– И вы тоже? – изумилась Анастасия.

– Ну, по другому, конечно, а в общем – плохо я что–то верю в ваш Бугор, за которым – реки молочные… Ну, поживем – увидим. Что, собираться пора?

Они ехали к Тракту, оставляя по левую руку встающее над лесом Солнце – что–то в последнее время Анастасия и в мыслях не именовала его уже Ликом Великого Бре. Два дня, вплоть до сегодняшнего утра, они ехали в этом направлении, далеко удалились от Ничьих Земель и явно находились сейчас в пределах Счастливой Империи – все чаще попадались пни лесосек, затесы на деревьях с выжженными на них клеймами бортников, дворянские охотничьи избушки, торные тропы, проложенные и исхоженные людьми. По одной такой они сейчас и двигались не спеша, в тающем, нежном, молоч–но–сизом утреннем тумане, делавшем лес вокруг чуточку нереальным. Они проехали меж гниющими сплетениями высоких поваленных деревьев (когда–то здесь, скорее всего, пронеслась буря), следуя за тропой, поднялись на вершину пригорка. И Анастасия натянула поводья так резко, что они больно врезались в ладони. I Там, впереди, внизу, развернувшись в шеренгу, стоял кованый отряд.

Всадник впереди и десять за его спиной. Обычные доспехи Счастливой Империи, золотые серпы–и– молоты на шиша–ках шлемов. Облачены встречные для битвы – на них, кроме кольчуг, еще и кольчужные штаны, перчатки, налокотники и наголенники, лица закрыты стальными сетками с прорезями для глаз, кони вместо чепраков покрыты такими же сетками, головы их прикрыты железными налобниками, придающими им вид мифологических чудищ. Но ни один уважающий себя воин не отправится на битву со щитом без герба и в плаще без родового знака!

Воцарилась полная тишина, только изредка чей–нибудь конь переступал с ноги на ногу, мотал головой, позвякивала сбруя, и звуки эти, такие обычные, казались зловещими.

– Если вы не разбойники, скажите, почему стыдитесь своих гербов настолько, что укрыли их! – крикнула Анастасия.

Передний всадник молча поднял с лица кольчужную сетку. Туг же она упала вновь, скрывая злобную усмешку Серого Кардинала города Тюма. И Катерина крикнула в ответ:

– Княжна Анастасия! Вынуждена тебя огорчить – твоя увеселительная поездка завершена!

– Бабоньки–голубоньки! – заорал весело Капитан. – Ударницы мадам Бочкаревой, шановно прошу дать дорогу!

Он ничего еще не понимал, не знал, насколько все серьезно. И уж никак не ожидал язвительной реплики Катерины:

– Княжна, твой мальчик для удовольствия плохо воспитан, если вмешивается в женский разговор! Где ты такого выкопала?

Несмотря на смертельную угрозу, Анастасия фыркнула, увидев лицо Капитана, выражавшее крайнюю степень ошеломления и обиды. Он закричал уже по–настоящему зло:

– Тетенька, а вы этой сеткой не от летающих ли вафель прикрылись?

Повелительный жест Катерины – и длинная тяжелая стрела ударила в грудь Капитана, но тут же отлетела, расщепившись о поддетую под куртку кирасу (которую Капитан почему–то именовал бронетюфяком). Шутки кончились. Их будущее предсказать было нетрудно. Анастасия все же крикнула:

– Вызываю тебя на честный поединок!

– С еретиками не дерусь, – спокойно ответила Катерина. – Я их больше привыкла лишать зубов и ноготков. Бросайте оружие. Если сдадитесь, могу и одарить легкой смертью.

– Требую беспристрастного суда в присутствии Жрецов Тюма! – с умыслом крикнула Анастасия.

– Обойдешься! Бросайте оружие!

– Настенька, это что, так серьезно? – тихо спросил Капитан.

– Это смерть, ты что, не понял? – тихо ответила Анастасия. – Никакик сомнений. Никуда они нас не повезут, это ясно. Нас всех тут и положат…

– А вы двое с такой оравой не справитесь, они же по уши в броне. Настенька, но я не могу, это ж бабы…

– Это воины, которые еще и умелые палачи, – сказала Анастасия. Не было времени уламывать его, что–то доказывать. Она вынула меч. – Ну что же… Ольга, умирать придется!

