Справа от возвышения сидели на коленях Акико и Сабуро, а слева — Морико и Райдэн. Акико грустно улыбнулась: она была рада увидеть Джека целым и невредимым и в то же время расстроена поражением.

Ямато сделал шаг вперед. Камакура приготовился взять Нефритовый меч.

Джеку с огромным трудом удалось убедить Ямато нести меч. В конце концов Ямато согласился, признав, что это лучший способ помириться с отцом. Джек не гнался за славой победы в Тарю-дзиай: Масамото великодушно принял его в свою семью и Джек не хотел, чтобы из-за него эта семья распалась.

Ямато еще раз поклонился и встал на одно колено, обеими руками подняв над головой Нефритовый меч. Камакура протянул руки, чтобы принять его и официально закрепить победу своей школы. Однако прежде чем Камакура успел коснуться трофея, Ямато повернулся и протянул меч отцу:

— Отец, умоляю простить меня и подношу тебе то, что по праву принадлежит Нитэн ити рю. Не я добыл меч. Это сделал Джек.

Все замерли в полном недоумении.

Джек ушам своим не поверил: они так не договаривались! Ямато должен был передать меч Масамото, ничего не объясняя! Вся слава должна была достаться Ямато! Таким образом Масамото убедился бы, что его сын достоин звания самурая и семейного имени.

Акико широко открытыми глазами уставилась на застывшего в поклоне Ямато, потом посмотрела на Джека, который молча качал головой.

Масамото смерил сына недоверчивым взглядом:

— Это правда?

— Да, отец. Но Джек настоял на том, чтобы меч тебе вручил я.

Не обращая внимания на протесты Джека, Масамото коротко кивнул, показывая, что ему все ясно. Поднялся на ноги и принял меч из протянутых рук Ямато.

— Победа в Тарю-дзиай присуждается школе Нитэн ити рю! — объявил изумленный судья.

На стороне Нитэн ити рю Буцу-дэн взорвался криками восторга. Со стороны Ягю рю послышались вопли протеста. Разозленный Райдэн затопал ногами, а Морико оскалила черные зубы, зашипев на Акико.

Камакура побагровел от ярости, его горло затряслось, словно он подавился жабой.

— Это черт знает что! — в конце концов завопил Камакура, толкнув судью. — Черт знает что!

С кислым видом кивнув Масамото, разъяренный Камакура вышел из зала, и его самураи торопливо последовали за ним. Судья призвал к тишине; когда гомон затих, он передал слово Масамото.

— Ученики Нитэн ити рю! — начал Масамото, торжественно взмахнув Нефритовым мечом. — Сегодня мы увидели, что означает быть самураем нашей школы!

Раздался взрыв аплодисментов. Масамото поднял левую руку, призывая к тишине, спустился с возвышения и подошел к Джеку.

— В начале учебного года я сказал вам, что каждый юный самурай должен победить себя, вынести боль изнурительных тренировок и научиться сохранять присутствие духа в опасности. Этот мальчик, Джек- кун, — живой пример моих слов. Сегодня он сражался доблестно и храбро. Одержал победу над противником и не уронил честь школы!

Раздался новый взрыв аплодисментов.

— Однако бусидо — не только смелость и честь, а цель бусидо — не в сражениях и войне. Хотя вам необходимо овладеть искусством боя, не к этому вы должны стремиться. Истинная сущность бусидо — это честность, благородство и преданность.

Повернувшись к Ямато, он положил руку на плечо сына.

— Именно эти качество проявил Ямато. Признать такую правду в присутствии множества людей требует исключительной смелости. Возможно, даже большей смелости, чем потребовалось, чтобы добыть Нефритовый меч.

Масамото поднял сверкающее лезвие, и ученики снова захлопали.

