ближайшее время нашими войсками областного центра. Он считал, что, поскольку линия фронта значительно передвинется на запад, надо и базу Панского приближать к линии фронта. Для авиации это очень важно — плечо доставки партизанам грузов самолетами значительно сократится.

Красиков сообщил, что этот вопрос недавно обсуждался в нашем штабе. Полковник Польский высказался за то, чтобы эту проблему решать сразу же после освобождения Орла, а место базы Панского будет определено в зависимости от того, в каком состоянии враг оставит город Орел, да и другие города и райцентры Орловской области. Мы не можем размещать нашу базу в чистом поле или на руинах разрушенных населенных пунктов. Нам нужны помещения, чтобы вооружение и все остальное были укрыты от дождя, а в недалеком будущем и от снега. Будем искать, где разместить базу, и согласовывать это с авиационным командованием.

Прощаясь с командованием авиаполка. Красиков сообщил, что он теперь будет наведываться сюда реже.

— Теперь в нашем отделе есть бывший партизан, — сказал он и представил меня. — Он вместе с вами будет теперь организовывать отправку партизанам всего необходимого.

В Елец мы вернулись поздним вечером 4 августа. На втором этаже штабного общежития, где я жил, около репродуктора уже собралась большая группа желающих услышать последние известия из Москвы о положении на фронтах. Из ночного сообщения мы узнали, что наши войска только что ворвались на улицы города Орла, ведут там уличные бои. Враг сопротивляется слабо, его основные силы покидают областной центр.

Одновременно по радио сообщили: войска Степного фронта, сломив сопротивление противника, вышли к Белгороду.

5 августа утром полковник Польский провел совещание с начальниками отделов. Красиков, вернувшийся с совещания, собрал подчиненных, сообщил:

— Товарищ Матвеев объявил суточную готовность для передислокации штаба в город Орел, только что освобожденный от гитлеровцев советскими войсками. Сегодня в 12.00 туда выезжает оперативная группа, возглавляемая полковником Польским, чтобы подобрать помещения для размещения штаба и его служб. От нашего отдела в группу включены Красиков, Гусев, Богунов. — В конце сообщения Красиков предупредил всех нас:

— Хотя мы едем в уже освобожденный от оккупантов город, но надо помнить гитлеровские повадки, не должны забывать и исключать бомбежки вражеской авиации, возможны заминированные врагом местности или заминированные здания, а также обстрел вражеских диверсионных групп и снайперов. Поэтому мы должны быть бдительны и готовы к действиям в непредвиденных обстоятельствах.

Затем Красиков распорядился: Гусеву получить боезапас патронов к автоматам для сотрудников отдела, вошедших в состав оперативной группы штаба; Богунову — запастись сухим пайком на три дня для направляющихся в Орел в составе оперативной группы; шоферу Михайлову — выписать на отдел брезентовый тент и надеть его на кузов грузовика, четыре комплекта постельных принадлежностей, заправить полностью автомобиль горючим и иметь в запасе несколько канистр с бензином.

Я вспомнил о находящихся на складе в Ельце миноискателях, подлежащих отправке партизанам, обратился к Красикову:

— Товарищ подполковник, на складе есть миноискатели. Нельзя ли включить в состав штабной оперативной группы двух-трех минеров, находящихся в партизанском резерве, выдать им по миноискателю. Тогда бы мы своими силами, не дожидаясь военных саперов, могли обследовать выделенную нам территорию и постройки на ней.

Красиков ответил:

— Дельное предложение, товарищ Гусев. Доложу полковнику.

Вскоре мы узнали о включении в нашу оперативную группу двух минеров с миноискателями.

Из Ельца мы выехали в назначенное время. Оперативная группа нашего штаба разместилась в нескольких крытых грузовиках, в одном автобусе и в видавшей виды легковой «эмке» полковника Польского. За городом мы влились в формировавшуюся здесь автоколонну из нескольких десятков автоединиц с военными и гражданскими номерами.

