самому не очень понятно, каким образом совершается перестройка организма.

В зале зашумели, закричали на разные голоса. Из общего гомона сумел выбиться один — с чуть заметным мягким «л», звучащим как «ль». Индиец?

— Профессор, разве описанная вами эвольюция не нонсенс? Льюди меняются всльед за компьютерами, которые сами же и создальи. Как может предмет труда воздействовать на чельовека?

— Почему нет?.. Вы верите в теорию Дарвина? Когда-то обезьяна взяла в руки палку и поняла, что ее гораздо удобнее держать при помощи отогнутого большого пальца. И всё — с этого момента начались изменения… Так и сейчас. Мы находимся в точке экстремума, перелом происходит на наших глазах…

Донельзя заинтригованный Сергей ломал голову над тем, куда же он попал. Что это за встреча? Международный симпозиум? Вряд ли. Уровень дискуссии не похож на научный… Публичная лекция? Ну, не в «Хилтоне» же ее проводить… Пресс-конференция? Вот это больше похоже на правду…

Заключительное слово снова взял какой-то британец, но не докладчик, а, скорее, организатор.

— Я хотел бы поблагодарить господина профессора за прекрасный доклад. Думаю, что предложенная им теория отвечает на многие вопросы… Однако я намерен кое-что добавить, поскольку считаю, что из его речи нам следует сделать определенные выводы… Первое: нам не стоит оставаться большими оптимистами в вопросе межвидового взаимодействия между нами и имэнами. Да, я не ошибся — «межвидовое». То, что имэны называют себя обычными людьми, — временное явление. Рано или поздно они осознают, что это не так. И тогда нашей цивилизации придет конец, потому что их окажется слишком много… Второе: наша сегодняшняя встреча очень важна. Она важнее, чем обсуждение Киотского протокола. Судьба человечества решается уже сегодня. Кто будет выступать от его лица — мы или они: вот главный вопрос…

Скорчившийся в соседней комнате «могильщик человечества» расправил плечи. Услышанное невольно кружило голову. В свете открывающихся перспектив Сергей переставал быть мутантом, забираясь на «вершину эволюции». Теперь он как бы приподнимался над толпой, что при всем неприятии им идеи противостояния «людей цифры» и хомосов не могло не греть душу.

Британец продолжал бубнить, вгоняя в легкую дремоту. Он говорил очень долго и гладко, с широким диапазоном слов и образов, как умеют это делать представители туманного Альбиона. Сергей все аккуратно фиксировал, одновременно бэкапя запись. С год назад он установил себе софт, благодаря которому дублирование велось в автоматическом режиме. При первом же подключении мозга к нетбуку все архивы «автоматом» сливались на его жесткий диск, а оттуда «зеркалились» на один защищенный интернет- сервер.

— Если мы решим, что имэны — реальная угроза, то должны будем собраться еще раз. И не в обычном графике, а как можно скорее. Предлагаю через две недели. Кто желает высказаться?

Ошарашенный Сергей легонько присвистнул. Нет, это точно не пресс-конференция. Слишком откровенный разговор, чересчур серьезные намерения. Ладно, если за дверью собрались просто болтуны. А если там влиятельные персоны? Тогда до «окончательного решения имэнского вопроса» осталось всего две недели.

Сейчас Сергей страшно корил себя за легкомыслие, за то, что вовремя не озадачился вопросом связей между «электронными» людьми. Впрочем, в любом случае у него было еще две недели…

Слово попросил американец — тот самый, который возмущался «обожествлением» компьютера.

— Господин председатель предлагает нам совершить крайне ответственный шаг. Лично я сторонник самой жесткой линии. Если речь идет о существовании человечества, то мы обязаны пожертвовать его пораженной частью и вырезать опухоль. Даже если это антигуманно… Однако вопрос стоит еще острее, ведь проблема не только в опухоли. Удалив ее, мы не избавим наш организм от болезни. Возникнут новые язвы, поскольку остается внешний фактор. Те самые IT-технологии… Мы должны отказаться от их использования…

Его перебил другой американец.

