которых торчит над холстом на высоте примерно четырех-пяти сантиметров. Так как гитара зачастую рассматривается в Испании из-за своей формы как женская фигура, то нетрудно догадаться о символическом значении произведения. Пикассо заявлял позже, что у него было желание окружить ее еще лезвиями бритв. Каждое прикосновение к этой конструкции приводило бы к порезу пальцев…
В любом случае, если большинство его новых артистических ориентаций объясняется Ольгой, ее лицо ни разу не стало жертвой нововведений, но окончательно исчезло из работ художника.
Лето 1926 года семья Пикассо снова проводит в Жуан-ле-Пене, но на этот раз они не встретятся с Мерфи, которые в этом сезоне предпочли путешествовать по Испании. Может быть, они просто хотели избежать не совсем приятных ситуаций? А Пабло на этот раз снимает в Жуане роскошную виллу, нанимает кухарку и гувернантку-англичанку, которая должна обучать маленького Пауло хорошим манерам.
За последние три года Жуан сильно изменился. Король американских железных дорог Френк Джей Гулд полюбил эту небольшую рыбацкую деревушку и вложил в ее развитие солидные деньги. Он построил казино и несколько комфортабельных отелей, среди которых «Ле Провансаль» на 250 номеров и «Бель Рив», окна и террасы которого выходили на море. Постоянными клиентами здесь стали Скотт Фицджеральд и его жена. В этот период «безумных лет» деньги стекались сюда рекой, казино и ночные бары были переполнены клиентами.
Но Пабло не разделяет всеобщего веселья. Он рисует, немного пишет, купается в море. Однако взаимоотношения с Ольгой к лучшему не изменились. За несколько месяцев до этого он нарисовал птицу, заключенную в клетку, которая кричит и стремится вырваться из заточения: птица — это он сам, так он передает всю сложность ситуации, в которой оказался. Но в то же время он уступает просьбам жены и принимает многочисленные приглашения на приемы в роскошные особняки Капа и на бал-маскарад, даваемый Этьеном де Бомоном в его вилле рядом с Каннами. Вилла сверкала иллюминацией до самого рассвета, пока нежный розовый свет не озарил вершины Эстерель.
В 1926 году Пикассо познакомился с греком, Кристианом Зервосом, двадцати семи лет. Зервос прибыл во Францию перед войной, защитил в Сорбонне диссертацию по философии Плотина, а затем стал секретарем Анатоля Франса. Он основал первый послевоенный журнал «Тетради по искусству», посвященный современному искусству: к сожалению, издание продавалось так плохо, что Зервос уже подумывал о том, чтобы отказаться от него. К несчастью, он был сбит машиной, получил серьезные травмы и теперь ожидал крупной компенсации, что позволит ему продолжать издание журнала. Он преклоняется перед талантом Пикассо и решил подготовить систематический каталог его произведений, первый том которого появится в 1932 году. Он будет продолжать работу над ним до самой смерти (1970 год). Зервос опубликует тридцать три тома, каждый из которых предварялся обстоятельным предисловием. Каталог содержал ссылки более чем на пятнадцать тысяч произведений художника. И даже эта цифра, по-видимому, представляет всего лишь половину того, что было создано самым плодовитым художником XX века.
Январь 1927 года, необычайно холодный для Парижа. На бульваре Осман, перед огромным магазином «Галери Лафайет», у входа в метро Шоссе-д’Антен, Пикассо неожиданно сталкивается с двумя девушками, выходящими из магазина. Его поражает красота той, которая моложе. Высокая, стройная, намного выше его, с точеной фигурой, блондинка, спортивного вида. Он покорен блеском ее серо-голубых глаз и непосредственным смехом. И хотя он не относится к числу тех, кто «волочится» за женщинами, на этот раз Пабло чувствует непреодолимое влечение и идет следом за ней, прикрывая лицо газетой. Он следует за ней по бульвару Осман, затем поворачивает на улицу Авр, ведущую к вокзалу Сен-Лазар. Наконец девушки расстаются. Сердце его учащенно бьется — пора. Пабло подходит к незнакомке. Взяв ее за руку, он говорит не останавливаясь: «Мадемуазель, меня очень заинтересовало ваше лицо. Я хотел бы написать ваш портрет. Я — Пикассо». Очевидно, это имя незнакомо девушке, которая насторожилась, пытаясь понять, чего на самом деле хочет этот «пожилой» мужчина (ему сорок шесть лет!). «Послушайте, — продолжает он, — я буду ждать вас на этом месте каждый день в шесть часов вечера. Я обязательно должен увидеть вас снова!»
