на 20—30 км, то большая часть этого расстояния была ими пройдена на первом этапе наступле­ния — с 17 по 20 апреля. За последние же десять дней — с 26 апреля до 5 мая — их продвижение составило всего лишь 3—6 км, да и то на отдельных участках.

Такая значительная разница объяснялась тем, что на первом этапе наступления противника не была полностью сосредоточена вся имев­шаяся у нас артиллерия, особенно противотанковая. Часть ее отстала при передислокации через Днестр. Например, 269-й истребительный противотанковый артиллерийский полк прибыл только к исходу 17 апреля, а 32-я истребительная противотанковая артиллерийская бригада — к вечеру следующего дня. Подтянувшись, артиллерия соз­дала «подкову» на направлении главного удара вражеских танков, завлекла их в огневой «мешок» и 20 апреля, как упоминалось выше, нанесла тяжелые потери. Всего за период наступления противника было подбито и сожжено 148 его танков и штурмовых орудий. Враг потерял только убитыми около 7 тысяч солдат и офицеров.

Самоотверженно боролись с врагом артиллеристы. Приведу хотя бы два примера.

Батареи 269-го истребительно-противотанкового полка, занимавшие оборону на южной окраине населенного пункта Олеши, были атакова­ны танками и пехотой противника. Враг стремился прорваться на восток. Но отважные артиллеристы преградили ему путь. Особо отли­чилась первая батарея капитана А. И. Хроменкова. Ее личный состав во главе с командиром мужественно вступил в борьбу с превосходя­щими силами противника. Наводчик старший сержант И. А. Синцов, подпустив вражеский танк на 200 м, с первого же выстрела поджег его, а затем уничтожил экипаж и 14 пехотинцев. В это время умолкли два наших соседних орудия. На одном из них был выведен из строя весь расчет, другое было разбито снарядом, и возле него остал­ся невредимым наводчик сержант В. П. Моисеев. Не растерявшись, он кинулся к уцелевшей пушке. Заняв место у ее панорамы, сержант Моисеев меткими выстрелами уничтожил два фашистских «тигра».

Геройски действовала и седьмая батарея 829-го артиллерийского полка, которой командовал старший лейтенант А. Я. Шех. Ее орудия располагались на скатах высоты 359 и прикрывали важную дорогу, ведущую в крупный населенный пункт Обертин. В течение двух дней пехота и танки противника пытались овладеть этой высотой. Они предприняли более десяти атак, но безуспешно. Не помогли ни бомбо­вые удары авиации по высоте, ни интенсивные огневые налеты артил­лерии и шестиствольных минометов. Батарея старшего лейтенанта Шеха стояла на своих позициях прочно. Она подбила несколько тан­ков, уничтожила свыше роты пехоты. Пали смертью храбрых коман­дир батареи и часть орудийных расчетов, но противник не прошел.

Высокую оценку получили действия 9-й гвардейской и 32-й истребительно-противотанковых бригад, совершивших коллективный под­виг при отражении вражеского наступления. Первая из них была награждена орденом Ленина, вторая — преобразована в 11-ю гвардей­скую.

Не достигнув поставленной цели, войска противника перешли с 5 мая на Станиславском направлении к обороне.

Шел май 1944 года. Сорвав попытку врага восстановить непосред­ственную связь со своими войсками, действовавшими в Румынии, войска левого крыла фронта перешли к обороне. В течение несколь­ких дней обе стороны вели бои местного значения для улучшения позиций на переднем крае. Вражеская авиация группами по 25— 30 самолетов бомбила боевые порядки наших войск. Одновременно немецко-фашистские дивизии выводились в тыл, а их сменяли хортистские войска.

Мы также отводили часть войск для доукомплектования, выдвигая на их участки дивизии второго эшелона. Были выделены силы и средства для обеспечения стыков с соседними армиями, а также между корпусами. Оборона строилась по принципу батальонных узлов с траншеями вдоль всего фронта армии, отсеченными позиция­ми и ходами сообщения, тянувшимися вплоть до второй позиции главной полосы обороны. Совершенствовалась система огня, создава­лись противотанковые опорные пункты, противотанковые минные поля.