Автоколонна состояла из следуемых в Орел оперативных групп областных органов Орловской области, включая обком ВКП(б), облисполком, управление НКВД, облвоенкомат и другие. Колонну сопровождала военная автоинспекция, имевшая в своем распоряжении два автотягача, предназначенных для участков дороги, состояние которой тем больше не соответствовало ее названию, чем ближе мы подъезжали к Орлу.

Дорога до райцентра с одноименной железнодорожной станцией Хомутово, примерно в 35 километрах от Ельца, была сносной, если не считать несколько разрушенных ее участков, видимо, при бомбежке этих мест вражеской авиацией. Временные объезды, спешно готовящиеся дорожной службой, позволяли нашей колонне продвигаться, хотя и на замедленной скорости.

Следующий, примерно тридцатикилометровый, маршрут из Хомутово до райцентра Залегошь нам предстоял по сильно разбитой дороге. Трудно сказать, вражеские или наши взрывались здесь авиабомбы и артснаряды. Здесь проходила линия фронта, лоб в лоб сражались советские и фашистские дивизии.

Отсюда началось наше контрнаступление 12 июля 1943 года, в результате которого 5 августа 1943 года был освобожден от врага Орел. Это сейчас, рассматривая карту № 20. помещенную в книге «Великая Отечественная война Советского Союза 1941—1945 гг.», издание второе, Москва, 1970 год, между страницами 256—257, названную «Контрнаступление советских войск под Курском. 12 июля — 23 августа 1943 г.», я увидел, что именно здесь, из-под города Новосиль и райцентра Залегошь наша 63-я армия Брянского фронта начала контрнаступление.

А 5 августа 1943 года, следуя в Орел через эти места, мы не могли определить, где здесь проходила линия фронта. И вот почему. Примерно 30 километров до Залегошь и на такое же расстояние от Залегошь на запад мы видели «вспаханные» авиабомбами и артснарядами поля, дороги, населенные пункты. Там, где раньше стояли прекрасные зеленые дубравы и рощи, характерные для Орловщины, были одно- двухметровые без сучьев и листвы остатки этих деревьев, как кладбищенские памятники бывшим здесь рощам и дубравам.

Из теории вероятности известно, что снаряды никогда не падают в одну и ту же воронку. То же самое и авиабомбы. Этому верил я летом 1941 года, в боях на Юго-Западном фронте. При перебежках в ходе вражеского артобстрела или бомбометания я и мои однокашники стремились залечь в только что образовавшуюся воронку. А сейчас, проезжая по орловским местам, сплошь израненным снарядами и авиабомбами, понял, что теория вероятности не доказана.

Дело в том, что во многих случаях воронки были не абсолютно круглые, а напоминали сплющенную восьмерку, а иногда и вытянутый, неправильной формы круг. И уважая научно обоснованную теорию, я не мог тогда быть полностью уверенным в том, что в одну и ту же воронку не угодили здесь следующие снаряд или авиабомба.

От Залегошь и до самого Орла шоссейной дороги, как таковой, не было. Были сплошные объезды, поддерживаемые в относительно проезжем состоянии воинами-дорожниками. И лишь немногим автомобилям из нашей автоколонны удалось преодолеть этот путь без помощи гусеничных вездеходов. Кстати, на этой трассе, кроме наших двух вездеходов, работало более десятка армейских, прибывших из военно-дорожных подразделений Красной Армии.

Днем нашу колонну несколько раз пытались обстрелять и поразить осколочными и зажигательными авиабомбами вражеские штурмовики, но наши постоянно патрулирующие истребители и зенитная артиллерия надежно охраняли войска, продвигавшиеся в направлении Орла, в том числе и нашу сравнительно небольшую автоколонну.

Для водителей автомобилей при следовании из Ельца в Орел трудности возникли при наступлении ночи. Через узкие щели светомаскировочных накладок на автомобильные фары пробивался слабый луч