, неразрывно связанное с историческими, этнокультурными и другими особенностями развития нашей страны?

По публикациям Л. Абалкина, инициировавшего дискуссию, а также Д. Сорокина, Ю. Ольсевича, В. Автономова, О. Ананьина, А. Аникина, В. Воейкова и других можно судить о том, что большинство экономистов склонно ответить на этот вопрос положительно. Хотя скептики предлагают говорить не о российской школе экономической науки, а просто о российской экономической мысли.

Особенности формирования российской экономической школы следует искать в специфике российской цивилизации. По мнению Л. Абалкина, она имеет ряд существенных черт.

1. В отличие от Запада в российской цивилизации сложились принципиально иные отношения государства и общества. Зарождение российского типа цивилизации относится к периоду Киево-Новгородской Руси, когда государство возникло не как результат установления господства сильного над слабым, а как способ становления народов, их защиты от внешнего врага и наведения порядка в хозяйственной жизни. И каким бы трагическим ни было дальнейшее развитие страны, вера в силу и добрые намерения государства оставались неизменными. Они питали и научную мысль, и методы осуществления экономической политики, и идею о регулирующей роли государства.

2. Важной особенностью развития российской цивилизации стало воздействие на нее православия. Оно хранило и обогащало культуру, целостность народа и его нравственные начала. По понятиям православия, богатство всегда включает представления о духовных благах и нематериальных ценностях в отличие от западной цивилизации, где большая роль отводится меновым ценностям. Требования справедливости и невещественного богатства на Руси высоко ценились (вспомним Посошкова).

3. Большое влияние на специфику формирования российской цивилизации оказали географические условия расселения народа, организация его самоуправления и домохозяйства. Именно эти факторы способствовали созданию общинных, коллективных, чисто артельных форм организации труда, заложили основы развития кооперации и оказали существенное влияние на формирование экономического мышления ученых, отвергающего частную собственность на землю.

4. Одной из главных особенностей формирования российской школы экономической мысли было изучение эволюции крестьянского хозяйства и отношения к земле в связи с определением будущего развития страны. Отличительной чертой российской экономической литературы является особый интерес к крестьянству.

Осознание особенностей российской цивилизации определило отличительные черты российской школы экономической мысли.

Прежде всего нужно согласиться с тем, что она во многом была, хотя и самобытным, но откликом на процессы, происходившие в европейской науке. Россия никогда не занимала центрального места в мировой экономической науке, но и не выполняла роль простой «губки», впитывающей чужие идеи. В свое время Энгельс объяснял относительное отставание политической экономии как в Германии, так и в России замедленным развитием капитализма в этих странах. Известно множество направлений, школ, концепций, которые или дополняют друг друга или противоборствуют. Но все они разработаны на Западе. А при попытке рассмотреть историю российской экономической мысли обнаруживается очень небольшое разнообразие концепций. Причина не в том, что их не было, а в том, что они мало изучены и не четко классифицированы.

1. Системный анализ экономических явлений.

Комплексный, системный анализ экономики предполагает ее изучение во взаимосвязи с социологией, культурой, психологией, историей, с политическими и юридическими нормами. В современной мировой науке этот подход только теперь утверждается. В российской экономической школе он существовал изначально. Если в западной экономической школе во главе анализа стояли эгоистические побуждения человека, то российская школа всегда выступала за изучение личности вместе с исследованием природы, роли национального хозяйства и осмысления исторических функций государства. Такой подход был характерен для двух выдающихся ученых начала XIX в. Н. Мордвинова и А. Шторха, стоявших у истоков национальной экономической школы в России и заложивших ее фундамент. Если А. Смит считал, что всякая хозяйственная система – это совокупность эгоистических индивидов (теория «экономического человека»), связанных только обменом, то Мордвинов и Шторх рассматривали хозяйство как сложный общенациональный организм, в котором переплетены экономические, внеэкономические, технические и демографические факторы. Мордвиновым и Шторхом были написаны и переведены на немецкий и французский языки учебники по политической экономии, которые читали и знали в Европе. Другой известный экономист Т. Степанов тоже выступал с критикой идей Смита о рациональности «экономического человека», заявляя, что политическая экономия не терпит эгоизма. Таким образом, российская политическая экономия всегда обращала внимание на нравственные начала, выступая против материализма классической школы, видевшей всюду только меновые ценности. Поэтому именно российскую школу, отрицавшую смитовскую концепцию «экономического человека», следовало бы считать родоначальницей широкого спектра несмитианских учений западной мысли, начиная с немецкой исторической школы и вплоть до американского институционализма.