Та, в которую влюбился с первого взгляда Пикассо, — Мария-Тереза Вальтер, а спутница — ее старшая сестра. Обе живут с мамой в Мезон-Альфорте, в юго-восточном пригороде Парижа. Марии-Терезе (родилась 13 июля 1909 года) всего семнадцать с половиной лет. Через какое-то время она все-таки решается встретиться с Пикассо. Его странный акцент и обаяние не оставили девушку равнодушной. До вокзала Сен-Лазар ее сопровождала сестра, а затем незаметно удалилась.
«Вместе мы сможем сделать многое, — пообещал он ей и добавил, не без сожаления: — Я женат…»
Ее улыбка свидетельствовала о том, что это особенно ее не смущает… Но Пабло понимал, насколько непроста ситуация. Во-первых, Мария-Тереза еще несовершеннолетняя, а законы Франции были тогда строгими. И ему, как иностранцу, может грозить высылка из страны, чего он опасался всю жизнь. Во- вторых, Ольга с ее патологической ревностью.
Неважно! Мария-Тереза слишком хороша. Он неоднократно приезжает в Мезон-Альфорт, ходит с ней в кино, в Луна-парк… Романтически настроенная мать закрывает на это глаза: у нее самой был любовником художник, и то, что происходит с дочерью, возрождает в ней столько приятных воспоминаний. И, кроме того, она осознает, что Пикассо — не кто-нибудь… Только 13 июля 1927 года Мария-Тереза, наконец, уступает страсти Пабло, который к этому времени сделал много ее портретов. Сохранилось письмо художника, которое отмечает это событие: «Сегодня, 13 июля 1944 года, уже 17 лет, как ты стала моей, и 34 года, как ты появилась на свет; встретив тебя, я вернулся к жизни. Ты всегда была лучшей из женщин. Я люблю тебя и обнимаю от всего сердца».
Мария-Тереза — полная противоположность Ольге: ее привлекают в Пабло не его слава, известность и не перспектива оказаться в высшем обществе Парижа. Равнодушная к таланту Пикассо, она любит его. Впрочем, ее не интересует живопись вообще, и в частности работы Пикассо, которые, по ее словам, «не захватывают» ее, впрочем, так же как и работы других художников. Кстати, когда он написал ее портрет, она заявила: «Это не я».
Но для Пабло она всегда была рядом, никогда ни на что не жаловалась — какой контраст с Ольгой, ее ироничными замечаниями сквозь зубы и потоком упреков! Конечно, Мария-Тереза не эстетка, ее интересовал в основном спорт. Позже, когда она поселится на бульваре Генриха IV, то превратит гостиную в спортивный зал с гимнастическими снарядами.
Она — образец любовницы, о которой можно только мечтать, она не пытается занять место Ольги. Марию-Терезу устраивает их тайная связь с Пабло. Зачем все усложнять? К чему драмы? Такое отношение Марии-Терезы к их роману вполне устраивает Пабло. Он, который всегда с ужасом думает о необходимости принимать решения, не мог и надеяться на лучшее…
Естественно, ему необходимо предпринимать меры предосторожности, чтобы Ольга ничего не заподозрила. Он не рассказал о Марии-Терезе даже друзьям: малейшая оплошность может привести к катастрофе! Таким образом, Пикассо ведет двойную жизнь, что, впрочем, доставляет ему огромное удовольствие. Подобная ситуация еще более разжигает его страсть.
Летом 1927 года, когда Мария-Тереза стала его любовницей, он был вынужден покинуть ее и отправиться на отдых с Ольгой и Пауло в Канны. Фотография того времени, сделанная на террасе отеля «Мажестик», запечатлела их в плетеных креслах с выражением плохо скрываемой скуки…
Как только Пабло возвращается в Париж, любовники берут реванш. «Я жила с мамой, — рассказывала позже Мария-Тереза, — и была вынуждена ее обманывать все больше и больше. Я говорила, что проведу вечер у подруги, а отправлялась к Пикассо».
Настрадавшись от разлуки летом 1927 года, они пообещали друг другу больше не обрекать себя на подобные страдания. В следующем году Марию-Терезу отправили в летний лагерь в Динар. Пабло с трудом убедил Ольгу в том, что, учитывая состояние здоровья Пауло, будет гораздо полезнее отправиться в Динар, чем на знойный Лазурный Берег.
В результате летом 1928 и 1929 годов Пабло, расположившись на пляже Эклюза с Ольгой и Пауло, мог с удовольствием наблюдать за своей юной возлюбленной, играющей с друзьями в мяч. Он тайно арендовал на сезон, помимо пляжной кабины для семьи, еще одну кабину, ключ от которой отдал Марии-
