Разумеется, можно задать мне вопрос — а вы то что предлагаете?

Я — отвечу. Разумеется, в общем виде, и разумеется, адресуясь к игрокам, а не к фишкам.

Первое. Кризис зашел уже далеко. Очень далеко. Марионеточные структуры создавать уже поздно. Тем, кто на этом зациклился, пора понять, что дальше катастрофа. Или — неэффективный оккупационный режим с убогой колониальной администрацией (что, кстати, очень маловероятно, хотя и не исключено). Такой режим — это лишь отсрочка все той же катастрофы.

Второе. Сталин строил сильное госкапиталистическое государство. Поэтому директорский корпус не истреблял. Играя с армией, НКВД и аппаратом, директорский корпус ценил. То, что происходит сегодня, — это некая пародия на сталинизм, при которой весь аппарат насилия брошен на то, чтобы индустриальное государство превратить в бантустан. Директора, делайте выводы.

А если вам нужны еще аргументы, полюбопытствуйте — ознакомьтесь со статьей Кеннета Эделмана и Нормана Огастина, опубликованной в «Форин афферс».

Она озаглавлена «Конверсия оборонной промышленности: Нужно сокрушить менеджмент». Само название говорит за себя. А в тексте сказано напрямую: «Наш главный совет по оборонной конверсии: сносите бульдозером менеджмент, а не заводы. А заодно сносите корпоративную систему». Не правда ли, прелестная откровенность!

Третье. В сентябре к закрытым проходным придут многие миллионы рабочих. Госрезерв зерна не более 2 миллионов тонн. Дефицит по основным продуктам питания (сахар, молоко, мясо и пр.) — от 50–70 процентов.

Ресурсньй дефицит достигнет 80–85 процентов. Интенсивность гражданских конфликтов возрастет в несколько раз. Делайте выводы.

Четвертое. Несомненно, что самоорганизация предпринимателей — это один из наиболее актуальных вопросов. Но при чем тут партии? И вообще при чем тут политика? Изучайте международный опыт. И помните, что кесарю — кесарево…

Пятое. Что касается меня, то я бы порекомендовал адекватным формам самоорганизации предпринимателей поглубже изучить корпоративное право. Во всем мире оно предельно развито. И только в нашей стране почему-то отсутствует. Не странно ли это?

Шестое. Мне возразят, что любая самая эффективная правовая норма только тогда эффективна, когда есть власть. А я разве против этого спорю?

Седьмое. Ничего более бессмысленного, чем сепаратизм, нет. Попытка регионов и территорий выжить в одиночку — это и преступно, и безнадежно. И, кстати, скорее всего — на это и спровоцируют. Велики предстоящие испытания, и они под силу лишь тем, кто не пал духом, но. помните: нет и не может быть ничего более сильного и страшного для сегодняшней власти, бросившей вызов нации, закону и человечности, нежели лозунг:

«Российские территории и регионы — отъединяясь от преступного центра, стремящегося унизить и разрушить Россию, объединяйтесь в новое, сильное духом великое национальное государство».

Нас «опускают», апеллируя к нашей истории. Что ж, подниматься мы будем, исходя из нее же. Вы предлагаете нам кончить войну? Мы ее только начинаем. Вы адресуете нацию к аналогиям из ее истории. Вы получите адекватный ответ. Враг будет разбит. Победа будет за нами. Сегодняшним президентам надлежит встречаться не в Стамбуле и Вашингтоне, а на скамейке нового Нюрнбергского процесса.

Путь к нему тяжел и долог, но мы пройдем его так же, как прошли путь великой войны.

«День», 5-11 июля 1992 г.

Анализ советских и зарубежных материалов, посвященных встрече глав семи государств в Мюнхене, позволяет высказать несколько предположений, обладающих достаточно высокой достоверностью.