Внезапно конь Капитана галопом рванулся вперед, с пригорка, остановился перед шеренгой закованных в железо Красных Дьяволят. Те враз, без приказа, выхватили мечи. Анастасия пришпорила Росинанта и поскакала вниз, выкрикивая родовой клич, но Капитан уже поднял автомат. Он стрелял почти в упор, ведя стволом справа налево, дико храпящие кони взмывали на дыбы, с тяжелым стуком рушились на землю всадники, кто–то завопил и тут же умолк. Лошадь Катерины – без всадника, с налитыми кровью глазами – едва не сшиблась грудь в грудь с Росинантом, и Анастасия натянула поводья – все и так было кончено.

Все. Она содрогнулась, едва сдержала тошноту, представив себе поля сражений Древних.

Кони без седоков носились взад–вперед вдоль опушки, только один, раненый, бился, катался по траве и кричал так, что кровь стыла в жилах. Капитан спрыгнул на землю, что–то крича, строчил в упор, и конь уронил голову наземь, затих. Капитан огляделся безумными глазами, увидел, что один из всадников упирается в землю кольчужными кулаками, пытаясь встать, подбежал и смаху всадил ему в спину короткую очередь.

Стояла тишина, несло кровавой сыростью. Капитан сидел на земле, лицо у него было мертвое, пальцы бессознательно сжимались, разжимались, мяли ремень автомата, не в силах его разорвать.

Анастасия осторожно опустилась на колени рядом с ним.

– Господи… Бабы же… – сказал он хрипло.

– Они бы нас убили, – мягко сказала Анастасия.

– Сам знаю. Ничего нового – или мы их, или они нас. Ну а жить–то каково? Не думал, что опять… – Он бешено уткнулся в нее затуманенным взглядом. – Гос–споди, ну и выпало загробное житье, не знаешь, где и хуже… – он ухватил Анастасию за запястья. – Но ведь нельзя было иначе, правда, ну, нельзя?

– Нельзя, – сказала Анастасия. – Успокойся, пожалуйста. Никак нельзя было иначе.

Капитан притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы, прижав к себе так, словно через минуту должно было грянуть светопреставление. Анастасия не сопротивлялась, поняла, что для него это сейчас – символ поддержки и дружбы. Стояла на коленях, уронив руки, замкнутая в мертвую хватку его ладоней, и в голове у нее был полный сумбур, который она ни за что в жизни не смогла бы рассудочно разложить на отдельные чувства и мысли. Но что–то с ней определенно происходило, что–то умирало, что–то рождалось. Решительная и бестрепетная княжна Анастасия, герой доброго десятка междоусобных войн и доброй сотни поединков, была сейчас маленькой девочкой в стране диковинных снов. Но никогда в жизни никому не призналась бы в этом.

Потом Капитан отпустил ее. Анастасия посмотрела на него растерянно и грустно. Хотелось что–то сказать, но не было нужных слов.

Могилу они рыли мечами, все трое, не сговариваясь.

Верстовой столб 11.

Славный город Тюм, форпост цивилизации

Ты женщина – а это ветер вольности,

рассеянный в печали и любви…

Ю. Кузнецов

Явление Капитана славному городу Тюму оказалось задачей нешуточной и хитромудрой. Объявить его амазонкой не было возможности – точнее, не было для него доспехов. В своем обычном наряде он показаться бы не смог – уверенно можно предсказать, что был бы принят то ли за подозрительного бродягу, которому не место в компании рыцаря с оруженосцем и в приличном трактире, то ли… (когда Капитан узнал, что мог быть сочтен мужчиной легкого поведения, прибившимся к странствующему рыцарю, выражение его лица описанию не поддавалось). В любом случае – обильная пища для пересудов и сплетен. Пришлось изрядно поломать головы. Выход в конце концов нашелся – Капитана обрядили в подходящие по размеру джинсы, найденные во вьюке одного из Дьяволят, и там же отысканную великолепную алую рубашку с золотыми застежками. В этом же вьюке отыскалось драгоценное ожерелье (судя по всему,