играемой им в деле роли.

Для того чтобы обеспечить преобладание рабочих в предприятии, раз все оно будет ими выкуплено, первоначальные паи амортизируются и заменяются новыми, в которых участвуют уже и новые рабочие, присоединившиеся к делу.

Прекрасные результаты, полученные в данном случае, конечно, обусловлены усилиями одного высокогуманного и энергичного лица. Может быть, не у всех предпринимателей найдется достаточно воли и способностей для того, чтобы получить их; может быть, даже соучастие в предприятии окажется вредным для самих рабочих – в случае краха; но все-таки великому примеру, поданному Годэном, надо следовать, и все попытки, сделанные в этом направлении, заслуживают величайшего одобрения.

3)  Кооперация. Говоря об этом новом факторе экономической цивилизации, «Wansittart Neale» так определяет его плодотворность: «Всем известно, что морские волны могут быть успокоены бочкой масла, разлитой по их поверхности; точно также и социальные волны могут быть успокоены маслом кооперации. Ничто, кроме нее, не успокоит бешеных волн, грозящих потопить цивилизацию».

В самом деле, экономическое равновесие, служащее единственной гарантией социального мира, может явиться только тогда, когда изолированные силы, в отдельности слишком слабые для борьбы за существование, соединятся в один пучок и найдут в этом единении как необходимую силу, так и энергию и средства для борьбы за свои права.

В Англии кооперация подняла ежегодный доход рабочих больше, чем на 3 миллиона фунтов стерлингов, и на деле доказала, как ошибочен принцип, сформулированный Лассалем под именем «железного закона заработной платы», по которому повышение дохода рабочего должно понижать последнюю. Повышение дохода, напротив того, повышает способность рабочего стоять за свою плату. Даже во время тяжких торговых кризисов, пережитых Англией за последние десять лет, заработная плата, в общем, оставалась на той же высоте, которой достигла раньше 1872–1875 годов. Развитие, до которого достигли наши рабочие, заставляет верить, что они созрели для такого переворота.

Выбор членов, и в особенности директоров, представляет, конечно, известные затруднения, точно также, как накопление капитала и заручка кредитом. Но накоплению капитала могут содействовать и разные общества (потребительные, вспомоществовательные и прочие) и предусмотрительность самих рабочих, а что касается кредита, то он гарантируется их деятельностью, тем более если кооперативные компании примут предложение, сделанное на недавнем их конгрессе: отчислять 2 % с общей стоимости работ в особый фонд.

Если кооперативные союзы не в состоянии будут завладеть крупными предприятиями, то для начала завладеют мелкими, а потом демократизация промышленности, обусловленная заменой пара электричеством, даст им возможность расширять свое дело.

Та же система кооперации, перенесенная в деревню, даст, может быть, возможность решать и аграрный вопрос, который для нас важнее рабочего.

Надо помнить, что в Америке, хотя и под видом религиозных ассоциаций, имеется до шестидесяти процветающих кооперативных земельных общин вроде Онейды, Аманы и прочих, в которых работают все сообща и делят только доходы.

У нас, конечно, много еще нужно поработать для того, чтобы сделать идею о кооперации популярной в наших деревнях, но, во всяком случае, следует отнестись с похвалой к попыткам популяризировать эту идею. К числу таких попыток принадлежат, например, земельные ссудные кассы, которые в Пиренейской Пруссии и Верхней Италии успешно борются с ростовщиками путем взаимного кредита.

Надо помнить, однако ж, что и кооперативным ассоциациям присущ некоторый порок, которого рабочие в собственных интересах должны стараться избежать: ассоциации эти способны превращаться в спекулятивные предприятия или нанимая рабочих, когда много работы, или ограничивая число пайщиков для того, чтобы увеличить размер дивиденда, падающего на каждый пай.

«В этих случаях, – как говорил Лассаль, – положение большинства рабочих ничем не улучшается, так как они вместо того, чтобы работать на одного предпринимателя, станут работать на группу пайщиков. Личность хозяина переменится, а остальное все будет идти по-старому. Даже хуже, чем по-старому, потому что тут рабочие пойдут против рабочих же».

Для того чтобы кооперативные ассоциации образовались, нужно желать, чтобы правительство содействовало их образованию, избавляя от платы пошлин за контракты и поручая им выполнение общественных и государственных заказов, как это было с успехом испытано в Италии (в Романье и в Мантуе) по инициативе Ферри.

