- Командир, на нас заходит пара истребителей.

- Отбивайся, не жалей патронов, - ответил Титович.

Волков понимал, что при фотографировании самолет должен идти строго по прямой и, следовательно, командир не мог ему помочь маневром. Оставшись с глазу на глаз с двумя фашистскими стервятниками, сержант не дрогнул. Хлесткими очередями он заставил истребителей отвернуть в сторону. Успешно отбил стрелок и вторую атаку. Тем временем Титович закончил фотографирование и, не медля ни секунды, бросил самолет к земле, на спасительную предельно малую высоту.

Обозленные неудачей фашисты продолжали настойчиво наседать на штурмовик. С бреющего полета сержант Волков хорошо просматривал всю заднюю полусферу, внимательно следил за воздухом.

- Вижу еще пару, командир, - голос стрелка оставался ровным.

Волков ничем не выдал волнения, когда сообщил Титовичу, что их уже преследует шесть вражеских истребителей. Он в сердцах чертыхнулся только чуть позже: у него заело пулемет.

Теперь вся надежда на пилота. И он не подвел. Меняя высоту, на предельной скорости прижимаясь к вершинам деревьев и кидаясь из стороны в сторону, штурмовик уходил от атак вражеских истребителей.

Летчик применял маневр в тот самый момент, когда в нацеленных на 'ил' вражеских стволах закипал огонь. Не раньше и не позже. И трассы вспарывали воздух там, где уже не было самолета.

Так повторялось множество раз в этом тяжелом изнурительном бою. И только однажды прицельная очередь зацепила штурмовик. Она прошила масляный бак. Горячая липкая жидкость хлынула в кабину.

- Плохо, командир? - опять же удивительно спокойно спросил сержант Волков.

- Течет маленько, - также спокойно ответил Титович.

Они летели над своей территорией. Вражеские истребители, напоровшись на меткий огонь наших зенитчиков, наконец отстали. Но положение экипажа оставалось сложным. Давление масла падало на глазах и приближалось к нулевой отметке, а температура быстро росла. Двигатель мог сдать в любую секунду.

Но он выдержал, не сдал. А точнее, двигатель остановился, когда машина уже коснулась колесами аэродрома. И опять разговор: 'везучий Титович, двигатель мог ведь отказать и минутой раньше'.

А Титович выбрался из кабины весь залитый маслом. Техник с готовностью подал ему чистую тряпку. Тщательно вытерев лицо, Владимир устало пошутил:

- Как, гожусь теперь в женихи?

Техник посмотрел, не осталось ли где пятен, и вдруг почему-то полез в карман.

- Вот, гляньте-ка на себя, командир, - протянул он видавший виды осколок зеркала.

'Мудрит что-то парень', - подумал Титович, но зеркало взял. Сначала увидел в нем одни большущие глаза. Отвел подальше, повернул голову и тут все понял: на виски будто иней сел.

Ему тогда не было еще и двадцати трех.

Поиск

Все это Титович рассказал для того, чтобы объяснить, почему все-таки именно его выбрал командир полка для разведки фашистского аэродрома, прозванного 'драконовой трубой'.

Вылет на поиск 'трубы' был намечен ближе к вечеру.

Старший лейтенант Титович приковал к себе всеобщее внимание. Сначала его напутствовал сам командир полка. Развернув карту, подполковник Кузнецов обвел карандашом район южнее Печор:

- Аэродром, предположительно, должен быть где-то здесь. Подумай, как лучше выйти сюда, будь осторожней, не выдай себя раньше времени, - сказал он.

Потом Титович вместе с начальником штаба по самым последним разведсведениям пометил на карте все огнеопасные участки в тылу противника и с их учетом наметил маршрут полета, определил его тактический рисунок.

- Вот так и держи, - одобрил замысел летчика начальник штаба и еще раз посоветовал ни в коем случае не приближаться к сильно прикрытым Пскову и Печорам: зенитки 'схарчат' сразу.

