родственников, некоторые приехали издалека, чтобы проститься с покойной. Журналисты, облепившие решетку забора, узнали полковника Паркера, который спешно прибыл из Нэшвилла, как только узнал эту новость, Ника Адамса, прилетевшего из Лос-Анджелеса, и даже Джесса Пресли, отца Вернона, который жил в Луисвилле, в штате Кентукки, и первым же автобусом приехал в Мемфис. Наконец, узнали Дьюи Филлипса и Сэма Филлипса, друзей первой волны, которым в последнее время редко доводилось бывать в Грейсленде.
Человек более тонкой душевной организации, чем компания приятелей и родственников, заливавших горе спиртным, Сэм Филлипс старался разговорить Элвиса, выудить из него воспоминания, чтобы изгнать боль, убедить в неизбежном течении жизни. «В жизни не забуду опавших листьев, плававших в бассейне», — вспоминал потом Сэм. Певец превратился в собственную тень. Почти весь день он провел в комнате, где лежала Глэдис, говорил с ней, целовал, обнимал, рыдая так, что служащие похоронного бюро в конце концов накрыли гроб стеклянной крышкой, чтобы хоть как-то остановить его..
Прощание состоялось на следующий день, ближе к вечеру, в присутствии толпы из нескольких сотен тщательно отобранных гостей, среди которых была Анита Вуд, спешно примчавшаяся из Нью-Йорка, где только что участвовала в телешоу Энди Уильямса. Перед помещением, где проходила гражданская панихида, столпились тысячи фанатов, журналистов и съемочных групп с телевидения, приехавших со всех Соединенных Штатов. Они молча ждали под внимательными взглядами отделения городской полиции, которая была приведена в состояние повышенной готовности.
Элвис зафрахтовал целый самолет для «Братьев Блэквуд», которые должны были выступать в те выходные в Южной Каролине. Любимая группа Глэдис исполнила в ее честь пронзительные гимны «Бесценные воспоминания» и «Колесо времен», но Элвис не мог решиться остановить Блэквудов, и те спели еще дюжину гимнов, словно их пение могло восстановить связь, оборванную смертью.
Преподобный Гамилл произнес проповедь на тему надежды; пастор Собрания Божьей Церкви проследил жизненный путь семейства Пресли с момента их приезда в Мемфис десять лет тому назад, и его звенящий голос, речь, полная аллегорий, отвечали чаяниям семьи, привыкшей к выразительному богослужению. Здесь было далеко до традиционной сдержанности северных пуритан; отчаяние Элвиса в особенности поразило всех присутствующих. Он несколько раз чуть не потерял сознание, потом подошел к матери, поцеловал ее в лоб и пообещал отказаться от денег и карьеры, лишь бы она ожила. Затем он бросился в объятия Джеймса Блэквуда, напомнив ему трогательную церемонию прощания четыре года тому назад, в зале Эллис, после трагической гибели двух членов квартета.
Служба закончилась, и плотная толпа проследовала к кладбищу Форест Хилл, расположенному в нескольких километрах от Грейсленда, где у могилы уже ждали несколько сотен зевак. Элвис сказал матери последнее «прости», уверял, что всегда жил только ради нее и благодаря ей. Впоследствии он установит на ее могиле огромную мраморную статую Иисуса Христа с воздетыми к небу руками и выгравированными на пьедестале искренними, хотя и несколько напыщенными словами: «Любимая супруга Вернона Пресли и мать Элвиса Пресли. Она была лучом света в нашем доме».
В тот же вечер Элвис пожелал остаться один и пустил в Грейсленд только свою бывшую подружку Дикси Локк, которая была и на похоронах братьев Блэквуд. Они вместе несколько часов перебирали воспоминания, а Элвис пел грустные песни под пианино. Дикси спросила, почему он не откажется от своей карьеры, раз уже познал славу; Пресли ответил, что теперь от его успеха зависят слишком много людей, чтобы он мог позволить себе роскошь пойти на попятный.
На следующий день Элвис вернулся в ритуальный зал, где на сей раз проходило прощание с отцом его однокашника Рыжего Уэста. Потом он велел отвезти себя на могилу Глэдис и вернулся в Грейсленд весь в жару, так что врач прописал ему успокоительное.
В армии ему продлили отпуск на несколько дней, и он провел неделю в Мемфисе, где его компания всячески пыталась его развлечь: Элвис ходил в кино, проводил ночи в «Рейнбоу», брал уроки карате — он открыл для себя этот вид спорта в армии. Бригада дорожной полиции Теннесси даже взяла его с собой прокатиться на вертолете, чтобы развеяться, — ничего не помогало. Из юношеского романтизма он обвинял себя в смерти Глэдис. Почему Бог призвал ее первой? В чем он согрешил, что его подвергли такому испытанию? Не цена ли это за незаслуженный успех? Неизменно его мысли возвращались к матери, и, прежде чем уехать обратно в Техас, он купил фургончик, на котором отвез нескольких родственников залечивать раны в Тьюпело, в штат своего детства — Миссисипи.
