научный, теоретический, но и активный практический ответ.

McAndreev: Здесь я готов подписаться под каждым словом, кроме слов о законе. Дело в том, что верховенство закона является позитивным, лишь если законы справедливы и разумны. Как сказал Буаст: «Если депутаты народа принимают законы, явно противные его чаяниям, они нарушают полномочия народа и становятся в один ряд с его тиранами». Сегодняшнее российское законодательство — хорошая иллюстрация справедливости его слов. На мой взгляд, законы, принятые тем сбродом, который заседает в федеральном собрании последние 10 лет, должны быть отменены первым же правительством народного доверия.

В. А. Кувакин: Сфера образования и воспитания — решающее поле борьбы за разум и достоинство граждан России. Наше оружие — наука и гуманизм. Сама природа образования и науки на нашей стороне. В науку встроены величайшие ценности: истина и стремление к ней, бескорыстие, свобода и творческий характер научного познания, его самокритичность, рациональность, открытость, исключительная коммуникативность, естественно присущий науке демократизм и многое другое, что позволяет ей поддерживать человека и общество в нормальной интеллектуальной, психологической и экономической форме, если только власть не душит это величайшее человеческое изобретение. Современный гуманизм также обладает неисчерпаемым потенциалом укрепления всего лучшего в человеке и обществе. По своей сущности он обладает рядом уникальных достоинств, он родился вместе с идеями демократии, правового государства, разума и уважения человеческого достоинства и свободы. Его привлекательность и безопасность для человека и общества самоочевидны. Также самоочевидно и то, что гуманизму нет никакой другой разумной и позитивной альтернативы.

McAndreev: Замечательные слова! Но и здесь есть пара ложек дегтя. Во-первых, бескорыстие науки — это не безусловная ценность. Ученому действительно не свойственно ставить на первое место материальное вознаграждение за свой труд. Но если ученый соглашается на материально униженное положение (как это было в России последние 80 лет), то он роняет престиж науки и развращает общество. Как сказал один мой канадский коллега, узнав о размере окладов преподавателей в российских вузах, «я не жадный человек, но я из уважения к себе и к науке отказался бы учить за такую оплату».

Во-вторых, привлекательность гуманизма далеко не самоочевидна. В мире вообще нет ни одной самоочевидной идеи, и эта — не исключение. Преимущества гуманизма необходимо доказывать. И делать это, на мой взгляд, надо жестко, не стесняясь оскорбить чьи-то религиозные или мировоззренческие чувства. Приведу ответ военного специалиста собеседнику-клерикалу, издевавшемуся над светскими гуманитарными принципами.

«Для верующего мусульманина основной метод: Неверный? Убить. В Коране так написано. А вот агностик или „язычник“ вроде меня не будет убивать попов или мулл только за то, что они распространяют довольно скверное на его взгляд учение. Все эти священники живы только потому, что у нас (агностиков, язычников) не такие „морально-этические“ доктрины, как у попов и мулл». Оскорбительно? Может быть. Но зато очень доходчиво и в достаточной мере справедливо.

В. А. Кувакин: Юридически и организационно оформленному гуманизму в России около десяти лет. Пребывая в текущем состоянии, кажется, что гуманизм в нашей стране — это существование между отчаянием и надеждой. Настолько трудны реальные условия его выживания как социально организованного культурного явления. Но, оборачиваясь назад, нельзя не видеть наших существенных успехов и достижений.

McAndreev: Здесь было бы уместно перечислить упомянутые успехи и достижения. Мне известно только одно существенное достижение: равноправное и конструктивное участие делегации РГО из Петербурга в гуманистическом конгрессе стран Балтии, а многим даже об этом не известно. Но главный недостаток построения — в пораженческом тоне. Позиция «между отчаянием и надеждой» может быть достойной для художника или поэта, но не для общественно-политического движения. Такое движение может быть направлено не на выживание на грани отчаяния, а на победу, на завоевание реального веса в политике, иначе грош цена всем его заявлениям.

