Ты в глаза загляни им, подонок,В них немой удивленный вопрос,Он беспомощен, словно ребенок,Выгнанный из тепла на мороз.Он же зябнет, горбатый, лохматый.Ты ответь мне, таможенник-дурак,Ты когда-нибудь за руку с папойВ раннем детстве ходил в зоопарк?Ты почувствуй, как кровь его стынет,Коченеют горбы и живот.Он же сын аравийской пустыни,А не ваших канав снегоход.Почему вы молчите, арабы?Разве так завещал Магомед?Гибнет друг ваш, ваш верный корабль,Его мучит кафир-свиноед.Где зеленые разных конфессий?Они тоже на это плюют.И никто на себя не повесилВ знак протеста значок “Я верблюд!”Он качает своей шеей длинной,Он от холода мелко дрожит,Он не курсе, что мы с УкраинойНе смогли поделить барыши.Вы поймите — верблюды живые,Не бесцветный невидимый газ.Знайте, граждане гордой России,Им хохлы отомстили за нас.Ничего не поняв и отчаясь,Всеми предан, ветрами продут,Во двугорбый сугроб превращаясь,Замерзает несчастный верблюд.Его белой метелью завьюжитСеребром на мохнатых боках,И отправится в рай он верблюжий,Там где вдоволь колючки в песках.Ну, а нам как жить дальше, иудам,На пустынях немых площадей?Этот текст — он ведь не про верблюдов,Этот текст — он про нас, про людей.Никогда не простим, не забудем,Крепко спросим с хохла-подлеца.Вечно память о каждом верблюдеБудет в наши стучаться сердца.
Баллада о сержанте Глухове
Андрей Иванович
не возвращается домой…
Ф. ГримбергСержант Глухов совершает поворот в судьбе,Он грозит кулаком вертикали власти,Как пушкинский Евгений “Медному всаднику”, и с криком “Ужо тебе!”Покидает расположение части.Сержант оголил свой участок фронта.В трудные дни, когда грянул кризис,Он отказался защищать остаткиСтабилизационного фонда,Потому что с ним так и не поделились.Видно, зря ему оружие доверили.Из-за отсутствия бани и теплого сортираОн не захотел служить либеральной империиИ одному из полюсов многополярного мира.