прочитать написанного и объяснить царю значение его. Царь Валтасар чрезвычайно встревожился, и вид лица его изменился на нем, и вельможи его смутились»[78].

Мене, текел, упарсин — эти слова были начертаны загадочной кистью руки на стене дворца.

По настоянию матери Валтасара решили привести иудея Даниила, известного тем, что он отгадывал сны. Особенно прославился он тем, что был свидетелем событий, предшествовавших разграблению храма в Иерусалиме и его сокровищ. Ведь он был одним из первых заложников, приведенных из Иудеи Навуходоносором.

Даниил напомнил святотатство, совершенное победителем Иерусалима, когда тот присвоил священные сосуды храма и наказание, его ожидающее; он смело утверждал, что Валтасар, выступивший против «Господина небес» и похитивший драгоценности Всевышнего, заслужил как осквернитель святилища божью кару. И добавил: «Вот и значение слов:

мене — исчислил Бог царство твое и положил конец ему; текел — ты взвешен на весах и найден очень легким; перес — разделено царство твое и дано Мидянам и Персам»[79] ;

Первое слово из начертанных рукой Божией (мене) касается числа дней, что правит Валтасар.

Господь, считая это правление слишком долгим, положил ему конец, сказал Даниил. Согласно библейской легенде, Валтасар, очень серьезно относящийся к цифрам, и среди прочего, к числу дней своего царствования, решился использовать священные сосуды иудеев лишь после того, как подумал, что они уже никогда не смогут вернуться к себе на родину. На самом же деле, и Валтасар знал это, Иеремия предсказал, что изгнание евреев продлится не более семидесяти лет «Ибо так говорит Господь: когда исполнится вам в Вавилоне семьдесят лет, тогда Я посещу вас и исполню доброе слово Мое о вас, чтобы возвратить вас на место сие»[80]. Валтасар быстро подсчитал: Навуходоносор правил сорок четыре года; Амель-Мардук — два года; Нериглисар — пять лет; Лабаши-Мардук — один год; Набонид на тот день — восемнадцать лет; то есть всего — семьдесят лет. Срок прошел, отныне у иудеев нет никаких шансов на возвращение на родину. Предсказание Иеремии оказалось ошибочным. Нет больше смысла оберегать этот народ и его священные сосуды. И несмотря на угрозу, стучавшую в ворота Вавилона, Валтасар устроил пир, вскоре прерванный появлением загадочной руки.

Даниил знал, что сын Набонида ошибается. Отсчитывать ссылку евреев в Вавилон надо было не с начала царствования Навуходоносора (604), а с года разрушения храма, то есть 586-го. Время еще не истекло, и святотатство Валтасара должно быть наказано.

Второе слово божественной надписи было текел. По мнению Даниила, оно означало: «взвешивать», «судить». Всевышний судил царствование Валтасара, и суждение это было неблагоприятным для сына Набонида. Не потому, что само правление было неправедным или жестоким, а потому, что Валтасар не сумел признать настоящего Бога. Заслуги человека, устроившего пир, были недостаточны. Слово это точно относилось к личной судьбе самого Валтасара. Господь оценивал деяния Валтасара, а не историю Вавилона.

И, наконец, перес позволяет игру слов. Прежде всего это слово означает «деление». Вавилонское царство будет поделено между его врагами: персами и их союзниками. Но само слово очень близко к слову «перс». И волшебная надпись может означать только одно: «Вавилонская империя падет, развалится и перейдет в руки персов…»

Гобрий решил разрушить плотины, мешавшие водам Евфрата заполнить каналы, вырытые по приказу Кира тысячью солдат. Вавилонский военачальник, командовавший персидскими войсками, действовал в соответствии с приказом великого царя незадолго перед атакой: «Если есть среди вас люди, полагающие, что когда входишь во вражеский город, надо опасаться, что противник поднимется на крыши и начнет метать копья и стрелы с обеих сторон улицы, пусть успокоятся на этот счет. Если кто-нибудь и поднимется на крышу дома, нашим союзником будет бог. Входы в эти дома легко воспламеняются, так как двери сделаны из пальмового дерева и пропитаны смолою. А у нас тоже хватит смолистого дерева, смолы и пакли, чтобы быстро учинить большой пожар. Так что жителям придется удирать побыстрее из домов, иначе они сгорят и превратятся в пепел»[81]. Указания царя были ясны: атака персов должна быть мгновенной, как огонь, пожирающий летним вечером высохшую траву в степи…

Персы легко проходят под стенами по руслу высохшей реки и занимают притихший город, лишь из дворца по-прежнему доносится шум оргии, устроенной Валтасаром. И только короткая стычка дворцовой охраны с захватчиками нарушает пиршество. Тогда исполняющий обязанности царя приказывает узнать, в чем дело. Ворота дворца распахиваются, охрана отбивается. Неожиданность полная. Валтасар оказывается лицом к лицу с Гобрием и его вооруженными воинами. Властитель Вавилона, фактический наследник царей Аккада и Шумера, падает, сраженный насмерть.

Так Вавилон переходит во власть халдейского полководца, находящегося на службе у персов. Несмотря на свою военную мощь, умственный потенциал и экономические ресурсы, Вавилон пал без боя. А Кир с помощью своих воинов и союзников всякого рода стал отныне властителем этого города, центра вселенной…

Было начало осени 539 года, и в Вавилоне все понимали, что судьба их изменилась. Сосланные сюда народы, в первую очередь иудеи, стали свидетелями крушения власти, бывшей причиной их изгнания. Они воспряли духом, ожидая неминуемого прибытия в город великого царя, освободителя народов, чья моральная репутация была безупречной. И наконец, через сорок восемь дней после смерти Валтасара, Кир, взявший в плен Набонида, вступил в Вавилон. Вот как написано об этом в «Вавилонских хрониках»: «Зеленые пальмовые ветви устилали путь его, и в городе царило спокойствие… Подобно узникам, перед которыми растворились двери темниц, сердца жителей Вавилона наполнились радостью…»

Повидав горную Экбатану, разгадав тысячу тайн пышных и роскошных Сард, ныне воины Кира вошли в необычный город Вавилон с его стотысячным населением, тысячью храмов, бесчисленными дворцами и гигантской башней; несравненный город, чей «образцовый и прекрасный порядок был лучше, чем в любом другом городе мира»[82].

Вавилон был хорошо защищен: первое укрепление преграждало северную дорогу на расстоянии семнадцати километров от центра и прикрывало вход в ворота Иштар. Город ощетинился башнями, а между двумя кирпичными стенами, его окружающими, был проход шириною в семь метров, по которому защитники города могли свободно передвигаться. И в этих стенах было восемь городских ворот, каждые посвящались покровительствующему божеству: ворота Иштар, с четырьмя башнями высотой в двадцать пять метров, облицованными кирпичом, покрытым голубой эмалью.

Сто семьдесят пять барельефов на этих стенах изображали разных животных, в том числе драконов (символы Мар-дука) и быков (символ Адада). Через эти ворота проходили торжественные процессии, дорога пересекала весь город, она была уложена крупными плитами камня-известняка с битумным заполнением швов. На каждой плите прохожий мог прочесть надпись, повторяющую такое высказывание:

В центре города, неподалеку от ворот, посвященных богине плодородия, открывалась «блестящая резиденция», «жилище самого величества», «центр империи», царский дворец, построенный Навуходоносором. Монументальная дверь вела в царские покои, где анфиладой располагались пять больших помещений. Величественный тронный зал площадью в 884 квадратных метра был украшен