Всеэто делалось в соответствии с директивой фронта от 4 мая и имело целью исключить какие бы то ни было неожиданности. Дав­но нам не приходилось столь тщательно готовиться к отражению возможных попыток врага возобновить наступление. Пригодился бога­тый опыт создания непреодолимой обороны, образцом которой явля­лась Курская битва. Мы обогатили его успешными оборонительными боями прошедшей зимы и теперь широко внедряли в практику. И хо­тя нам было известно, что долго находиться в обороне не придется, все, что относилось к ней, делалось прочно, на совесть. Этому тоже научил опыт войны. Он властно диктовал: даже в наступлении, и тем более в предшествующий ему период, будь всегда готов и к обороне.

К наступлению мы, разумеется, также готовились. Разнообразным задачам армии на ближайшее время вполне соответствовал и разра­ботанный нами на основании директивы Ставки Верховного Главно­ командования и указаний командующего фронтом десятидневный план боевой подготовки частей и соединений. Осуществлялся он во всех корпусах и дивизиях.

Одновременно мы начали забрасывать в тыл к фашистам группы саперов — истребителей танков. Результат их боевой работы в связи с уходом вражеских танковых дивизий в глубокий тыл на доуком­ плектование и отдых оказался значительно скромнее, чем в январе — феврале.

Тем не менее и он был очень весом. Вот несколько цифр. В течение мая 85 групп саперов- истребителей, проникнув в тыл противника, по­дорвали 18 танков, 2 самоходных орудия, 5 бронетранспортеров, 4 пушки, шестиствольный миномет. Кроме того, возвратившись в свои части, они доставили весьма ценные данные о характере вра­жеской обороны на переднем крае и в глубине.

Надо сказать, что, готовя войска к участию в дальнейших наступа­тельных операциях фронта, Военный совет армии считал возможным предварительно нанести удар врагу с целью оттеснить его и с той небольшой территории, которую ему удалось захватить в апреле на отдельных участках. Признаться, мы хотели восстановить положение главным образом для того, чтобы вражеское командование, сумевшее осуществить, пожалуй, лишь сотую часть своего наступательного пла­на, лишилось и этого утешения.

Наше намерение осуществить не пришлось, так как оно не было одобрено командующим фронтом. Прибыв 12 мая в штаб 38-й армии, находившейся тогда в населенном пункте Окно, маршал Г. К. Жуков сказал мне:

— Не следует мелкими, булавочными уколами подменять сокру­шительные удары по врагу. Это устраивало бы противника, особенно здесь, на Станиславском направлении, где он держит наиболее мощ­ ную группировку своих войск. Нужно готовить такую операцию, ко­торая была бы подобна землетрясению. Для того вы и создаете глубо­ко эшелонированную оборону, чтобы потом перейти к решительному наступлению.

Георгий Константинович, выступая на совещании руководящего со­става нашей армии и ее корпусов, потребовал сосредоточить внима­ние на доукомплектовании дивизий и обучении их личного состава. В частности, подчеркнул он, нужно подготовить сержантов, а тех из них, кто отличился в боях, направить на курсы младших лейтенантов для подготовки командиров взводов.

Обучение личного состава командующий фронтом рекомендовал начать с совершенствования подготовки одиночного бойца, затем от­работать действия стрелкового отделения, взвода, роты, батальона и полка в обороне и наступлении, особенно в ведении ближнего боя в траншеях и ходах сообщений. Он указал, что рядовые бойцы, сер­жанты и офицеры должны заниматься по 8—10 часов в день, чтобы повысить знания и навыки по своей специальности, а начиная с ко­мандиров рот и выше — еще и умение применять средства усиления.

От штабов требовалось совершенствование их опыта в управлении войсками. Особое внимание они должны были уделить подготовке разведчиков и организации их успешных действий с целью изучения обороны противника на всю глубину. Времени для всего этого доста­точно, отметил маршал, и нужно его должным образом использовать. В заключение он поблагодарил командный состав за умелое руковод­ство войсками в предыдущей операции и выразил уверенность, что в будущем армия также с честью выполнит свои задачи.

— Что же касается этих задач,— сказал он,— то они весьма зна­чительные, что вполне соответствует возможностям армии, ее коман­дования и штаба.

Было очевидно, что высокие требования командующего фронтом диктовались очередными грандиозными наступательными замыслами Ставки. И это подтвердили развернувшиеся вскоре