….В. А. Кувакин: В-пятых, мы должны выработать общие принципы диалога и сотрудничества с различными светскими и религиозными общественными организациями с целью отыскания того общего между нами, которое может быть платформой наших совместных дел во благо общества.

McAndreev: Мне кажется, что, заявляя о сотрудничестве с религиозными организациями, надо быть предельно осмотрительными и делать несколько предварительных оговорок. Религиозные объединения России сейчас делится на четыре большие группы.

1. Деноминации, входящие в т. н. «Межрелигиозный совет России». Это — РО «Русская Православная Церковь Московского Патриархата» (МП РПЦ), и несколько ее сателлитов (две мусульманские и две иудейские деноминации, а также одна ламаистская группа).

2. Католическая миссия в России, находящаяся в состоянии перманентных переговоров с МП РПЦ о демаркации т. н. «канонических территорий» и поддерживающая МП РПЦ во всех клерикальных проектах.

3. Конфессии христиан-протестантов, большинство из которых лишены в России юридических прав и рассматриваются в официозной прессе как «секты» и как «агенты влияния Запада».

4. Новые религиозные и индифференталистские движения (НРД, New-Age), а также синкретические «восточные» религии, которые не только лишены в России юридических прав, но и почти официально преследуются властями как «деструктивные культы».

С какими из них возможно сотрудничество РГО?

Группы 1 и 2 видимо, должны быть исключены из рассмотрения. Это клерикально-ориентированные объединения, не признающие международных гуманитарных норм. МП РПЦ является проводником полуофициальной ультранационалистической идеологии, а исламские деноминации участвуют в неофашистском «евразийском движении». Любая форма сотрудничества с ними навсегда дискредитирует РГО (а возможно — и саму идею светского гуманизма) в глазах здравомыслящих людей.

Группа 3 очень перспективна, поскольку многие либеральные протестантские конфессии постоянно и довольно успешно участвуют в общих проектах с международными гуманитарными организациями и нередко имеют общие с гуманистами социальные программы. Надо, правда, иметь в виду, что сотрудничество РГО с протестантами вызовет крайнее недовольство российских властей (с их точки зрения протестанты — проводники «антироссийской идеологии американского глобализма и западного либерализма»).

Группа 4 также перспективна, поскольку ее деятельность охватывает наиболее широкие слои российского общества (около 50 % против 15–20 % у первой группы и 5 % у второй). Кроме того, движения этой группы, несмотря на активное противодействие церковно-государственного альянса, доминируют в развлекательной прессе, литературе легкого жанра и в сети интернет. Надо, правда, учитывать, что сотрудничество РГО с этой группой вызовет острейшую негативную реакцию православно-церковного лобби в органах власти.

В. А. Кувакин: В-шестых, нам необходимо найти контакты с теми бизнес-структурами, которые могли бы заинтересоваться нашими идеями, и придать им коммерчески привлекательные формы интеллектуальных товаров и услуг. В-седьмых, мы должны обсудить вопросы материального и финансового обеспечения Российского гуманистического общества, чтобы успех его деятельности зависел не только от добровольцев-общественников, но и от небольшого вначале штата оплачиваемых сотрудников, ведущих каждодневную гуманистическую работу.

McAndreev: В принципе, это перспективная идея — но дьявол сидит в деталях. Гуманитарные идеи имеют коммерческий успех в трех случаях:

1. Если эти идеи имеют серьезное влияние на общество или на власть и фирма-спонсор этих идей может рассчитывать на рост своей популярности или авторитета. Из таких соображений многие российские фирмы сейчас спонсируют московскую патриархию, к которой принадлежат первые лица государства. Из этих же соображений западные фирмы спонсируют программы католических миссий или протестантских конфессий.

2. Если эти идеи изложены в привлекательной художественной форме и могут найти коммерческий сбыт в виде книг или аудио-видео продукции. Так распространяются многие гуманитарные концепции НРД.