ФАКТОР ПЯТЫЙ. Безвластие. Власть не имеет ничего общего с элементарным насилием. Сколько бы ни повторяли эту простую истину, она почему-то оказывается слишком сложной для восприятия. А ведь даже такие «любители» насилия, как Сталин и Гитлер, прекрасно понимали, что на голой силе далеко не уедешь.
Полнота власти предполагает существование ее на семи уровнях.
Первый — концептуальная власть.
Второй — идеологическая власть.
Третий — информационная власть.
Четвертый — персональная власть.
Пятый — организационная власть.
Шестой — социальная власть.
Седьмой — экономическая власть.
И лишь на восьмом месте можно поставить насилие, необходимое для реализации власти, но не тождественное власти как таковой, отдельно от нее существующее. Недаром Прометея у Эсхила сопровождают две фигуры — Сила и Власть, отдельные и самостоятельные. Упование на поговорку «сила есть — ума не надо» не привело ни к чему, кроме развала страны. И будет лишь усугублять его, коль скоро «некто» решится еще раз нажать на «силовой регистр», не имея кроме этого в своем политическом багаже ничего, кроме грубой силы.
Так что же с властью? Концепция России — отсутствует. Это рано или поздно приведет к большой крови. Идеологии — нет. Ибо язык, на котором пришли к власти демократы, — исчерпан. Он больше не работает. Нового языка — либо не имеют, либо — боятся использовать (и, возможно, не зря боятся).
Информационная власть — вроде бы и существует, но при такой скудности языка ее обилие оборачивается ее неэффективностью.
Организационная власть — фикция. Протопартии не способны ни ставить, ни решить вопрос о власти.
Персональная власть — обнажает потрясающий дефицит новых серьезных лидеров.
Социальная власть — отсутствует, поскольку все хотят быть партией «предпринимателей» (слабо понимая при этом, кто это такие), но никто не хочет реально позаботиться о том, как отстоять интересы государства, а значит, и народа. А без этого — нет социальной базы, нет власти, нет легитимности.
Экономическая власть — пока не научилась эффективно использовать свои возможности, включая с помощью экономически рычагов те или иные блоки властного механизма. А красивое слово «лоббизм», прикрывающее весьма элементарные вещи, имеет мало общего с искусством власти и управления.
Возможна ли в этом случае и с учетом остальных факторов та самая «сильная рука», о которой все говорят, которой все боятся?
Как мы видим, это маловероятно. И скорее всего, сегодня все эти разговоры будут реализовываться лишь для того, чтобы включить в действие еще один фактор деструкции.
ФАКТОР ШЕСТОЙ. Путчизм (см. статью «Предупреждение» в части I). Любой вариант путча (псевдопутча) не снимает с нас интеллектуальной ответственности за будущее нарождающейся политической элиты, которая смогла бы осуществлять управление страной в посткатастрофический период. Поэтому мы предлагаем ее вниманию ряд математических моделей описывающих то, как именно ее попытаются «отфильтровать» шаг за шагом в условиях последовательной «путчизации». Мы надеемся на то, что эти модели помогут ей практически самоопределиться в условиях сегодняшнего политического процесса и сделать выводы. В конечном счете это совпадает с целью нашего клуба. Формирование дееспособного политического субъекта, такого, которым уже нельзя будет манипулировать, формирование высших этажей власти, а не низших, силовых регистров ее — вот наша цель.
Приведенные в статье «Предупреждение» модели помимо их сиюминутной роли способны, с нашей точки зрения, вывести на главный вопрос — о политической доктрине, обеспечивающей конструктивное разрешение евразийских противоречий во всем их масштабе и во всей глубине. Поскольку итогом манипуляций будет определенная расстановка сил.
ФАКТОР СЕДЬМОЙ. Процесс становления национальной буржуазии. Этот процесс, запущенный в 1989 году, на сегодняшний день во многом стал необратимым. В этом смысле перспективы развития страны на ближайшие десятилетия могут быть рассмотрены всерьез лишь с учетом этого нового фактора. В ближайшее время в экономическую игру окажутся включенными все структуры военно-промышленного комплекса, которые до сих пор считали, что их не коснутся перипетии политической борьбы. Выйдя на рынок, они подчинят его своим установкам и во многом впервые станут действующей политической силой. Это, в свою очередь, поставит вопрос об ориентации нового предпринимательского класса. Поскольку единство ориентации исключается, то можно будет говорить о сложно построенной борьбе классов и группировок. В ходе этой борьбы произойдет дополнительная перегруппировка сил, причем эта перегруппировка будет осуществляться в сложном поле международных воздействий. Какой-либо монополизм, контроль за этим процессом со стороны только одной из международных сил, сколь велика бы эта сила ни была и чьи бы интересы ни представляла, — нами исключается. Таким образом, на повестку дня уже встает вопрос о такого рода противоречиях, которые по сути своей близки к эпохе коллективизации, когда вопрос о будущем был поставлен и решен за счет истребления прошлого. Те силы, которые будут представлять суперсовременные технологии, находясь в тесной связи с мировым рынком, постараются подавить собственно индустриальный потенциал автохтонного происхождения. В роли «крестьян», по отношению к которым может быть осуществлена поголовная «коллективизация», в новых исторических условиях выступят лидеры тяжелой промышленности, часть лидеров машиностроения, часть представителей сырьевых и добывающих отраслей. Предметом борьбы станет энергия, сырьевые квоты, тарифы, цены, внешнеэкономическая деятельность, финансовая политика и главное — борьба за сферы влияния, за право на патронаж по отношению к тем или иным регионам и территориям. По сути, речь будет идти о месте под солнцем. То, что этого места не хватит на всех, то, что интересы будут антагонистическими, то, что тип новой буржуазии проконтролировать извне уже не удастся, — для нас достаточно очевидно. А значит, рано или поздно конфликт примет самые грубые формы и разрешится лишь по принципу «либо — либо». Сочетание этой борьбы буржуазии с неизбежными массовыми движениями протеста, которые вряд ли удастся насильственно подавить, вызовет новую расстановку политических сил. Самым опасным в этой расстановке будет то, что, обостряя идеологическую борьбу, она рано или поздно приведет к уничтожению центризма, всех стабилизаторов и примирителей и вызовет в итоге действительное становление двух партий, двух суперсил — левого альянса с синдикалистской ориентацией, с одной стороны, и правого альянса с профашистской ориентацией — с другой. Если все разговоры о двухпартийной системе имели под собой подобную подоплеку, тогда мы действительно идем к становлению двухпартийной системы, системы двух непримиримо враждующих партий, а значит, мы идем либо к самоубийственному террору, либо к самоубийственной гражданской войне и в любом случае — к самоубийству.
Краткие выводы
Еще раз в двух словах подытожим содержание первой части доклада. Нам угрожают, как из нее следует, следующие основные опасности.
Это, во-первых, угроза с юга, обострение русско-тюркского, православно-исламского противостояния. Если этого не снять, то уже одно это приведет к историческому самоубийству. Пока что противодействие нарастает, и не без поддержки со стороны власть имущих.
Это, во-вторых, социально-экономическое бедствие, вызванное потерей управляемости народнохозяйственным комплексом, обострением противоречий между городом и деревней, бедными и богатыми, регионами промышленного производства и сырьевыми регионами и т. д.
Это, в-третьих, безвластие, отсутствие своей стратегии исторического развития, а значит, полная подчиненность чужой стратегии, отсутствие нового языка, новых символов и идей, способных лечь в основу этапа государственного строительства. Тот, кто не имеет своей идеи, — неизбежно будет реализовывать чужие, возможно губительные для него. Это аксиома геополитики.
