смешать кровь — это все равно что поставить свою подпись под договором, который никто не обязан давать тебе прочесть заранее. Маленький росчерк, чуть-чуть чернил — и ты уже обязан жить по новым правилам, терпеть одно, позволять другое и платить по определенным тарифам, порой даже за то, что тебе совершенно не нужно. Это даже нельзя считать мошенничеством, поскольку незнание законов никого и никогда не освобождает от ответственности.
Анна-Люсия предложила мне смешать кровь — и я согласился.
Не думаю, что за всю историю нашей странной дружбы она хоть раз всерьез собиралась меня убить. Может быть, хотела, но не собиралась. Но если ты играешь с крокодилом, он рано или поздно, скорее всего, откусит тебе ногу. И это не потому что, он злобный монстр, созданный дьяволом специально, чтобы вредить добрым христианам.
Просто он крокодил.
Кровь у Анны-Люсии оказалась черной, горячей и густой, как битум. Два месяца после этого я провел в больнице, пытаясь справиться с тем, что врачи сочли воспалением легких.
Я избегал ее с тех пор, как встретил Веронику. Бывают девушки, которых лучше не знакомить с вашей будущей женой. Не то чтобы Анна-Люсия не смогла бы с ней поладить. Она умела быть милой, когда ей это требовалось. Но почти наверняка она захотела бы ее убить. У всех существ, обитающих по ту сторону границы, специфический взгляд на то, что допустимо в отношениях двух друзей.
Кобра вполне может стать вашим любимым домашним животным и даже другом, если вы правильно поведете себя с ней. Она будет охотиться на других змей, заползающих к вам в дом, и пить молоко, которое вы ей принесете. Но это вовсе не гарантия вашей безопасности. Кобры не охотятся на людей специально — мы для них слишком крупная добыча.
Но это не спасет вас, если вы случайно наступите ей на хвост.
Холодный, едва слышный шепот скользил между деревьев. Жаловался. Уговаривал.
Листья.
Это просто чертовы листья и ветер.
Лес был полон тумана, стелющегося по траве полосами бледно-голубого шелка, но на поляне ничего такого не было. Может быть, только воздух слегка дрожал, как бывает по жаре. И земляникой пахло. Многие считают, что волшебный народ живет в стране вечного лета. Они не так уж и неправы. Здесь всегда около плюс тридцати, ясно, но довольно влажно, как будто где-то рядом — море.
И, кроме того, это страна вечного дня.
Я не знаю, что местные сделали с солнцем, но оно у них никогда не заходит.
Оно играло с волосами Анны-Люсии, забираясь лучами в бриллианты воды, рассыпанные по ним — от кончиков до макушки. У любой другой женщины мокрые волосы были бы просто мокрыми. У нее они были покрыты водой. Она щелкнула пальцами. Трава у нее за спиной тут же рванула вверх, сплетаясь по пути в подобие кресла с высокой спинкой.
— Сделай, что он просит, — повторила она, поудобнее устраиваясь в травяных объятиях. Ее «поудобнее» — это улечься, закинув голые ноги на один из подлокотников. Я мог не глядя сказать, что половина народу на поляне уже истекает слюной от одного ее вида. — Я буду тебе должна.
В том, что ты местный, есть свои преимущества. В отличие от меня Анна-Люсия могла тут получить любой кредит, какой ей только понадобился бы.
— С чего такая щедрость? — Эшу удивленно дернул правой бровью.
— Это мой человек. — В ее голосе прорезалась надменность. Холодная сталь, едва выглянувшая из вороха атласных лент. — Я могу платить по его долгам, и ты не посмеешь мне отказать. Ты знаешь правила.
Я навострил уши. Правила? Какие-то другие правила, отличающиеся от «кто сильнее, того и тапки»? Это что-то новенькое. Надо не забыть расспросить об этом Эшу.
Как-нибудь в другой раз.
