оперативного управления Генерального штаба. По существу, была разыграна гнусная комедия.

Ко времени, когда состоялось это судилище, я уже служил в Генеральном штабе. Вице-адмирал Н.М. Харламов, заместитель начальника Генштаба по ВМФ, был моим непосредственным начальником. Суд происходил в клубе Главного штаба ВМФ под председательством Маршала Советского Союза Л.А. Говорова. В составе комиссии были В.А. Захаров, Ф.Н. Голиков, Г.И. Левченко, П.С. Абанькин, Н.М. Харламов, Н.М. Кулаков. Четверо последних были моряки, знали Николая Герасимовича лично многие годы и видели от него только хорошее. Трудно было поверить в такой поворот событий, что Н.М. Харламов, пройдя всю войну, зная деятельность Н.Г. Кузнецова по повышению боеготовности ВМФ, теперь зачитает обвинительное заключение; что Н.М. Кулаков, которого в свое время Николай Герасимович уберег от ответственности за просчеты и ошибки в самые тяжелые времена, будет не только верным «цепным псом» обвинения, но и постарается как можно больше унизить личное достоинство обвиняемых. Один за другим свидетели защиты отказывались от своих показаний и показывали в пользу обвинения. Наконец зачитали заключение «суда чести»: передать суду Военной коллегии Верховного Суда Союза ССР. А дальше «знаменитый» Ульрих со своими помощниками решал уже «технические вопросы», кому и сколько…

Однако вина привлеченных так и не была доказана. Создалось неловкое положение, и суд завершился ничем. Маршал Л.А. Говоров отбыл для доклада в ВКП(б). Позднее нам объявили, что продолжения суда не будет.

Заслуживает восхищения поведение на суде Николая Герасимовича Кузнецова, который держался спокойно, очень уверенно и с достоинством. Старался, насколько это было возможно, защитить своих подчиненных. И как низко и подло поступили те, кто пытался очернить заслуженных адмиралов, отдавших все службе в Военно-Морском Флоте. Решением Сталина дело адмиралов было передано в Военную коллегию Верховного Суда СССР.

В личных записях Н.Г. Кузнецова читаем: «Следующим этапом был вызов всех нас в военную прокуратуру и своеобразный допрос с предложением обязательно подписать то, что нравится следователю. Мне также было предложено подписать показания, совсем не согласованные с фактами. Только решительное заявление, что не буду подписывать этот вымысел, заставило следователя считаться с моим мнением».

Надуманность обвинения не смутила следователей, прокуроров, судей, ведь они имели указание Сталина.

3 февраля 1948 г. адмиралы В.А. Алафузов и ГА. Степанов были осуждены на десять лет тюрьмы, а Л.М. Галлер на четыре года. Н.Г. Кузнецов был разжалован в контрадмиралы. В 1953 г., после смерти И.В. Сталина, все адмиралы были реабилитированы (Л.М. Галлер посмертно).

Мы, моряки, к тому времени уже политически значительно выросли, за плечами была война, и понимали эти события как проявление страшной системы подавления людей, но никто не знал и не мог знать, что необходимо делать. Руководство ВМС не ходатайствовало об облегчении участи адмиралов, и система продолжала свою страшную деятельность. Были арестованы и преданы суду еще и другие адмиралы и офицеры. Так было разгромлено руководство ВМФ, которое провело всю войну и очень многое сделало, чтобы заложить основы нового флота.

Сложная судьба и другие испытания ждали Николая Герасимовича. Некоторое время я был начальником его штаба — первым заместителем командующего Тихоокеанским флотом. Он практически никогда не вспоминал и мало рассказывал об этом периоде, но в отношении тех, кто слишком «активно» участвовал в суде, был суров. В полной мере старался принять участие в судьбе тех, кто пострадал в то страшное время. Вот об этом он рассказывал. С июня 1948 г. Николай Герасимович — заместитель главнокомандующего войсками Дальнего Востока по военно-морским силам. С февраля 1950 г. — второй раз назначен командующим Тихоокеанским флотом. Я в эти годы был начальником штаба Тихоокеанского флота. Опять судьба свела нас вместе. Я горжусь тем, что мне довелось служить под непосредственным руководством такого выдающегося флотоводца, как Н.Г. Кузнецов, быть его помощником. И сегодня с глубоким волнением вспоминаю нашу совместную службу. Я многому у него научился. Уважаю его как высококультурного профессионального военного моряка, как видного руководителя Военно-Морского Флота в очень тяжелое время и в трудных условиях. Кузнецов достойно держался в любой обстановке, даже в трагической. Следует отметить и его по-настоящему энциклопедические знания, прекрасную память. Поражали огромное трудолюбие адмирала, стремление и даже страсть к самообразованию, постоянному расширению кругозора, самосовершенствованию. Порядочный, высоконравственный человек, он был замечательным семьянином.

