Иаков по сравнению со страстно любимой Рахилью почти не замечал, не ценил Лии ('amorem sequentis priorui praetulit', Vulg.). Всевышний, милостиво призирающий на всех несчастных и обиженных (Быт. 14:7 и сл. 21:17 и д.; 39:2), дарует Свою милость и не имевшей полного супружеского счастья: она делается матерью первая, а Рахиль остается неплодной (что одна из двух жен была любимой, aguvah, а другая — нелюбимой, senuah, было явлением обычным, Втор. 21:15[890]).

По обычаю древности (ср. 4:1[891]) имя первенцу Иакова дает мать его, Лия. Рувим евр. Ruben = вот сын — естественное восклицание радости у матери. Но в тексте стиха дается несколько иная этимология имени, основанная на нередкой в еврейском языке игре слов: raah beani — 'призрел (Господь) на мое бедствие'. Иудейские комментаторы, обращая внимание на слово (ст. 31) vajiphtach, 'и отверз', полагали, что и Лия была совершенно неплодна, и что 12 патриархов родились столь же не вполне естественным путем, как и Исаак, Исав и Иаков.

Если Реубен (может – Рубен? Или - raah beani – см. выше) выражает что Бог видел Лию, то Шим-он — Симеон, — что Он слышал ее. По идее своей и значению имя Симеона тождественно с именем Измаил (16:11 [892]).

'Левий' с евр. — прилепление' (Vulg.: 'copulabitur'). Если при рождении первого сына Лия надеется заслужить через него большую любовь мужа, через второго — на достижение равноправности с сестрою, то рождение третьего возбуждает в ней ожидание, по крайней мере, постоянства привязанности со стороны мужа. Мидраш толкует 'прилепление' в том смысле, что сыны Левия преданы будут своему небесному Отцу. Мужского рода глагол 'называть' в отношении к Левию раввины относили или к Ангелу, давшему будто бы имя Левия, или к Иакову. Мидраш говорит, что Лия, зная, что от всех 4-х жен Иакова имеет произойти 12 сыновей, по рождении ею третьего сына, решила, что более рождать не будет: отсюда выражение надежды на Левия, и затем — восторг неожиданности при рождений Иуды.

Иуда — 'Иегуда:' да будет благословен или прославлен Всевышний. Лия прославляет первее всего Господа, а затем и самого Иуду с потомством его (ср. 49:8-10[893]; 1 Пар. 28:4[894]; 5:2[895];).

Взаимная ревность жен, неизбежная спутница полигамии вообще, получает особую силу и остроту в том случае, когда одна из жен была бездетна, а другая имела детей (ср. 1 Цар. 1:2,6[896]; Втор. 21:15[897] и д.). Несвободна была от этого зла и семья Иакова: 'были несовершенны и дочери мужа неблагочестивого, именовавшего богами истуканов. Посему-то законоположник Бог запрещает подобный брак и говорит: Не бери жены вместе с сестрою ее, чтобы сделать ее соперницею', (Лев. 18:18; блаженный Феодорит, отв. на вопр. 87). Требование детей у Иакова, помимо Бога, со стороны Рахили есть требование неразумное и неблагочестивое, 'свойственное жене и душе, терзаемой ревностью' (Иоанн Златоуст, Бес. 61, с. 601). Потому оно и вызывает гнев Иакова, хотя тягость бездетности у древних евреев делала его почти синонимом смерти (подобным этому бедствию считались только проказа и слепота, — также уподобляемые смерти), как и говорит здесь Рахиль, и это смягчает ее виновность.