той, двадцатилетней давности картины. Ведь его герой — бывший писатель, оставивший парижскую богему и переехавший на старости лет в портовый Гавр. На прошлогоднем Каннском фестивале «Гавр» долго числился среди фаворитов у критиков, прочивших ему важнейшие призы. Но фильм был премирован только критическим сообществом — призом ФИПРЕССИ. Сентиментальные стилизованные сказки с простыми, если не сказать примитивными, сюжетами — явный тренд прошедшего и наступившего киносезонов. Триумф немого «Артиста» подтвердил, что утешение зрители готовы черпать в прошлом. «Гавр» тоже похож на ретро: хотя действие происходит в наши дни и герой клянет Саркози, в памяти фильм остается как вневременная вариация на тему стародавней «Набережной туманов» Марселя Карне. Кино, что называется, винтажное — как платье из бабушкиного сундука, дождавшееся своего часа.

Гавр по-французски означает «тихая гавань, убежище». Хотя трудно себе представить что-то менее уютное: средней руки портовый город, будто весь выстроенный из углов. Впрочем, говорят, власти взялись за его модернизацию, и квартал, где Каурисмяки снимал, уже снесен, так что картинка на экране — настоящее ретро. Здесь живет с собакой Лайкой старикан Марсель (Андре Вильмс), работающий чистильщиком обуви — умирающая профессия в мире кед и кроссовок. Его жена Арлетти (Кати Оутинен) ведет нехитрое домашнее хозяйство, малоразговорчива, что понятно, когда финка изображает француженку, и на наших глазах заболевает какой-то неизлечимой болезнью. Врач, однако, говорит о всегдашней счастливой возможности — чуде. Но откуда чудеса в нищем квартале, ограниченном булочной, овощной лавкой и баром — местом встречи всех соседей? Зато сюда может забежать, скрываясь от полиции, сенегальский подросток, прибывший в Гавр в жестяном контейнере вместе с другими нелегалами. Он едет к маме, вроде благополучно устроившейся в Лондоне. Осталось всего ничего — переплыть Ла- Манш. Но в порту была полицейская облава, всех повязали, а мальчик спрятался. Для коммуны немолодых жителей района паренек становится сыном полка. А бремя главного защитника выпадает расстроенному болезнью жены и безденежьем Марселю. Это он станет вести хитрую игру со следователем (Жан-Пьер Дарруссен), который из плохого перекуется в хорошего, даст отпор доносчику (старенький Жан-Пьер Лео, любимый актер Трюффо), организует благотворительный концерт угасшей рок-звезды (Роберто Пьяцца) и отправит сенегальца к маме. Делай добро, и тебе воздастся — таков нехитрый посыл картины.

Да это же какой-то сериал, телеформат для чувствительных домохозяек! Ну почему ни один из наших кинокритиков, утиравших крокодиловы слезы после просмотра «Гавра» в Канне, не может принять такую историю в нашем кино? Конечно, Каурисмяки крупный режиссер, вдруг пришедший после мизантропии, скептицизма и иронии к мягкому юмору и «плюшевому» сюжету. Но разве только избранным дозволено утешать зрителя сладостным сиропом, двумя чудодейственными финалами и торжеством лучшего над хорошим?