На открытом пространстве сержант слеп, словно червяк, У него нет ни карты, ни компаса, ни GPSа. Но он упрямо стремится на юг, как матрос Железняк, Который вышел к Херсону, хотя шел на Одессу. Его путь тернист от горы к горе. Только звезда, как вешка, горит на горизонте. Он оказался пешкой в Большой игре, Так говорит публицист Михаил Леонтьев. Он идет мимо горных прозрачных рек, Его ловит в прицел снайперша-эстонка. Здесь через месяц растает снег, А еще через месяц пойдет зеленка. Он перешагивает растяжки нить И движется дальше, не заметив ее. Его не научили Россию любить Глеб Павловский, Веллер и Соловьев. Вьется его тропа вдоль отвесных стен, Он спотыкается, разбивает колено, По дороге он попадает в кавказский плен, А потом бежит из кавказского плена. И дальше идет совершенно один Мимо длинной и узкой лощины, Где грузины убивали русских и осетин, А русские и осетины убивали грузинов. Где-то там вдали Эрзурум и Карс, А вокруг небеса, ледники и камень. На него бросается снежный барс, Но сержант душит его собственными руками. Перелезая через очередной сугроб, Где, как в болоте, тонут промокшие кеды, Он встречает уазик, транспортирующий цинковый гроб, Спрашивает: — Кого везете? Ему говорят: — Грибоеда. Временами сержанта одолевают кошмары, Возникают цветные трехмерные глюки, Например, дворец царицы Тамары, Из которого раздаются дикие страстные звуки. Но сержант гонит от себя эти иллюзии, Его не заманят в пропасть роковые красавицы. Близка его цель — блаженная Грузия, Не зря называемая всесоюзною здравницей. Та страна, где пряник царит, а не кнут, Где никто не жмется возле параши, В той стране не сеют, не пашут, не жнут, Там снимают кино, пьют вино и пляшут. В той стране всем идет козырная масть, Шипит хачапури, пенится Кинзмараули. В той стране, каждый живущий — князь, А каждый юноша — витязь в тигровой шкуре. Там нет ни фурункулов, ни простуд, Там круглый год девки ходят голые, Там на кипарисах растет фаст-фуд, А прохладные реки текут кока- колой. Ему уже готовят торжественную встречу, Стелют ковровую дорожку, как в Голливуде, И, словно голову Иоанна Предтечи, Ему подносят чизбургер на серебряном блюде. Вот сидит он в Макдоналдсе, как Властелин Колец, Пошла ему реальная пруха. Вокруг него организуется Клуб одиноких сердец Сержанта Глухова. Но ему в то же время ставят в вину