После того как я отсюда выберусь. Я не стал добавлять «если выберусь». И так понятно было, что это не от меня зависит.
— Люс? — неуверенно позвал я.
— Здравствуй, Кир. — Анна-Люсия развернулась так, что бы смотреть прямо на меня.
Ее ноги на травяном подлокотнике выглядели чертовски сексуально. Впрочем, такие ноги где угодно будут смотреться сексуально. Конечно, из Анны-Люсии не вышло бы суккуба, даже если бы она записалась на соответствующие курсы. Трудно соблазнить кого-нибудь, когда ты только что поужинал и поэтому у тебя весь подбородок в крови, а плечо располосовано чем-то вроде перчатки Фредди Крюгера.
Но это я так считаю.
Те, кто отсюда родом, полжизни бы отдали за право слизать эту кровь с ее кожи. У них свои представления о том, что украшает хорошую девушку. И это не скромность. Местные маркеры статуса немного отличаются от человеческих.
Если им верить, Анна-Люсия была круче, чем Синди Кроуфорд в ее лучшие годы. От нее всегда просто разило опасностью. Есть только одна причина, по которой она выбрала своим партнером меня вместо кого-нибудь более могущественного.
Я не рассказывал, как мы с ней ловили тварей «на живца», когда мне было шестнадцать? Отличное развлечение на выходные и очень эффективный способ добыть немного жратвы, если не считать одной маленькой детали. Живцом был я.
— Привет, — сказал я, пялясь на нее как последний дурак. А что мне оставалось делать? Красная Шапочка дернула за веревочку, дверь открылась, и большой злой Волк уже вряд ли позволил бы ей убежать. Кроме того, в этот раз, если бы я не отнес бабушке ее чертовы пирожки, мне лучше было бы совсем домой не возвращаться. Кое-куда приходится соваться, даже если тебе жутко не хочется это делать, просто потому, что других вариантов нет.
Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие острые когти?
Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие длинные зубы?
Я думаю, вы знаете правильный ответ. Вот только ноги у Анны-Люсии при этом все равно были лучше, чем у любой мисс Вселенная.
— Я скучала по тебе, малыш, — сказала она. — Так скучала, что ты даже представить себе не можешь.
Я должен был сказать, что тоже скучал по ней. Но промолчал. Мне всегда довольно плохо удавалось вранье, к тому же Анна-Люсия знала меня лучше, чем я сам. Возможно, потому, что она была здорово старше меня. Такие, как она, не очень меняются с возрастом. Если хорошо кушают.
— Должно быть, случилось что-то в самом деле ужасное, раз ты решил зайти. — Глаза Анны-Люсии недобро сверкнули. — За последние несколько лет ты, как мне кажется, научился справляться со всем сам, и я оказалась вдруг не нужна тебе. Не хочешь поговорить об этом?
— Вообще-то нет, — отозвался я. — Но уверен, что ты будешь настаивать. Тебе всегда было интересно, что у меня внутри.
— Я потом все положу обратно, — пообещала она. Кое-кто мог бы решить, что это шутка, но я бы за это не поручился.
— Ты серьезно думаешь, что мне от этого будет легче? — уточнил я.
— Нет, — ответила она. — Но мне будет. Мир не крутится вокруг тебя, Кир, как бы тебе этого ни хотелось.
— Ты даже не представляешь, как меня это радует, — сказал я. — Я бы вообще предпочел, чтобы он вертелся как можно дальше от меня.
— Могу тебе это устроить, — предложила она, как будто случайно демонстрируя острые зубы. Между передними резцами у нее темнел небольшой клочок
— Не можешь, — сказал я. — И, кстати, у тебя в зубах что-то застряло.
— Ты ничуть не изменился, кровник, — заметила Анна-Люсия, беззастенчиво меня разглядывая.
Некоторые умеют смотреть так, как другие прикасаются. Ее взгляд скользнул по моим плечам, пробежался по животу. Спустился ниже.
