Затормозила у «Рив Гош» на Московском. Захотелось купить новые духи. Запах, который будет связан только с ним. Выбирала недолго – первый попавшийся под руку флакон духов буквально заворожил меня, и название им было: «Провокатор».

– «Мэтресс»? – Опять Инна затребовала уточнений. – Такой золотистый шарик?

– Нет, классический «Провокатор», нежно-розовый. Войдя в отель, я сразу заметила его, хоть он сидел за самым дальним столиком бара. Мы проболтали без остановки целый час, точно так же, как и во время первой встречи, не выбирая тем, словно были знакомы целую вечность и целую вечность не видели друг друга.

Он держал меня за руку, я поглаживала его сильную ладонь гитариста. Время замедлило свой ход, секунды медленно и тягуче, как патока, с глухим всплеском падали в колодец вечности.

– Да ты поэт! – восхитилась Инна.

– Нет. Вечером от него пришло сообщение:

– Поэт – это он. Прошла неделя. И еще одна неделя. Вся жизнь разделилась на минуты, проведенные с ним, и остальное существование, весьма нереальное. Я читала лекции, приходила домой, готовила ужин, говорила о чем-то с мужем, но все это делала машинально. Я жила только ожиданием очередного сообщения от него. Как-то я направлялась к своему издателю.

Пискнул телефон.

«Жду тебя в своей студии. Сейчас. Приезжай».

– Чтобы взрослым людям изменить свою жизнь, требуются веские причины, – разумно прокомментировала Инна, промокнув губы салфеткой, – очень веские причины.

Эрика замолчала. Смотрела в окно, за окном закончился дождь – так же внезапно, как и начался. У нее не было нужных слов, чтобы продолжать свой рассказ, в голове образовалась странная пустота, в сердце тоже; казалось, она никогда не заполнится. Эрика вздохнула. У Инны зазвонил телефон, она коротко ответила и поспешно поднялась со стула.

– Прости, дорогая, дома требуется мое присутствие, думаю – ненадолго, какие-то вопросы по восстанавливаемым файлам, я быстренько!

Она чмокнула воздух, крутанулась на одной ножке, яркой птицей вылетела из кафе. Эрика вернулась в собственные воспоминания.

Дверь была полуоткрыта, дверь вела в студию. Его студию.

«Привет, – сказал он, мягко ступая навстречу, – подойди, будь добра, к окну. Хочу рассмотреть тебя как следует».

Белые джинсы, майка с застежкой-поло, светло-песочные мокасины ручной работы – ценил удобную обувь.

К окну Эрика не подошла, она подошла к Герою и прижалась всем телом, руки взметнулись и обвили его шею. Как же ей хотелось, чтобы это объятие длилось вечность, а еще лучше – две или три вечности.

Он поцеловал ее в шею. Сначала нежно, так прикасаются к крылу мотылька, чтобы не навредить пыльце. Эрика подняла пылающее лицо, ноги обморочно подогнулись, и тогда он отнес ее на диван вишневой кожи, небольшой.

Более всего Эрика хотела избавиться от одежды и принялась яростно расстегивать мелкие пуговицы в форме морских ракушек, выдирая их из еще более тугих петель; несколько ракушек со стуком упали на пол, никем не замеченные.

На диван был небрежно наброшен черно-белый клетчатый плед, во время всего он съехал на пол, вместе с ним съехала и Эрика, пребольно ударившись головой о кованую ножку низкого столика. Она не заметит этого, и позже, обнаружив солидных размеров шишку на голове, будет удивляться, недоумевая.

Когда Эрика обрела возможность более-менее адекватно оценивать реальность, Героя в студии не было; она лежала на деревянном полу из полированной корабельной сосны, в растерзанной одежде и полуснятом белье.

Внезапно стало холодно, откуда-то взялся сквозняк, у Эрики задрожали бледные пальцы. В страшной спешке она начала одеваться, пуговиц не хватало, кружевная отделка оторвалась, и ее прелестное зеленое платье выглядело одеянием безумицы.

Не обращая на это внимания, Эрика отыскала туфли, сумку и выскочила за дверь, которую открыла, казалось бы, всего пару минут назад.

Эрика была уверена, что не успеет она дойти до машины, как раздастся телефонный звонок и Герой удивленно-встревоженно осведомится о причине ее внезапного бегства. Эрика планировала быть сдержанной и грустной, очень грустной, вскользь заметить, что для него она – лишь одна из многих, поставщица новых впечатлений, новых эмоций и топливо для творчества.

Герой не позвонил. Эрика посидела в автомобиле еще, разглядывая ярко-розовое от волнения лицо в зеркало заднего вида. Телефон молчал. Эрика заплакала. Повернула ключ зажигания. Утирая слезы ладонью, отъехала прочь.

День прошел как во сне. Тяжелом, выматывающем сне, не приносящем отдыха, но разламывающем затылок. Больше всего Эрике хотелось бежать от окружающих ее людей, бессмысленных дел, пустых разговоров; надежно спрятаться там, где никто и никогда не сможет ее найти.

Вечером он прислал смс. Эрика не сразу решилась прочитать сообщение. Чуть ли не целый час она просидела, глядя на телефон. Ей понадобилось все ее мужество, чтобы взять, наконец, трубку в руки и нажать нужную клавишу.

«Сладкий день».

И все. Больше ни слова. Сладкий день. Что за выражение? Эрика содрогнулась. После этого сообщения он пропал. Исчез.

Она ходила на работу, встречалась с подругами, играла роль внимательной жены. Но что бы она ни делала, ей казалось, что это не она. Голем. Пустая оболочка.

Шло время. Как-то утром сев за руль, Эрика включила диск с его песнями. Услышав первые аккорды, вдруг поняла, что больше не может и не хочет их слушать. Все, хватит, сказала себе жестко. У тебя отличная жизнь, прекрасная семья, замечательный муж и любимая работа. Перестань немедленно.