хлебом и солью' для высоких и почетных гостей. Этим, разумеется, нисколько не исключается возможность усматривать в данном историческом факте и известное прообразовательное значение, указывающее на его связь с новозаветным таинством евхаристического хлеба и вина.

'он был священник Бога Вышнего...' В первый раз в Библии мы встречаемся здесь со специальным термином, указывающим на жреческое или священническое служение.

Относя его прежде всего к личности исторического Мелхиседека, мы нисколько не должны смущаться тем обстоятельством, что здесь в одном лице совмещается служение 'царя и священника:' это было в обычае у многих народов древности (напр., rех Romanorum был вместе и pontifex maximus), в особенности в ту отдаленную эпоху, которая еще жила преданиями патриархального быта, где старший в роде одновременно был и царем, и жрецом, и законодателем, и судьей. Впрочем, всем контекстом речи 'священство' Мелхиседека поставляется в качестве особого, сакраментального служения; но и с этой своей стороны оно неоднократно и ясно отличается в Библии от последующего, подзаконного священства и даже как бы противополагается ему (Пс. 109:4; Евр. 5:6[459]). Отсюда можно заключать, что Мелхиседек был последним представителем того первобытного священства, некоторые намеки на которое мы находим в истории Еноса и Ноя (4:26 и 9:9); это было универсальное, мировое священство, служение религии первобытного откровения, остатки которого, как звезды на темном горизонте, продолжали еще сохраняться и среди мрака языческого суеверия и идолопоклонства.

Что именно таково было священство Мелхиседека, об этом, помимо особо уважительного отношения к нему Аврама, свидетельствует и имя Бога, служителем Которого он был, — 'Бог Всевышний', или, как стоит в еврейском тексте — 'Ел-Елион'. Это именование истинного Бога, встречающееся в некоторых других местах Священного Писания (Чис. 24:16[460]; Втор. 32:8[461]; Пс. 7:18[462]; 9:3[463]; 57:3[464]; 20:8[465] и пр.), изображающих Его, как Высшую Мировую Силу и Верховное Господство, простирающееся на всю вселенную. Небезызвестно, по-видимому, это именование было и хананеям- язычникам, как это можно видеть из того, что тем же самым именем (Ел-Елион) называлось и верховное божество у финикиян, очевидно, по смутной памяти их об истинном Боге.

В таинственном священстве Мелхиседека по особому чину и в соединении этого священнического служения с царским достоинством наиболее полно и ясно выражается преобразовательная параллель между Мелхиседеком и Христом, подробно раскрытая Апостолом Павлом (Евр. 7 гл.).

'и благословил его и сказал...' Понятие 'благословил' в еврейском тексте выражено словом barech, которое может означать также и вообще 'приветствовать, выражать благожелания'. Но что здесь благословение Мельхиседека не было простым приветствием и обычным благожеланием, за это прежде всего говорит как предыдущий (18 ст. — 'священник Бога Вышнего'), так и последующий контекст речи (20 ст., Аврам дает ему жреческую десятину); а во-вторых, это твердо устанавливает и Апостол Павел (Евр. 7:6-7), который говорит, что 'без всякого прекословия меньшее от большего благословляется' и что, следовательно, Аврам, принявший благословение от Мельхиседека, этим самым признал в нем особого посредника между собою и Богом, способного низвести на него божественное благословение.

'благословен Аврам от Бога Всевышнего... и благословен Бог Всевышний...' Как самое содержание этого благословения (исповедание божественной милости, явленной Авраму и хвала Богу за нее), так и еще больше его формула (двухстрофный, ритмический стих) довольно характерны для священно-библейской поэзии и имеют в ней ряд соответствующих себе аналогий (Быт. 27:27[466]; 48:15[467]; 31:15[468] и пр.).

' (Аврам) дал ему десятую часть из всего'. Хотя закон о десятине в пользу жрецов и левитов был дан позднее, уже при Моисее (Лев. 27:30-33[469] ; Чис. 18:21-23[470]), но ясно, что в качестве широко распространенного обычая он практиковался гораздо раньше, как у евреев, так и у других восточных народов.