— Ямато, ты ответил на мой вопрос, — продолжал он, глядя на сына с такой теплотой, которой Джек ни разу не замечал раньше. — Я спросил у тебя, что означает быть Масамото. Ты только что показал мне истинный дух Масамото. Ты с уважением отнесся к Джеку. Ты проявил кристальную честность и показал себя настоящим Масамото. Я принимаю твое извинение и прошу вернуться в Нитэн ити рю.

Масамото опустился на колено, чтобы не смотреть на сына сверху вниз.

Джек глазам своим не поверил. Судя по лицу Акико, и она пришла в полное изумление. Несмотря на все происшедшее, Масамото публично и официально признал Ямато. Остальные ученики тоже поняли всю необычность момента и почтительно склонились перед Масамото и Ямато — в зале наступила тишина.

Отец и сын поклонились друг другу.

— Бусидо — это не увеселительная прогулка, — провозгласил Масамото, вставая. — Я говорил вам, что Путь воина длится всю жизнь, а мастерство заключается именно в том, чтобы не свернуть. Ученики Нитэн ити рю, не сворачивайте с пути!

Буцу-дэн взорвался неистовыми аплодисментами.

Маленький мальчик в белоснежной одежде и черной шапочке синтоистского жреца поднял над головой короткий вакидзаси и изо всех сил опустил его.

Одним ударом малыш перерезал веревку, возвещая начало Гион мацури.

— С ума сойти! В жизни ничего подобного не видел! — восторгался Джек.

Мимо проходила нескончаемая процессия: громадные деревянные паланкины и колесницы, украшенные красивыми тканями и белыми фонарями, которые напоминали наполненные ветром паруса. Паланкины несли на плечах, а повозки — некоторые размером с баржу, полные изысканно одетых гейш с набеленными лицами, — толкали.

Когда первая колесница достигла перекрестка, толкавшие ее мужчины громко закричали: «Ёй! Ёй! Ёй то сэй!», а музыканты на крыше принялись отбивать ритм на больших барабанах тайко. Огромное сооружение начало поворачивать и постепенно исчезло за углом, словно гигантский разукрашенный дракон.

— А что это за праздник? — спросил Джек, перекрикивая шум.

— Это очистительный ритуал, — ответила стоявшая рядом Акико. Она была одета в кимоно цвета морской волны, украшенное яркой хризантемой. — Семьсот лет назад в Киото началась чума, и мацури проводится, чтобы предотвратить ее возвращение.

— В Англии тоже была чума, — сказал Джек. — У нас ее называли Черной смертью.

Окружавшая их толпа ринулась вперед: каждому хотелось получше разглядеть проходившие мимо паланкины и колесницы. В неразберихе Эми с двумя друзьями подошла к Джеку, Акико и Ямато.

— Как поживает наш победоносный самурай? — спросила Эми, обмахиваясь красным бумажным веером, и втиснулась между Джеком и Акико. Акико бросила на нее неприязненный взгляд.

— Спасибо, хорошо! — ответил Джек. — Замечательный праздник…

— Пойдемте! — позвал Ямато, увидев недовольство Акико, и схватил Джека за руку. — Я знаю местечко получше.

— Извини, мне пора. Еще увидимся!

Джек помахал разочарованной Эми — Ямато и Акико потащили его сквозь толпу туда, где их ждали Сабуро, Ёри и Кику.

— На вот, попробуй! — сказал Сабуро и сунул Джеку пирожок в виде рыбки.

— Что это? — подозрительно спросил Джек.

— Тайяку… — выдавил Сабуро с набитым ртом.

— Позже. Днем наедимся! — вмешался Ямато. — Надо опередить процессию, чтобы увидеть ее всю целиком. Пошли!

Ямато повел друзей по какому-то переулку, и, попетляв по безлюдным улочкам, они вышли на главную улицу перед дворцом императора.

Там уже собрались сотни людей, повсюду стояли лотки с непривычного вида сладостями, жареной курицей, сэнча и разнообразными безделушками — от красочных бумажных вееров до жутких масок из