— Похоже, что все будет хорошо, nicht Wahr?[13]

И тут все мы закивали головами, со смесью страха и уныния в душе.

Дверь открылась, и появился Боб Банди, сжимая сложенный лист бумаги. Он подошел ко мне и сказал:

— Это записка от Линкольна.

Я развернул ее — это было краткое письменное выражение симпатии:

— Пойду поблагодарю его, — сказал я Мори.

— Конечно, сделай это, — ответил он.

У входа в главный вестибюль аэровокзала, пока мы ожидали на холодном ветру приземления рейса из Сиэтла, я сказал себе: «Чем он будет отличаться от остальных людей?»

Приземлился «Боинг–900», пробежал вдоль стартовой дорожки. Выдвинулись трапы, открылись двери, стюардессы помогали людям выйти, а у подножия каждого трапа служащие авиакомпании страховали народ от приземления задницей об асфальт. Тем временем тележки для перевозки багажа сновали вокруг, словно большие жуки, а справа, в стороне был припаркован грузовик компании «Стандарт стэйшнз» с включенными красными огнями.

Начали появляться самые разнообразные пассажиры, выходящие из обеих дверей самолета толпой и стремглав сбегающие вниз по трапам. Вокруг нас друзья и родственники пассажиров проталкивались вперед и наружу, на летное поле, как только им разрешили. Рядом со мной нетерпеливо суетился Мори.

— Давай выйдем туда и поприветствуем его! — Они с Прис пошли, и мне ничего не оставалось делать, как присоединиться. Нас остановил служащий авиакомпании в голубой униформе, который махал нам, чтоб мы вернулись. Однако Мори и Прис проигнорировали его, впрочем, так же, как я. Мы добрались до подножия трапа первого класса, где и остановились в ожидании. Пассажиры спускались вниз друг за другом, кое — кто из них улыбался, а вот бизнесменов — тех сразу же можно было узнать по полнейшему отсутствию какого бы то ни было выражения на лицах. У некоторых из них был усталый вид.

— Вон он, — сказал Мори.

По трапу первого класса спускался стройный мужчина, одетый в серое, и слегка улыбался, держа на согнутой руке плащ. Когда он приблизился к нам, мне показалось, что одежда сидела на нем лучше, более естественно, чем на остальных. Пошита, несомненно, по заказу, вероятно, в Англии или Гонконге. Да и выглядел он более расслабленным. На нем были зеленоватые темные очки без оправы, а волосы, совсем как на фотографиях, подстрижены очень коротко, почти как в армии стригут. За Сэмом следовала приятного вида женщина, с которой мы были уже знакомы, — Колин Нилд, с блокнотом и бумагами под мышкой.

— Их трое в одной компании, — наблюдала Прис.

Был с ними еще мужчина, дородный коротышка, одетый в плохо сидящий коричневый костюм — брюки и рукава слишком длинные. Краснорожий тип с носом, как у доктора Айболита, и длинными, редеющими прямыми черными волосами, зачесанными вокруг куполообразного черепа. В галстуке у него торчала булавка. То, как он размашисто вышагивал за Берроу — зом, убедило меня в том, что это — атторней[14].

Это именно та манера, какую опытные юристы приобретают в судебной практике, как менеджер бейсбольного клуба, широко и независимо вышагивающий на поле, чтобы опротестовать решение судьи. «Жесты протеста — решил я, — одинаковы у представителей любой профессии. Ты все правильно понимаешь и идешь себе, болтая и размахивая руками».

Атторней изо всех сил изображал из себя этакого сияющего, активного, всегда готового услужить малого. Он заболтался с Колин Нилд, треща с огромной скоростью. Мне он показался приятным — есть такие люди, из которых энергия так и прет — именно такого атторнея я и ожидал увидеть вассалом Берроуза. Колин, как и прежде, надела сине — черный клетчатый плащ из тяжелой материи, который висел на ней, словно свинцовый. Только на этот раз прибавились перчатки, шляпа и сумка в виде мешка. Колин прислушивалась к болтовне атторнея. Продолжая говорить, он жестикулировал во всех направлениях, словно маляр или прораб на стройке. Было в нем нечто такое, что возбудило во мне дружеское чувство, и сейчас я немного расслабился. Я решил, что атторней, похоже, большой шутник. И почувствовал, что понимаю его.

Но вот уже Берроуз достиг основания трапа: глаза скрыты за стеклами темных очков, голова опущена, словно он глаз не спускает со своих ног, опасаясь, как бы они чего — нибудь не выкинули… Он тоже слушал болтовню атторнея. Как только Берроуз ступил на летное поле, Мори припустил вперед:

— Мистер Берроуз!

Тот повернулся, остановился, отодвинулся, чтобы дать сойти с трапа сзади идущим, одним движением тела слегка изогнулся и пожал Мори руку:

— Мистер Рок?

— Да, сэр, — сказал Мори, тряся его ладонь. Колин Нилд с атторнеем и мы с Прис окружили их, а Мори говорил: — Это — Прис Фрауенциммер, а это — мой партнер, Льюис Роузен.

— Счастлив, мистер Роузен. — Берроуз обменялся со мной рукопожатием. — А это миссис Нилд, моя секретарша. Этот джентльмен — мистер Бланк, мой атторней. — Тут снова начались взаимные рукопожатия. — Холодно здесь, на поле, не правда ли? — Берроуз направился ко входу в здание. Он передвигался столь стремительно, что нам всем приходилось мчаться вслед галопом, словно стаду крупных, неуклюжих животных. Коротенькие ножки мистера Бланка наяривали, как в старом синематографе, где все происходит в ускоренном темпе. Однако не было никаких признаков того, чтобы это его волновало, — как бы там ни было, он продолжал излучать бодрость.

— Буаз, — заявил атторней, осматриваясь цепко вокруг. — Буаз, Айдахо. Что они еще придумают?!

Колин Нилд, нечаянно наткнувшись на меня, сказала:

— Приятно вновь увидеть вас, мистер Роузен. Нам очень понравилось ваше творение — симулакр Стентона.

— Сказочное создание! — проорал Бланк, оборачиваясь к нам — мы немного отстали. — Мы подумали, что ОН — из Налогового управления! — и мистер Бланк одарил меня персональной сердечной улыбкой.

Далеко впереди шли Берроуз и Мори. Прис частила за ними, так как дверь аэровокзала оказалась слишком узкой для троих. Берроуз с Мори вошли в здание, следом — Прис, потом — мистер Бланк, после чего — мы с Колин Нилд, так сказать, прикрывая тылы. Пока мы пересекали зал, а затем — тротуар рядом со стоянкой такси, Берроуз с Мори уже обнаружили лимузин. Шофер в униформе придерживал открытой одну из задних дверей, и наша парочка заползла вовнутрь.

— А багаж? — спросил я у миссис Нилд.

— Ровным счетом никакого. Слишком долго ждешь его выдачи. Мы собираемся здесь провести всего несколько часов и сразу же улетим обратно. Вероятно, одним из поздних ночных рейсов. Если придется задержаться, купим все, что нужно.

— Угу, — потрясенно промямлил я…

Вся наша компания тоже разместилась в лимузине — шофер скакал вокруг, помогая сесть в машину, и вскоре мы уже мчались по направлению к собственно Буаз.

— Не представляю, каким образом Стентон сможет открыть в Сиэтле юридическую контору! — сказал