плохая…

«И все же, — подумал он, — она сбылась: ведь я нашел этот сосуд. И быть может, в один прекрасный день волны бытия прибьют нас с Глиммунгом друг к другу, и я в конце концов убью его. Если пройдет достаточно времени… На самом деле, — размышлял он, — по прошествии времени может случиться что угодно. По сути, на этом и работает Книга Календ».

Работала — и не сработала.

«Вероятность, — подумал Джо. — Наука в себе. Теорема Бернулли, теорема Байе — Лапласа, распределение Пуассона, отрицательное биномиальное распределение… монеты, карты, дни рождения, наконец. И, воспаряющие надо всем этим, плеяда мудрецов — Рудольф Карнаи и Ганс Рейхенбах; венский кружок философов и расцвет символической логики». Смутный мир, в который ему как — то совсем не хотелось вникать. Несмотря на то, что это явно имело отношение к Книге. Этот мир был мутнее водного царства, выплеснувшегося на него и Мали.

— Давай вернемся на базу, — дрожа, произнесла Мали. Она тут же поплыла прочь; там, куда она уплывала, Джо увидел огни. Их наверняка зажег робот Виллис.

«Амалита не настиг нас, — думал Джо, вслед за Мали направляясь к ярко светящимся огням базы. — Что ж, и на том спасибо».

Было действительно так жутко, как и предупреждал Виллис. Собственный труп… до сих пор у Джо перед глазами маячила выпяченная болтающаяся челюсть, белая и мертвая в потоке Водяной Преисподней. Мир Амалиты со своими законами. Наполненный тленом и падалью.

Джо наконец добрался до ярко освещенной базы. Там стоял Виллис, готовый помочь выбраться из воды. Робот, казалось, был раздражен, когда Джо и Мали сняли акваланги.

— Время истекло, Сэр и Леди, — придирчиво проговорил он, складывая снаряжение. — Вы не послушались меня и задержались слишком долго. Не меня, а Глиммунга, — уточнил он.

— Что с вами? — спросил Джо.

— Чертова радиостанция, — фыркнул робот. Он снимал с Мали кислородные баллоны; его сильные руки поднимали их без малейшего усилия. — Только представьте себе… — Он расстегнул на девушке костюм, сложил все и стал относить к стенному шкафу. — Я сижу тут, жду вас и слушаю радио. Передают Девятую Бетховена. Потом реклама повязки для грыжи. Затем фрагмент «Доброй пятницы» из «Парсифаля» Вагнера. Потом реклама мази для ног спортсменов. Дальше — хорал из кантаты Баха «Иисус, Ты моя душа». После него — реклама свечей от геморроя. После — «Мать скорбящая» Перголези. Затем реклама зубного порошка для искусственных челюстей. «Святый Боже» из «Реквиема» Верди. Реклама слабительного. «Глория» Гайдна. Обезболивающее при месячных. Хорал из «Страстей по Матфею». Подстилка для кошек. Потом… — Внезапно робот замолчал. Он наклонил голову, что — то пытаясь расслышать.

Теперь слышал и Джо. И Мали, кажется, услышала тоже; она быстро повернулась и побежала ко входу в здание. Снаружи, в полумраке, она задрала голову вверх.

Джо и Виллис последовали за нею.

В ночном небе повисла огромная птица; на ней сверкали два обруча — огненный и водяной. На их пересечении виднелось девичье лицо, частично закрытое кашемировой шалью. Глим — мунг в том виде, каким его впервые встретил Джо, обратился в форму гигантской птицы. Орел, изумился Джо. Орел, с криком раздирающий ночное небо когтями. Джо отступил назад в помещение, под безопасную крышу. Но огромная птица устремилась с неба прямо к базе; перпендикулярные обручи вращались с устрашающей скоростью.

— Старик прибыл, — заметил Виллис, не обнаруживая беспокойства. — Я просил его прийти. Или он меня просил?.. Не помню. Короче, мы поговорили, но кто с кем, я помню смутно. У нас так бывает, у меня и моих коллег.

— Он приземляется, — прошептала Мали.

