— Как бы тебе это объяснить?.. Ну ладно… Наверное, в таких случаях лучше использовать самые простые слова: твоя мама умерла. Она так ослабла, что присутствовать при её поражении было даже скучно, — фыркнула Айви. — Знаешь, Лейла, в жизни существуют определённые правила, которые поддерживают устоявшийся порядок, и самое главное из них это то, что сильные побеждают, а слабые проигрывают, и каждый должен исполнять свою роль. Я ведьма и должна делать плохие вещи, ты — тоже ведьма. Решай, с кем ты хочешь остаться: с тем, кто проигрывает, или с тем, кто побеждает?

В зеркале Грейс положила руки на плечи своей дочери, и Лейла почувствовала, как внутри у неё разливается тепло. Она не могла посмотреть маме в глаза, но она могла почувствовать тепло её рук, которое проникало прямо в сердце, согревая его, как первое весеннее солнце согревает бледную кожу. Глядя в зеркало, Лейла смущённо протянула к маме руку. Айви могла обмануть её глаза, но это тепло невозможно было ни с чем перепутать, даже если его нельзя было увидеть. Грейс это знала и тут же крепко сжала руку дочери.

— Да, я ведьма, но я не хочу быть злой, — просто сказала Лейла.

Грейс в зеркале улыбнулась, исполненная гордости за дочь, и из их сплетённых рук вылетело море сиреневых лепестков, которые, как шторм, обрушились на Айви.

Ведьма попыталась заслониться от них, но лепестки нападали на неё, как разъярённые пчёлы, вышвыривая вон из кондитерской и из нашей истории. Правда, ненадолго.

— На этот раз ты победила, наглая ведьмочка! — сдалась Айви. — Но я скоро вернусь и заберу твоё сердце!

Потом она исчезла, и вместе с ней исчезли змеи и косички, которые связывали Эрминию и всех остальных. Лейла бросилась к ним в объятия, но Елена её остановила: она уселась на метлу, надвинула на глаза лётные очки и сказала Лейле:

— Приближается полночь. Мы должны срочно вернуться домой. Запрыгивай, ведьмочка!

С одиннадцатым ударом Биг-Бена Лейла, Елена, бабушка Эрминия и тётушка Франциска приземлились в саду Примроуз.

— Быстро в зал Всеобщего Беспорядка! — сказала бабушка.

— Куда? — удивилась Лейла.

— Иди за нами — и сама всё увидишь, — ответила Елена.

Лейла кивнула и изо всех сил сжала бабушкину руку.

— Спасибо, что нашла меня, ведь я сбежала, не сказав ни слова.

— Я люблю тебя, лохматенькая моя, и никогда не оставлю одну. А сейчас нам пора идти, у нас осталось совсем мало времени.

Вслед за бабушкой Лейла прошла через погружённый во тьму салон красоты, пересекла зимний сад тётушки Френки и спустилась в подвал.

Лестница вела в большую комнату, обставленную простыми книжными шкафами, занимающими три стены. На полках стояли многочисленные стеклянные флаконы с этикетками, похожими на те, которые были наклеены на шампуни бабушки Эрминии. Эти флаконы, наполненные разнообразными магическими травами, были аккуратно расставлены в алфавитном порядке.

Тётушка Френки отодвинула бутыль, на этикетке которой было написано «Полынь», повернула спрятанную за ней ручку, и все увидели нежный луч золотого света, пробивающийся из-под двери, находящейся на четвёртой стене.

Зал Всеобщего Беспорядка был самым необычным и вместе с тем самым уютным местом, в котором когда-либо довелось побывать Лейле. Он был совсем не похож на обычное логово ведьм, там не было ни пауков, ни летучих мышей, ни чёрных котов, которые могли неожиданно наброситься на тебя из темноты. Посреди зала возвышался круглый, как огромный бублик, диван, покрытый мягкой полосатой тканью. Позади него находился камин, раскалённые угли которого окрашивали комнату в тусклый красный цвет.

Франциска подошла к камину и подула на угли, приговаривая:

— Огненный цветок, свети на восток.

Тут же над тлеющими дровами взвились миллионы искр, и дрожащие языки пламени осветили всю комнату. Стало видно, что, поднимаясь к потолку, стены смыкались в арки, покрытые затейливым кирпичным узором, похожим на красный закат. Деревянный пол источал аромат воска, а в камине поблескивал золотой котёл, испуская в воздух лёгкое облачко сиреневого пара.

— Сначала летающая метла, а теперь… котёл! Прямо как у настоящих ведьм! — подскочила от восторга Лейла.

Бабушка улыбнулась:

— Точно. И это самый необыкновенный котёл из всех, что у нас есть. И знаешь почему?

— Почему? — с интересом спросила Лейла.

— Потому что он сделан из цельного золота и потому что каждая ведьма может использовать его только однажды: в день своего посвящения.

Елена протянула ладонь к облаку фиолетового пара: от её длинных пальцев тут же отскочили искры, превратившись в одиннадцать зажжённых свечей.

— Сегодня именно такой день, — сказала она.

Лейла посмотрела на бабушку и её подруг: они встали в полукруг перед котлом. Очень скоро она тоже станет ведьмой. Лейла всё ещё не могла в это поверить: она научится колдовать, летать на метле, разговаривать с животными и, кто знает, чему ещё.

Она встала рядом со всеми и с любопытством посмотрела на котёл.

— Значит, вы действительно готовили мне праздничный торт!

— Ну конечно! Мы бы никогда не стали лгать члену братства Всеобщего Беспорядка, — гордо ответила Елена.

— Члену какого братства? — спросила девочка.

— Братства Всеобщего Беспорядка, — вмешалась в разговор бабушка Эрминия. — Это название, которое носит наше сообщество…

— Красивое. Но что оно означает?

— Оно означает, что нас совсем не устраивает существующий порядок вещей, — объяснила бабушка. — Вовсе не обязательно, чтобы все ведьмы были злыми, достаточно не подчиняться заведённому порядку! Мы восстали и стали добрыми ведьмами: братством Всеобщего Беспорядка!

— Но этот хаос разозлил самое организованное существо на свете — Белоснежную колдунью, и с тех пор как Грейс нас освободила, та любым способом хочет заполучить нас, — добавила Елена.

— Грейс? Моя мама?

— Да, Лейла. Твоя мама — первая непослушная ведьма. Именно она растопила лёд, который сковывал наши сердца, и подарила возможность выбирать: совершать доброе или злое колдовство.

— Но как она это сделала?

— С помощью любви, — просто ответила Эрминия.

Лейла задумалась над этими словами.

Бабушка посмотрела на неё и добавила:

— Твоя мама тоже раньше была злой ведьмой… Знаешь, кто растопил лёд в её сердце?

— Кто?

— Твой папа, когда полюбил её.

Лейла улыбнулась: теперь она поняла.