— Надеюсь, вы говорите не всерьез? Начнется страшнейший мировой кризис. Катастрофа!.. Отказаться от компьютеров — все равно что отбросить человечество в каменный век. Десятилетия прогресса уйдут впустую.

Первый американец в запальчивости бросил:

— Значит, это был ложный прогресс, и последние десятилетия мы шли неправильным курсом.

В зале раздались аплодисменты. Британец-организатор примиряюще произнес:

— Прежде чем приступить к дискуссии, предлагаю выслушать еще одного эксперта. Давайте пригласим представителя нового вида…

«Кого он имеет в виду?» — только и успел подумать Сергей, как поблизости послышались шаги. Он отпрянул от двери и плюхнулся в кресло.

Замок щелкнул, в комнату заглянул человек, сощурился, вглядываясь в полумрак, и бросил:

— На выход!

В огромном, расписанном фресками зале, полном света, воздуха и людей, Сергей сразу потерялся. И самому себе, и всем собравшимся (а за овальным столом, похожим на контур гигантской рыбы, их сидело человек триста) он показался маленьким, незначительным и ничуть не похожим на того страшного монстра, о котором только что велись жаркие споры.

— Сергей Максимов, первый в истории человечества имэн! — разнеслось на весь зал. Невидимый информатор явно подражал тем своим коллегам, что объявляли выход боксера на профессиональный ринг.

Сергея поставили в междустолье, в то пустующее пространство, где обычно располагаются цветы и иная зелень. И вряд ли это было случайным совпадением. Во всяком случае, заняв место растений, Сергей в устремленных на себя взглядах чувствовал интерес естествоиспытателей.

Ощущать себя экзотическим цветком оказалось крайне неуютно. Сергей скрестил руки на груди и осмотрел зал. Мужчины в возрасте, несколько женщин с брюзгливым выражением лица. Одеты все неброско, но дорого и респектабельно. Среди моря вручную пошитых костюмов Сергей в своем трехтысячедолларовом прета-порте чувствовал себя придорожным одуванчиком на клумбе с орхидеями.

Навскидку он попытался определить, куда попал, но не обнаружил ни одного опознавательного значка. Странно! В нынешнем мире корпорации привыкли изображать из себя государства и потому с особым трепетом относились к собственной символике. Если случалась битва, на языке бизнеса именовавшаяся деловой встречей, то знаки принадлежности к корпорациям вывешивались в зале переговоров, словно штандарты с гербами на рыцарских турнирах.

Однако на стенах не было ни одного логотипа. Тогда Сергей просканировал лица за столом, одновременно задействовав программу нахождения персоналий по изображениям. Подобный софт, но в базовой конфигурации, стоял у каждого имэна. Сергей пошел дальше. С полгода назад он приобрел новинку с расширенными функциями: подгружать в нее базу для поиска можно было не только из собственной памяти, но и пользуясь интернетом.

Распознавание дало ошеломляющие результаты. Сергея окружали самые могущественные люди планеты — мультимиллиардеры, владельцы международных корпораций, правительственные чиновники крупнейших держав, влиятельные политики и общественные деятели. Он даже не стал включать дополнительный поисково-аналитический модуль, чтобы понять — здесь заседало мировое правительство, именовавшее себя Клубом. Неафиширумое, теневое, но реально существующее. На его заседания не допускалась пресса, а участники никогда не рассказывали, о чем шла речь. Клуб собирался раз в год и обсуждал одну-единственную тему. Нынешним предметом дискуссии являлись имэны. Впрочем, опыт корпоративных переговоров позволил Сергею скрыть волнение.

— Дайте ему наушники, — раздалось в зале. Сергей догадался: для синхронного перевода. Головы переводчиков виднелись за стеклом на втором ярусе.

— Не нужно, — отказался Сергей на английском. — Я говорю на всех языках. — И, искривив в легкой улыбке губы, он повторил эту фразу на русском, французском, немецком, испанском, арабском и десятке других языков… Для него это было совсем нетрудно — словари он загрузил, как только почувствовал себя имэном.

По мере того как он говорил, шум в зале нарастал. Люди за столом делились впечатлениями. Если бы