Продумано и учтено все до самых незначительных на первый взгляд деталей. Пора на старт. Как всегда, перед самым вылетом Владимир старается немного расслабиться, отвлечься от задания. Эти минуты для него, как последний глоток свежего воздуха для опускающегося в забой шахтера, как легкая пробежка для спортсмена, готовящегося к рекордному рывку.

Пилот шагал к самолету неторопливо, беззаботно, потихоньку, что-то насвистывая. Он весь ушел в какие-то обрывочные воспоминания и не заметил, как появился перед ним механик Алексей Шевченко.

- Товарищ командир, машина подготовлена, все в порядке, - доложил специалист.

- Фотоаппараты заряжены, работают надежно, - отрапортовал старший лейтенант Петр Саванович и направился за парашютом.

К уходящим на боевое задание летчикам техники и механики были особенно предупредительны. Они трудились, не зная отдыха, и, неизменно обеспечивая надежную подготовку самолетов и вооружения, помогали товарищам одерживать победы. Но этого им казалось мало: они ведь оставались на земле, а лицом к лицу с врагом встречались летчики. Специалисты, провожая их в бой, свое внимание старались проявить в мелочах: подать планшет, поправить привязные ремни, по-своему напомнить боевым друзьям, что они мысленно в полете вместе с ними. Старший лейтенант Титович испытал сполна на себе заботу техников и механиков.

А Алексей Шевченко на этот раз превзошел самого себя. Он откуда-то достал и незаметно протянул летчику тополиную ветку с упругими крохотными листочками:

- Возьми. Вспомни родные края...

Владимир молча вдохнул смолистый аромат и полез в кабину.

Пара 'илов' взлетела точно в расчетное время. После старта она взяла курс на север. Этот крюк был предусмотрен в интересах скрытного пролета линии фронта. Разрабатывая задание, Титович, по данным разведки, нашел совсем неприкрытый участок на западном побережье Псковского озера. Не воспользоваться им было бы просто ошибкой. Впрочем, Титович понимал, что в боевой обстановке возможны всякие неожиданности, противник мог здесь надежно замаскироваться. И все же логика подсказывала: тратить так нерационально силы и ждать где-то случайного пролета самолета, в то время как известны наиболее опасные направления, противник не будет.

Расчет Титовича полностью оправдался. Разведчики, развернувшись на запад, на малой высоте и при полном радиомолчании благополучно проскочили озеро. Затем, оказавшись в тылу противника, развернулись на юг.

Теперь надо быть предельно внимательным. Титович невольно вспомнил урок, когда-то преподанный ему капитаном Беловым на полевом аэродроме под Волховом. В том, что вражеский аэродром надежно спрятан, не приходилось сомневаться. Найти такую цель, да еще не зная ее координаты, дело очень сложное.

Разведчиков обнадеживала отличная видимость и наступавшие сумерки. Перед закатом солнца все предметы на земле четко выделялись длинными тенями.

Поскольку поиск желательно было вести на большой площади, Титович предусмотрительно изменил высоту полета на 700 метров. С этой высоты в любом случае можно было немедленно начать фотографирование.

Летчики буквально цеплялись за каждую кочку. Они миновали Печоры и приближались к тому участку, о котором говорил командир полка. Титович интуитивно чувствовал, что аэродром где-то здесь впереди, но где именно и как удастся его обнаружить? 'Смотреть! Смотреть в оба!' - скомандовал он себе, прогоняя холодком заползающую в душу тревогу.

Титович едва успел накренить самолет, готовясь к очередному маневру, как неожиданно по курсу чуть левее заметил на земле две пыльные дорожки. 'Мессеры! Идут прямо на нас', - разглядел Титович в следующее мгновение отрывающиеся от земли истребители.

Ни секунды не медля, летчик довернул машину на пыльный след, передал команду ведомому и тут же включил аппаратуру. Летчик понимал: сейчас, на боевом курсе, они будут отличной мишенью для истребителей. Весь вопрос в том, как быстро они сумеют развернуться. Но Титович ничего уже не мог изменить. Он не упустил ни единого из выпавших на их долю шансов, А теперь, пока работает аппаратура,