25 августа вместе с отцом, бабушкой и несколькими близкими людьми Элвис вернулся в Форт Гуд: завершение учебы не дало ему погрязнуть в мрачных мыслях, когда со всех концов страны прибывали сотни телеграмм и сто тысяч писем с соболезнованиями. Отъезд в Европу был назначен на середину сентября, но только 11-го Элвису объявили, что он приписан к 3-й танковой дивизии, расквартированной в ФРГ, под Франкфуртом-на-Майне. Новость тотчас просочилась в прессу, и певец объявил на расспросы журналистов, что отец и бабушка поедут с ним, как он и обещал матери на ее смертном одре.
Последний вечер в Киллин напоминал канун призыва в армию полгода тому назад: бессонная ночь самых горьких размышлений в обществе Аниты Вуд, родственников, верных друзей и горстки председателей фан-клубов, которых пригласили разделить с их кумиром его горе. Вечером 19 сентября, в пятницу, Элвис занял место в военном поезде, который должен был увезти его в Бруклин, на сборный пункт. Анита провожала его и, стоя на перроне, на глазах у журналистов, надеялась, что он объявит о своем намерении вызвать ее в Германию, однако Элвис этого не сделал. Зато отцу, бабушке, Ламару Файку и Рыжему Уэсту была назначена встреча через два дня в нью-йоркском порту.
Нескончаемый переезд через Америку оживлялся воодушевлением фанатов, которые встречали его на всех вокзалах по пути следования воинского эшелона. По воле случая поезд сделал остановку в Мемфисе, и на вокзале возникла невообразимая давка: сотни плачущих девчонок тянулись руками и губами к Элвису, который изо всех сил цеплялся за окно своего купе. На следующий день мемфисские газеты раззвонили о долгом поцелуе с девушкой из штата Миссисипи по имени Джейни, у которой Элвис взял номер телефона. Начались комментарии по поводу того, что ждет Аниту Вуд: судя по всему, сердце рядового Пресли по-прежнему свободно, и бульварная пресса могла этому только радоваться.
Приезд в Бруклин утром 22 сентября прошел так же бурно. Стив Шоулс и руководство Ар-си-эй покинули офис на Манхэттене, чтобы встретить звездного певца, явились и братья Абербах из «Хилл энд Рейндж» вместе со своим племянником Фредди Бинстоком. Полковник Паркер со своей вечной сигарой во рту растягивал губы в улыбке довольного менеджера, однако испытывал сложные чувства. Задуманный им план укрыть певца от домогательств его кредиторов удался прекрасно, даже слишком, поскольку Элвис ускользал и от его собственного контроля. Конечно, почта в Европу уходит регулярно, а в крайнем случае можно воспользоваться телефоном, однако расстояние не позволит постоянно присматривать за Элвисом, который теперь, после кончины матери, стал еще более подвержен чужому влиянию.
В плане выпуска пластинок время тоже предстояло непростое. Раньше Паркер систематически сдерживал пыл Ар-си-эй, чтобы утвердить свою власть, и теперь именно он оказался виноват в том, что резервы компании оказались практически исчерпаны и ей предстояло растянуть на полтора года малую толику новых записей, которыми она располагала. Во время призыва Элвиса полковник мелодраматично раструбил в прессе, что считает поддержание доходов Пресли на самом высоком уровне своим долгом патриота. В 1958 году полковнику, пожалуй, удалось бы сдержать свое обещание благодаря доходам от «Короля Креола», но в отсутствие других фильмов и при замедленном темпе выхода пластинок Пресли ему придется переключиться на торговлю побочным продуктом, если он хочет добиться своей цели.
Следовательно, нужно было всеми средствами удерживать внимание фанатов. Изобретательности полковнику было не занимать, и он разработал одну из рекламных акций, на которые был мастер, при поддержке Стива Шоулса, готового на всё, лишь бы пополнять каталог Ар-си-эй. В момент отплытия предстояло записать прощальное послание Элвиса своим поклонникам, которое выйдет к Рождеству на долгоиграющей пластинке под названием «Elvis Sails» («Элвис отплывает за океан»). В дополнение к этому на пластинке будет эксклюзивное интервью, а также отрывки из пресс-конференции, устроенной 22 сентября армейскими властями под руководством высокопоставленного чиновника, присланного министерством обороны из Вашингтона.
Встреча с прессой прошла в обстановке, одновременно наэлектризованной и непринужденной.
