Совершенно непростительно. Извини, я обязательно исправлюсь.

Да. Похоже, с прибабахом здесь не только Сато. О чем она вообще? Говорит вслух, но словно с самой собой.

Риса замолчала, и какое-то время они шли не разговаривая. До дома оставалось совсем недалеко, и Кирис уже с облегчением предвкушал, как покажет ей свою хибару, и она свалит по своим делам. Однако судьба распорядилась по-своему.

На попрошаек Кирис обычно не реагировал. Большинство он знал в лицо не первый год, да и его тоже знали многие, так что местные нищие к нему не приставали. Кое-кто даже приветственно махал ему со своего тряпья или картонок. Риса тоже игнорировала попрошаек. На одну из них, какую-то незнакомую тетку, с невнятным лопотанием начавшую совать под нос грязный сверток, откуда доносился детский плач, она глянула так, что та осенила себя косым знамением и быстро отошла.

- Как она плач делает? - рассеянно спросила Риса. - Компактных проигрывателей ведь нет.

- А ты откуда знаешь, что там не живое дите?

- Я прекрасно знаю, как плачут младенцы. Меня нельзя обмануть подделкой. И все-таки?

- Там обычная детская кукла с пищалкой, работающей от наклона. А иногда к пищалке еще такую резиновую грушу приспосабливают, чтобы накачивать воздухом.

- А, ясно... Кир, ты ведь знаешь многих, кто просит подаяние. Сколько среди них настоящих нищих? Которые действительно инвалиды и работать не могут?

- Ну, из трех десятков трое или четверо. А что?

- Значит, остальным просто не хочется напрягаться? Или с работой настолько плохо?

- Ты точно с неба свалилась. Безработица в городе, говорят, процентов двадцать, а то и больше. Каждый пятый. Хотя некоторые из попрошаек вполне могли бы устроиться, только не хотят. Вон, только что прошли одноногого инвалида - да у него ноги лучше, чем у меня. Классный автомеханик, когда не бухает, но за пьянку его уже отовсюду выперли, откуда можно.

- А вон та женщина? - Риса внезапно остановилась. - Ты ее знаешь?

Кирис присмотрелся. У мусорного бака в переулке лежало нечто, на первый взгляд похожее на охапку выброшенного тряпья. Однако потом он заметил торчащую из-под тряпок босую ногу, а потом и край лица. Пепельно-серым оттенком оно мало отличалось от стены.

- Нет, - равнодушно сказал он, приглядевшись. - Впервые вижу. Забрела, наверное, откуда-то со стороны. Ничего, местные ей живо объяснят, чья тут территория.

Риса подошла к женщине и присела рядом на корточки. Та не отреагировала, продолжая смотреть прямо перед собой неподвижным мутным взглядом. Риса осторожно высвободила из ее рук большой сверток и расправила его сверху.

- Еще одна кукла? - Кирис подошел, глядя на попрошайку сверху.

- Нет, Кир. Ребенок.

- Что, настоящий живой ребенок? - Кирис склонился, вглядываясь.

- Нет. Мертвый.

Еще не успев осознать неподвижность крошечного сморщенного лица, глядящего из складок ткани, Кирис отшатнулся назад, едва не врезавшись спиной в прохожего. Тот недовольно оглянулся, но сказать ничего не рискнул и только ускорил шаг.

- Как... мертвый? - шепотом спросил он.

- Вот так, Кир. По-настоящему. Он мертв уже много часов и успел остыть.

Риса положила сверток с трупиком на землю и осторожно потрясла женщину за плечо.

- Ты меня слышишь, дэйя? - спросила она. Попрошайка даже не пошевелилась, только слегка дрогнули губы, издав слабое сипение. Риса приложила пальцы к ее голове, обхватив череп с двух сторон, и замерла.

- Кир, - наконец сказала девушка, - она умирает. По-видимому, от истощения. Мозговая активность... Нужно вызвать 'скорую'. Ты знаешь, как?

Кирис с трудом оторвал взгляд от мертвого ребенка.

- Какая 'скорая'? - зло спросил он. - Кто к такой поедет? И куда ее отвезут, как думаешь? За лечение нужно платить.

- Но разве у вас нет бесплатной экстренной помощи? За