— Четыре года назад страна вошла в кризис на пике рейтингов поддержки Путина и Медведева. Запас экономической прочности тоже был как минимум вдвое большим. Финансовые резервы превышали 15 процентов ВВП. Большой бюджетный профицит позволял повышать расходы, невзирая на сокращение доходной части. Все это сделало возможной одну из самых дорогостоящих по мировым меркам антикризисных программ. Сейчас резервы составляют около шести процентов ВВП, а бюджет даже при 100 долларах за баррель не удается свести без дефицита. Если же нефтяные цены упадут до 70 долларов, как это случилось четыре года назад, дефицит достигнет 4—5 процентов. В этой ситуации власти уже не смогут позволить себе разбрасывать деньги направо и налево. Напротив, придется ломать голову над тем, как и на чем сэкономить. В общем, как с политической, так и с экономической точки зрения мы очень далеки от того благостного состояния, которое наблюдали накануне первой волны кризиса. Неудивительно, что власти ведут себя сегодня так нервно. Если бы я оказался на их месте, тоже чувствовал бы себя не очень уверенно.

— Что касается политической ситуации, то она действительно менее стабильна, чем четыре года назад. Но куда более спокойна, чем в минувшем декабре: политическое контрнаступление власти оказалось достаточно успешным. Не согласны?

— Нет, конечно. Это попытка сбить температуру у больного малярией. Ну сбили — и что? Как показывают соцопросы, силовое давление лишь усиливает протестные настроения наиболее активной части городского населения. В провинции недовольство властью не так заметно. Однако согласно июньскому исследованию Левада-Центра более половины опрошенных граждан уверены, что Путин утратит популярность и поддержку избирателей к концу нынешнего президентского срока. Иными словами, население ставит путинской политической системе четкие временные ограничения. И попытка перейти эту границу столкнется с жестким противодействием уже не только московской элиты, но и глубинки. Расскажу забавный случай. Не так давно мы были в Республике Алтай, выступали перед местными депутатами. И одна женщина-депутат попросила нас передать Владимиру Владимировичу, что «женщины Горного Алтая просят его пореже выступать по телевизору». А ведь основная аудитория российских телеканалов — это женщины старше 55 лет. Именно к этой категории относилась наша собеседница, и именно настроение этой социальной группы она, по сути, выразила. Телепропаганда начинает давать обратный эффект даже у наиболее восприимчивой к ней публики.

— Когда следует ожидать конца «путинской стабильности»?

— Предел нынешней политической системы — нынешний срок пребывания Владимира Путина на посту президента. Через шесть лет ему в любом случае придется передавать власть. Однако процесс может и ускориться. Ответ на вопрос, будет ли политический кризис развиваться по более медленному или по более быстрому сценарию, зависит от того, случится или нет у нас в ближайшей перспективе экономический кризис. Но если исходить из того, что вероятность обострения европейского кризиса превышает 50 процентов, то более быстрый вариант представляется сегодня реальнее.