1. Внутренние противоречия между участниками встречи семи достигли высокого накала. Позиция Японии по поводу Курильских островов не столь прямолинейна, как это представляется неискушенному читателю, верящему официальным заявлениям. Ему следовало бы ознакомиться с азбукой дипломатических игр, гласящей, что «язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли». В этом смысле позволю себе крамольное утверждение относительно позиции Японии в вопросе об островах Курильской гряды. Оно состоит в следующем: Японии гораздо важнее сорвать соглашение о кредитах, нежели получить острова. Острова — лишь предлог для срыва соглашения о 24 миллиардах. Суть в том, что Япония желает иметь дело либо с сильной и политически стабильной Россией, либо с очень слабой и распадающейся на части. Промежуточная ситуация — а именно она была бы итогом 24-миллиардной поддержки — Японии не нужна. Кроме того, она имеет по отношению к России свои собственные интересы и, безусловно, хотела бы решать вопрос с нею, как говорится, тет-а-тет. И только при условии предварительной стабилизации, проведенной сильным российским руководством, то есть не тем руководством, которое мы сейчас имеем. В этом случае речь шла бы не о 24 миллиардах, а о гораздо большей сумме, но под конкретные программы и проекты, отвечающие японским геополитическим интересам. А такие программы и проекты правительство Ельцина не только не может осуществить, но даже не способно как следует сформулировать.

2. Незримым участником встречи между восемью государствами (включая Россию) будет Китайская Народная Республика. Это скажется и на позиции Японии, и на позиции европейских участников совещания.

3. Заявление США о поддержке Молдовы говорит о том, что никакой устойчивой симпатии к правительству Ельцина эта страна не имеет, Сугубо декларативное заявление о вхождении России в «семерку» в качестве восьмого полноправного члена — это не более чем слова. И даже если это произошло бы, речь шла бы все равно лишь о спектакле, демонстрирующем поддержку некоего курса на уровне общих слов и жестов. Попросту — Буш лишь имитирует поддержку, стремясь стабилизировать распад России, как это ни парадоксально звучит. Да, именно стабилизировать распад, а не способствовать действительной стабилизации.

4. Позиция европейских участников будет двойственна, прежде всего с учетом нового характера процессов на Украине. Европа еще не определила, на кого сделать ставку, и заявление Буша можно рассматривать еще и как скрытое подталкивание Европы в направлении большей сдержанности по отношению к России. Еще раз обратим внимание читателя, что слова сами по себе ничего не значат в политике.

5. Заявление Президента России по поводу его безразличия к кредитам МВФ означает, что «виноград оказался очень зеленым и несъедобным». Ничего Борис Ельцин не хочет сегодня больше, нежели кредитов Запада. Это единственный источник хотя бы временного укрепления его власти. Следует, однако, отметить, что у него гораздо больше самолюбия и чувства собственного достоинства, нежели у его предшественника и оппонента. Что ж, тем труднее ему будет вынести те явные и скрытые унижения, которым его подвергнут и на Мюнхенской «встрече семи», и на Хельсинском совещании СБСЕ.

К сожалению, Ельцин все еще верит тем советникам, которые сначала поставили его в идиотское положение по вопросу об американских пленных, а сейчас скомпрометируют возложением венков на могилу Маннергейма. Было бы неплохо отказаться от цирковых трюков и перестать делать ставку на антикоммунизм, которая в ельцинском исполнении выглядит особенно безвкусно и нелепо. В самом деле даже у широкого слоя американских и европейских глотателей информации и то в горле застревает вопрос: «А сам-то ты кто?»

6. Скорее всего по итогам встречи в Мюнхене и совещания в Хельсинки Ельцину придется определяться. Неблагоприятные итоги этих совещаний в целом предрешены. Ничего, кроме сладких слов и горьких пилюль, прописано не будет. Запад Россию приговорил. И Ельцина — тоже. Добавим: и Снегура, и Илиеску, и… (продолжение следует).

Ельцин попытается в случае неблагоприятного исхода переговоров разыграть жесткий вариант внутри страны. Но это и погубит его. К сожалению — не только его, поскольку в ельцинском исполнении стабилизация обернется окончательной нестабильностью. У Ельцина нет ни идеи, ни идеологии, ни оргструктуры, позволяющих обеспечить стабилизацию. Все это отнято у него его двусмысленными