Маленькая вера

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Что в итоге

Нам в России часто кажется, что мы живем на какой-то обочине прогресса. И наши топовые темы — взаимоотношения общества и церкви, права верующих и атеистов, рамки закона, в которых возможно судить за кощунство, степень дичания общества, сознательно лишающего себя веры, и т. п. — это знак «средневекового мракобесия», чуждого другим, куда более цивилизованным социумам. Итоги 69-го Венецианского фестиваля уже подведены, награды нашли своих героев. И меня радует, что вернувшемуся в Венецию в качестве директора Альберто Барбере, несмотря на режим жестокой экономии и прочие проблемы, удалось собрать интересную программу, в которой к тому же был четкий «русский след». Но самой большой удачей я считаю то, что отборщики Мостры уловили главную болевую точку теперешней повестки дня — вопрос о месте религии и веры в жизни человека.

Многие фильмы основного конкурса и параллельных программ были сфокусированы на этой теме. Открывавший фестиваль фильм Миры Наир «Фундаменталист поневоле» рассказал об антимусульманской паранойе в США после терактов 11 сентября. «Мастер» Пола Томаса Андерсона посвящен феномену возникновения неорелигий типа сайентологии. Во взыскующем старой доброй немодной «духовности», утраченной в наши дни, фильме Терренса Малика «К чуду» один из главных героев священник — он вызвал у модной части публики бодрый смех. Фильм-дебют израильского режиссера Рамы Бурштейн «Заполни пустоту» посвящен страстям, кипящим в замкнутой среде хасидов-ортодоксов. Тут и картина Алексея Балабанова «Я тоже хочу» — о мистической Колокольне Счастья и чисто русской вере в чудо. И «Пьета» Ким Ки Дука, рассказывающая о раскаянии и мести по-корейски, но в рамках христианского дискурса и символики — режиссер вдохновлялся канонической скульптурой Микеланджело Марии, оплакивающей Христа. И «Чрево» Брилланте Мендосы, где любовью окрашены только чувства к Аллаху, а людям остаются простые бытовые действия. Такая сквозная тема Венецианского фестиваля доказывает, что наши внутренние споры вполне актуальны и содержательны для всего мира.

Удивительнее всего то, как жизнь тут же откликнулась на вызов искусства. Известным адвокатом Пьетро Гуэрини, борцом за чистоту нравов, на имя прокурора Венеции была подана жалоба, в которой требуется привлечь режиссера Ульриха Зайдля, актрису Марию Хофштеттер и других членов съемочной группы фильма «Рай: Вера» к ответственности за «соучастие в преступлениях, предусмотренных статьями 403 и 404 итальянского уголовного кодекса (преступления по отношению к религиозным группам, включающие поношение, использование оскорбительных символов или повреждение имущества)». Вот так, невзирая на то что фильм австрийский и местной юрисдикции его создатели не подчиняются. «Кощунственной и возмутительной» в жалобе названа сексуальная сцена с использованием распятия. Но простите, сколько уже раз пытались запретить кино использовать религиозные образы? Будто подлинную веру что-то может поколебать. В числе последних скандалов такого рода не только «Антихрист» Ларса фон Триера, но и «Страсти Христовы» Мела Гибсона. Станет ли поданный иск началом репрессий против смелой картины Зайдля, которая, напомню, является центральной частью триптиха, начатого уже идущим у нас в прокате фильмом «Рай: Любовь»? Если так, то дискуссия о границах актуального искусства и кощунстве просто обязана захватить всю Европу, так сочувственно откликнувшуюся на процесс Pussy Riot.