4)  Враги рабочего класса. Но помимо вопроса о заработной плате, помимо стараний государства, капиталистов и самих рабочих уладить конфликт между капиталом и трудом над этим последним тяготеют еще болезни, преждевременная смерть, старость и, наконец, несчастные случайности во время работы.

Между тем благотворительные учреждения весьма мало помогают этому горю. Больницы, например, стоят слишком дорого: во Франции каждый больной обходится в 200 франков, то есть вчетверо больше того, что он стоил бы, лечась дома. С другой стороны, рабочие далеко не мастера копить деньги; сохранные кассы плохо защищают сбережения бедных людей от их же собственных искушений и капризов, почему и не дают права на кредит. А к тому же еще некоторые кредитные учреждения, например ломбарды, до такой степени изменили теперь своей первоначальной цели, что даже в Париже стали взимать по 9 1/2%, а в провинции – до 14 %.

Действительно полезными являются только те кредитные учреждения, которые, подобно народным банкам, дают ссуды честным рабочим под личные векселя; но бюрократический формализм и спекулятивные тенденции постепенно отдаляют эти учреждения от тех лиц, которым она призваны помогать.

5)  Общества взаимной помощи. Эти общества могли бы решить большую часть задачи обеспечения рабочих на черный день, давая скорую помощь пропорционально нуждам минуты. Но для того чтобы воспользоваться этой помощью, рабочий сам должен быть бережлив и предусмотрителен.

Барон высчитал, что если бы все рабочие были членами обществ взаимной пользы, со взносом в 20 сантимов, то нищета исчезла бы в 19/20 случаев. В Англии к концу 1890 года было 26 165 таких обществ, с 7 160 460 членов и с капиталом в 600 миллионов.

Распределившись по профессиональным союзам, эти общества могли бы обеспечить рабочим помощь на случай безработицы. Уже Молинари предвидел превращение современных тред-юнионов и профессиональных синдикатов в коммерческие общества, имеющие целью распределение работы, страхование рабочих от опасных предприятий и несчастных происшествий, а также на случай болезни и смерти посредством взимания небольшого процента с заработной платы.

Но мы еще очень далеко стоим от этого идеала. Наши общества взаимного вспомоществования, растущие с такой утешительной быстротой, страдают большим недостатком: помогая рабочему в случае острой и скоропреходящей болезни, они принуждены бросать его на произвол судьбы или рисковать своим собственным существованием, если болезнь затягивается.

Чтобы избавиться от этого недостатка, они должны соединиться с компаниями, страхующими от риска и случайностей, причем им придется обложить своих членов дополнительным взносом на пенсии и непредвиденные случаи, так же как и на случай смерти.

Те же общества взаимной помощи, отказавшись от раздачи дивидендов, должны бы были употреблять накапливающиеся таким образом суммы на покупку домов для рабочих и оборудование общественных лавок.

6)  Государственный социализм. Частные и коллективные усилия в настоящее время будут недостаточны, так как экономическое равновесие с каждым днем все более и более нарушается. Поэтому мы не сомневаемся, что само государство должно будет до некоторой степени принять участие в деле, тем более что оно находится в самых благоприятных для того условиях.

Государство в самом деле представляет собой учреждение вечное и уже поэтому должно явится покровителем слабых, лишенных помощи, хотя отсюда вовсе не следует, что оно было обязано гарантировать благосостояние всем и каждому. Если покровительство слабым будет слишком расширено, то слабость вместо исключения станет правилом, потому что 9/10 человечества являются слабейшими в физическом, экономическом и умственном отношениях по сравнению с небольшой кучкой избранных, которые по натуре, по воспитанию, по традиции, по обстоятельствам личной жизни обладают силой.

К этому надо прибавить, что государственная работа далеко не всегда бывает безошибочна; начиная с гонения на христиан и кончая инквизицией, деспотическим самодурством Кальвина и Нокса, Варфоломеевской ночью, преступлениями Французской революции все политические ошибки происходили не столько от испорченности государственных людей, сколько от упорства, с которым они, думая, что обладают абсолютной истиной, старались подчинить ей род человеческий.

И современные государственные люди, за некоторыми счастливыми исключениями, несвободны от порока, свойственного их предшественникам.

Это по большей части суть люди действия, мозг которых отказывается от покойного и подробного изучения вопросов; или, еще хуже, это суть люди партии, связанные партийной дисциплиной, от которой не могут освободиться.

Самые парламенты не могут противодействовать ошибкам государственных людей: Янсон, член Британского Совета, замечает, что с 1236 по 1872 год