Работать с Николаем Герасимовичем было очень интересно, ведь его заботило прежде всего дело. Он никогда не подавлял своим авторитетом инициативу подчиненных, но его доверие нельзя было не оправдать. Чуткий и доброжелательный к людям, он был в то же время и требователен к ним. В июне 1951 года Н.Г. Кузнецов вторично назначается Военно-Морским Министром СССР, его восстанавливают в звании. В 1953 году после реорганизации Министерства Вооруженных Сил и Военно-Морского Министерства в Министерство обороны СССР Николая Герасимовича назначают Первым заместителем министра обороны и главнокомандующим Военно-Морскими Силами СССР. Это период перевооружения Советских Вооруженных Сил. ВМФ в эти послевоенные годы качественно изменялся.

Как и в предвоенные годы Н.Г. Кузнецов отдает свой талант флотоводца, опыт и знания созданию современного сбалансированного флота, исходя из задач, стоящих перед Вооруженными Силами страны, с учетом опыта минувшей войны, научно-технической революции научного предвидения будущего, подготовке и воспитанию военно-морских кадров. По основным кардинальным проблемам строительства и жизни флота Н.Г. Кузнецов имел свою точку зрения, которую неизменно отстаивал, невзирая на авторитеты, хотя это не всегда проходило для него бесследно, особенно в послевоенные годы. Так было у Кузнецова при Сталине, случилось это и при Хрущеве.

После смерти Сталина Кузнецов рассчитывал на перемены к лучшему. Однако по-прежнему вопросы Военно-Морского Флота решались с трудом, откладывались на неопределенное время. Противником строительства надводных кораблей, особенно крупных, был сам Хрущев.

Верный своим принципам, Николай Герасимович резко высказывал собственное мнение и указывал Хрущеву на его полную некомпетентность в вопросах Военно-Морского Флота. Это не могло остаться безнаказанным. Тучи над ним сгущались.

В мае 1955 г. Николай Герасимович перенес инфаркт, лечение которого требовало длительного времени. 27 июня он обратился к министру обороны с просьбой освободить его от занимаемой должности. Ответа не последовало.

Из-за болезни Николай Герасимович уже полгода не исполнял обязанности главнокомандующего Военно-Морским Флотом, когда в ночь на 29 октября 1955 г. под днищем линейного корабля «Новороссийск» (бывший итальянский линкор «Чезаре», полученный по репарации) произошел взрыв. Линкор затонул, погибло много людей.

Комиссия, расследовавшая обстоятельства гибели корабля, истинной причины так и не установила, выдвинув лишь ряд версий.

Вступив в командование Черноморским флотом после катастрофы линкора, в декабре 1955 г., я внимательно изучил все имеющиеся материалы по этому вопросу — состояние корабля, подготовку личного состава, место гибели корабля и его состояние после взрыва, а также выполненные флотом за десятилетний период траления Севастопольской бухты от неконтактных мин, установку штатных бочек для швартовки кораблей, а также охрану бухты и разведывательные документы. Пришел к заключению, что Н.Г. Кузнецов был прав, записав в свою личную книжку в 1955 г.: «До сих пор для меня остается загадкой, как могла остаться и сработать старая немецкая мина, взорваться обязательно ночью и взорваться в таком уязвимом месте для корабля. Уж слишком это все невероятно».

Это также подтверждается докладами с флота — в течение 10 лет проводилось контрольное траление, но никаких мин так и не обнаружили. Кроме того, кораблям было запрещено становиться на якорь в Севастопольской бухте и для каждого из них установлены штатные бочки. Линкор в то время стоял на своей штатной бочке. Следовательно, наиболее вероятной причиной была все же диверсия.

В феврале 1956 г. Н.Г. Кузнецов был уволен в отставку, понизили его и в звании до вице-адмирала. Однако и в отставке, Кузнецов продолжал настойчиво трудиться для флота. Много читал, разрабатывал материал для написания мемуаров. Совершенствовал свои знания в английском языке, так как интересная