Птица замерла в воздухе; клюв открывался и закрывался в судорожном возбуждении, желтые глаза швыряли огонь, казалось, прямо в лицо Джо. Затем из гигантского птичьего зоба зазвучали слова, падая в черноту ночи. Слова, острые и злые. — Вы! — заорала птица. — Я не хотел, чтобы вы спускались в океан. Я не хотел, чтобы вы видели, что покоится на дне. Вы здесь для того, чтобы чинить горшки. Что вы здесь видели? Что вы здесь делали? — В криках птицы сквозила какая — то лихорадочная тревога. Глиммунг появился здесь, ибо не мог ждать выяснения обстоятельств; ему необходимо было немедленно узнать, что произошло на дне океана.

— Я нашел сосуд, — ответил Джо.

— Там написана ложь! — заорал Глиммунг. — Забудьте об этом. Лучше послушайте меня. Ясно?

— Там только сказано… — начал Джо.

— Там валяются тысячи горшков, — перебил Глиммунг. — И на каждом из них своя лживая история для всякого, кто появится и прочтет.

— Большая черная рыба, — сказал Джо. — Она говорила, что…

— Нет никакой рыбы. И ничего нет, кроме Хельдскаллы. Я могу поднять храм, когда захочу. Могу сделать это и без вашей вонючей помощи. Смогу собрать все сосуды, один за другим очистить от кораллов, и если они разбиты, сам починю их или найду кого — нибудь себе в помощь. А вас надо отправить обратно в убогий модуль, где вы будете тешиться дурацкой игрой. И год за годом терять себя. И разлагаться, разлагаться, пока не превратитесь в тупую развалину. Вы этого хотите?

— Нет, — пролепетал Джо. — Не хочу.

— Вы возвратитесь на Землю! — заорал Глиммунг. Его клюв все открывался и закрывался, свирепо хватая воздух.

— Простите, но я… — начал Джо, но птица прервала его с безжалостной яростью. И, как прежде, с непреодолимым раздражением.

— Я отправлю вас обратно в ящик в моем погребе, — заявил Глиммунг. — И вы там будете торчать, покуда до вас не доберутся жандармы. Более того, я сообщу им, кто вы такой; они найдут вас и разорвут в клочья. Вам понятно? Вы что, не сообразили, что я могу исключить вас из группы за неповиновение? Вы мне не нужны. Насколько мне известно, вы вообще больше не существуете… Мне не стоило бы так кричать на вас, но вы довели меня до такого состояния. Так что вам придется потерпеть.

— По — моему, вы зря так кипятитесь, — справившись с испугом, заявил Джо. — Что я сделал особенного? Да, спустился. Да, нашел сосуд. Но…

— Вы нашли сосуд, который я не хотел показывать вам. — Горящие глаза птицы неотступно сверлили Джо яростным взглядом. — Вы хоть поняли, что совершили? Вы пошли против моей воли. Теперь я должен ответить вам, и немедленно.

Птица вдруг взмыла вверх, разворачиваясь теперь уже не в сторону Джо, а навстречу морю. На огромной скорости она помчалась прочь. Тяжелые крылья трепетали в отчаянном гневе. Поднявшись над океаном, птица парила в воздухе. Она висела в небе, издавая дикий, пронзительный крик.

— Развеселый Кэри Карнс с его шестью телефонами больше не поможет вам! — кричала птица, повиснув в черном небе, сливаясь с туманом, который клубами наползал на поверхность океана. — Радиослушатели не знают о вас! Им на вас наплевать! — Птица описала круг и вновь спикировала вниз…

И тут что — то поднялось из черной бездны.

— О Боже, — прошептала Мали, сжимая руку Джо. — Это Темный. Он летит ему навстречу.

Из моря вылетел Гнуммильг. Две птицы сшиблись у кромки воды. Они вцепились когтями друг в друга, во все стороны полетели перья. Затем, сплетаясь в одну массу, птицы камнем рухнули в волны. В воде они жестоко схватились, и Джо показалось, если это не было обманом зрения, что настоящий Глиммунг безуспешно пытался высвободиться.

Обе птицы исчезли из виду в глубинах Маре Нострум.