та приступила к выполнению необходимой процедуры. Осталось пять минут сорок секунд. Изображение Домерлана застыло в неподвижности.

Никакие внутренние гравитационные поля теперь не сдерживали движения «Нивары». Космолет содрогнулся. Пол тряхнуло, и Чанда схватилась за панель сенсоров, чтобы не упасть. Корабль прочно водрузился на грунт.

Изображение Домерлана исчезло.

Чанда обратилась к Сантос:

— Верните его.

Сантос поиграла клавишами коммуникатора и покачала головой:

— Контакт прерван в одностороннем порядке.

Брэм сообщил:

— Осталось четыре с половиной минуты.

Сантос доложила:

— Дерапторы в шестистах пятидесяти километрах.

Д’жирар промолвила:

— Мне очень жаль, что вы погибнете ради моего народа.

Четыре минуты двадцать секунд.

Капитан Брэм скомандовал:

— Отключить гравитаты. Совсем. Я хочу, чтобы они полностью остыли. Домерлан должен убедиться: мы не имеем возможности подняться.

— Исполняю, — ответила Сантос.

Чанда обратилась к Брэму:

— Не можем ли мы запустить записывающий спутник? Пусть он зависнет над нами и транслирует происходящее по всем каналам Содружества.

Брэм кивнул и тронул клавиши панели управления. Через несколько мгновений все было сделано.

Оставалось меньше трех минут. Есть ли вообще у дерапторов кнопка отзыва? Наименьшее предельное расстояние, с которого их еще можно отозвать? Или они уже перешли этот предел?

— Что ж, Чанда, — сказал капитан Брэм. — Полагаю, сейчас мы узнаем, кто вы? Гений или психопатка.

— Ну, пожалуйста, — протянула Чанда, — позвольте мне быть по крайней мере мученицей. — И добавила уже совершенно серьезно: — Простите, что втянула вас в эту историю. Вас и вашу команду. Вы такие храбрые…

Брэм потер подбородок и долго молчал, видимо, подбирая слова для ответа.

— Мы последовали бы не за всяким.

Заговорила Сантос, и Чанда услышала, как дрогнул ее голос:

— Дерапторы поднимаются. Они направляются из атмосферы. — Все напряженно молчали, ожидая следующего доклада Сантос. — Они совершили звездный прыжок. Они исчезли. «Меларион» также поднимается с орбиты.

— Постарайтесь связаться с ним вновь, — произнесла Чанда. Она не хотела, чтобы Домерлан исчез так просто. Сантос быстро перебирала клавиши.

— Ага, что-то появилось, — сказала Сантос. Но тут же ее оживление сменилось разочарованием: — В контакте отказано.

— Что ж, — вздохнула Чанда, — полагаю, это тоже ответ.

— Радуйтесь, что они покидают нас, — откликнулся Брэм.

— Я радуюсь. Но хочу понять, не сделала ли я Домерлана нашим врагом?

— Чанда, — сказала ей Д’жирар, — у вас нет времени предаваться раздумьям по этому поводу. Содружество теперь имеет на Сплендоре посольство, и у вас появилось множество обязанностей.

Вы правы, — кивнула Чанда. — Начнем, пожалуй.

Вы, наверное, уверены, что все про это знаете. Недаром нынче, во второй четверти первого века третьего тысячелетия, это событие рекламируется как самое грандиозное во всей истории человечества. Предположим… Вообще-то, даже если отбросить совсем уж нелепые преувеличения, событие и впрямь из запоминающихся. В Интернет уже закачаны миллионы байтов россказней (через два года после самого происшествия одних официальных сайтов насчитывается больше двух сотен, не говоря о тысячах неофициальных, где усердно доказывается, что всему причиной Господь Бог, инопланетяне или святой Элвис), телевидение посвятило этому десятки тысяч часов вещания, киношники уже сняли добрую сотню сногсшибательных боевиков, даже сам Джеймс Камерон расщедрился на семичасовой шедевр. Научные статьи исчисляются тысячами, толстенные технические отчеты впору грузить краном. Один доклад Конгресса на десяток миллионов страниц чего стоит! Не говоря о накрапанных неведомо кем биографиях ученых, свалявших дурака.

Вы уже решили, что я собрался изложить собственную версию происшествия, потому что мне во всей этой шумихе не нашлось места. Вовсе нет! Я первым готов признать, что сыграл в тех событиях совсем незначительную роль, хоть и присутствовал с самого начала. Так что хотите — считайте мой рассказ заметками на полях, хотите — отнеситесь к нему как к небылице или вообще забудьте. Единственная просьба: не вносите поправок.

Все началось во время штатного запуска на термоядерной установке «Экзауотт». Сработала сигнализация, дежурный оператор все повырубал, но никакой опасности приборы не зафиксировали. Роботы не обнаружили физических повреждений, но сигнал, предупреждающий о нарушении герметичности и утечке радиации, продолжал звучать. Были выявлены огромные колебания в уровнях энергии сразу после запуска реакции синтеза. Вот ученые и отправили нас с Майком Догерти выяснить, что там и как.

Вы небось уже устали от этих кадров: низкий квадратный бетонный блок, наполовину вкопанный в рыхлую поверхность кратера Менделеева на обратной стороне Луны, вокруг — проложенные бульдозерами дороги, траншеи для кабелей, два ядерных реактора, питавшие установку. При пиковой загрузке «Экзауотт» потреблял в миллионы раз больше энергии, чем все Соединенные Штаты. Ну и шесть квантовых лазеров, нацеленных на мишень в какие-то десять микрометров в поперечнике. Все это — чтобы воспроизвести первые пикосекунды[1] Большого Взрыва, когда еще не нарушилась вселенская симметрия.

Проект возбуждал ученую братию не меньше, чем атомная бомба столетием раньше. Ученые, ответственные за запуск первой термоядерной установки, считали, что существует небольшой, но все же реальный шанс, что она приведет к возгоранию земной атмосферы; ученые, причастные к проекту «Экзауотт», побаивались, как бы их детище не рвануло и не превратило в туман все живое и неживое на площади в несколько сотен квадратных километров вокруг. Потому объект и загнали на обратную сторону Луны, да еще выбрали кратер поглубже. А управление поручили роботам. Лаборатории разместили в бункере, откуда саму установку даже не было видно.

Когда клюнул жареный петух, пришлось, конечно, выслать на место двоих молодцов.