— У меня встреча с мадам Софи Барак.
Мужчина, одетый в подобие китайского костюма из синего шелка с воротником мао, снял трубку и что-то проговорил вполголоса. Шаплен перегнулся через стойку:
— Скажите ей, что пришел Ноно. Ноно от Юсефа.
Администратор приподнял бровь. Он с отвращением повторил сказанное и внимательно выслушал ответ, краем глаза следя за Шапленом.
Потом повесил трубку и нехотя объявил:
— Мадам Барак ожидает вас. Третий этаж. Апартаменты двести двенадцать.
И в лифте Шаплена окружала все та же атмосфера дзен: рассеянный свет, темные стены, белые орхидеи. Такая обстановка способна успокоить нервы или довести до истерики. Шаплен постарался от всего отрешиться. Он берег силы для встречи с таинственной ливанкой.
Он вышел из лифта и направился к апартаментам. В конце коридора три упитанные женщины галдели, как перекормленные попугаи. Целовались, гладили друг друга по плечам, слишком громко смеялись. Лет пятидесяти, в ярких костюмах, прически щедро политы лаком, блестящие украшения сверкают, как фейерверк. Ливанские или египетские жены приехали в Париж повеселиться — а может, и в ссылку, пока их мужья не вернутся к власти на родине.
Он неторопливо приблизился и поклонился в знак приветствия. Самая низенькая, стоявшая на пороге, широко улыбнулась в ответ. Блеск зубов на ее темном лице напоминал инкрустации из слоновой кости в скульптурах из черного мрамора в Древнем Вавилоне.
— Заходи, милый. Я сейчас.
Шаплен улыбнулся, стараясь скрыть удивление. Судя по фамильярному тону и обращению на «ты», они были знакомы. Еще один забытый фрагмент? Он проскользнул в дверь, кивком попрощавшись с двумя медовласыми гостьями.
Он вошел в первую комнату и оказался в обстановке, более соответствующей классическому стилю престижного отеля. Белые стены, бежевые кушетки, золотистые абажуры. Повсюду беспорядочно разбросаны сумки и чемоданы от Луи Вуитона с монограммой «LV». Из одного распахнутого чемодана размером со шкаф вывалились вечерние платья. Багаж воительницы, высаживавшейся только на княжеских берегах.
За спиной у него послышался смех, потом дверь захлопнулась. Когда он обернулся, Софи Барак сверлила его взглядом:
— Чего приперся? Тебя Юсеф послал?
Шаплен не стал обращать внимания на резкую перемену тона. Прежде всего он хотел обрести уверенность.
— Извините, но мы… знакомы?
— Предупреждаю: я ни с кем напрямую не связываюсь. Если ты надумал обойти Юсефа…
— Хочу кое-что узнать.
— Узнать? — Она холодно усмехнулась. — Час от часу не легче.
— Я беспокоюсь за подругу.
Софи заколебалась. Что-то в манере Шаплена сбивало ее с толку. Возможно, его искренность. Во всяком случае, на полицейского он не походил. Она пересекла гостиную, открыла шкаф, вынула охапку платьев и кое-как запихала их в большую сумку. Послышался стук деревянных вешалок. Ливанка готовилась к отъезду.
Шаплен наблюдал за ней. Темная кожа, копна блестящих черных волос, уложенных в прическу «колокол» по моде шестидесятых. Миниатюрная, пухленькая и невероятно чувственная женщина. Под пиджаком у нее была белая блузка с глубоким вырезом. Темная ложбинка между грудей казалась еще более вызывающей, чем ее смех. Просто магнитный полюс.
Теперь она стояла перед ним, уперев руки в боки. Она дала ему несколько секунд, чтобы насладиться этим зрелищем. Вежливость королев.
— И как же звать твою подружку?
— Медина Малауи.
Не отвечая, она открыла одну из дверей и скрылась в соседней комнате. Наверняка в спальне. Шаплен не смел двинуться с места.
— Ты где там?
Он переступил через порог и увидел необъятную постель, усыпанную подушками с восточной вышивкой. Софи Барак испарилась. Оглядевшись, он обнаружил ее справа от себя за туалетным столиком. Он собирался повторить вопрос, но тут она резким движением сорвала свою шевелюру. Софи Барак была совершенно лысой.
— Приди в себя, — бросила она, увидев его в зеркале. — Рак груди. Химия. Облучение. Все как обычно.
Она сняла пиджак и без всякого стеснения расстегнула блузку.
— С тех пор как я заболела, мне все по фигу. Вечеринки, бабло, клиенты. Мне плевать. Я умываю руки. Девочки пусть делают что хотят. А те, у кого нет документов, пусть возвращаются домой, рожают детишек и пасут коз.
Шаплен улыбнулся. Она швырнула блузку на стол и намазала плечи кремом. Черный лифчик с трудом удерживал ее грудь. На темной коже виднелись следы фуксина — красноватого красителя, которым маркируют зону облучения при лучевой терапии.
— Что тебе нужно от Медины?
— Она исчезла двадцать девятого августа. Не то чтобы мы были очень близки, но… Прошло уже полгода. С тех пор я о ней ничего не слышал.
Софи уставилась на него жирно подведенными черными глазами из «Тысячи и одной ночи». Он же не сводил глаз с рисунков на ее коже — красноватые разводы и узоры, нанесенные хной, сливались, вызывая странные ассоциации: Восток, пустыня, смерть.
Наконец она встала и накинула белый пеньюар. Подвязала его поясом из махровой ткани.
— Мне известно не больше, чем тебе.
— Вы о ней ничего не слышали?
— Нет.
Она исчезла в ванной, включила воду. Тут только Шаплен заметил, что в комнате есть кто-то еще. Невзрачная маленькая женщина, одетая без малейших притязаний на элегантность. Она работала на компьютере за письменным столом. Ее смирение и неприметность были наследием многих поколений рабов. Он все понял. Бухгалтерша фирмы «Барак». Компания паковала чемоданы и подбивала баланс.
Софи вернулась в спальню, выбрала платье из черного шелка и осторожно разложила его на кровати. По-арабски отдала приказ своей рабыне и опустилась на колени перед другим чемоданом, набитым обувью.
— Что бы с ней ни случилось, — сказала она, выбирая пару туфель тигровой окраски на шпильках, — она сама виновата. Если ты с ней знаком, то знаешь это не хуже меня. Медина — упрямая дура.
— Sasha.com — это вам о чем-нибудь говорит?
— А ты-то сам откуда знаешь?
— От Медины.
Софи пожала плечами и выбрала в другом чемодане пояс с серебряной монограммой.
— Идиотская мода, — пробормотала она.
— Мода?
— Прошлой весной кое-кто из девочек записался в этот отстойный клуб. Уму непостижимо. Сеть, в которой можно поймать разве что лузера без гроша в кармане. Полный отстой.
— А может, они искали мужа? Друга?
Софи снисходительно рассмеялась:
— Ну, на эту удочку меня не поймаешь.
— А у вас есть другое предположение?
Она разложила платье, туфли и пояс на кровати и окинула их довольным взглядом. В ванной по- прежнему текла вода.
