разглядывая Джека.

— Наверное, о камни ударился, — сказал другой.

Еще несколько человек появились из Хондо и подбежали к ограждению.

— Да вот же он! — крикнул кто-то, показывая на водоем.

Ямато на мгновение вынырнул на поверхность, глотая воздух ртом, однако течение тут же затянуло его обратно под воду и понесло.

— Эй, у этого мальчишки наш Нефритовый меч! — закричал какой-то монах, выходя из внутреннего святилища Хондо. — Держите его!

Джек глянул вниз: платформа была высоко — не ниже, чем нок-рея на «Александрии». Но ему приходилось видеть, как матросы падали в море и с большей высоты и все же оставались в живых. Получится ли?..

— Остановите его! Он забрал наш меч! — кричал монах.

Без дальнейших раздумий Джек бросился вниз.

Воздух засвистел в ушах; на мгновение он почувствовал невесомость и почти полное спокойствие. Сквозь водяную дымку виднелся Киото.

Джек окунулся в ледяную воду. Удар вышиб из него весь дух и заставил наглотаться воды. Тяжелый меч тянул вниз, приходилось изо всех сил работать ногами. Джек вынырнул на поверхность и откашлялся, потом пришел в себя. Огляделся в поисках Ямато, но нигде его не увидел.

Тогда Джек сделал несколько глубоких вдохов и нырнул в бурлящую воду. Поплыл к водопаду, однако Ямато так и не нашел. В мутной воде торчали камни, течение тянуло вниз, угрожая не выпустить на поверхность.

Легкие горели, и Джек уже собирался вынырнуть, когда руку задело что-то гладкое. Он вслепую вцепился, подтаскивая предмет поближе к себе. Обхватил его покрепче и что есть сил заработал ногами, пробиваясь на поверхность.

Джек и Ямато вынырнули одновременно — и тут же течение перенесло их через край водоема и бурлящая река потащила вниз по ущелью.

На берегу кричали. Джек пытался удержать Ямато, меч и самого себя на поверхности. Река неслась вниз и безжалостно тащила ребят за собой. Выбиваясь из сил, Джек отчаянно греб к берегу.

Их уже унесло далеко от Хондо, река повернула, и храм скрылся за поворотом. К счастью, течение замедлилось, и Джек кое-как сумел добраться до берега. Из последних сил он вытащил из реки безжизненное тело Ямато и повалился рядом с ним.

Какое-то время Джек лежал под палящим солнцем, глотая воздух, как выброшенная на берег рыба. Придя в себя, он смутно забеспокоился, что его помощь запоздала, но тут Ямато громко закашлялся, выплевывая воду, и открыл глаза.

— Дай мне умереть! — простонал он, отбрасывая с лица мокрые волосы.

— Не дам, пока в состоянии спасти тебя, — задыхаясь, ответил Джек.

— Но почему?! Я всегда очень плохо к тебе относился.

— Мы должны быть братьями. Во всяком случае, именно так приказал твой отец, верно? — с язвительной улыбкой спросил Джек. — Кроме того, это ты научил меня обращаться с боккэном.

— И что?

— Ты помог мне понять, что я не беспомощный гайдзин.

Ямато в изумлении уставился на Джека:

— Когда это ты был беспомощным?

— Когда убили моего отца, я не мог ему помочь. Против ниндзя я был беззащитен, — признался Джек. — Я атаковал Докугана Рю, а он расхохотался мне в лицо. Ты показал мне Путь воина. Дал мне смысл жизни, и за это я тебе благодарен.

— Я тебя не понимаю, гай… Джек. — Ямато сел и стиснул голову руками. — Я не обращал на тебя внимания, презирал, однако, когда ниндзя собрался убить меня, ты, не колеблясь, бросился в атаку — храбро и с достоинством. Я бы так не смог. Ты вел себя как брат. Как самурай.

— Ты бы сделал то же самое.

— Нет… не сделал бы… — Ямато сглотнул, как будто слова застряли в горле. — В тот вечер, когда Кадзуки побил тебя, я слишком испугался. Знал, что он дерется лучше меня. И он тоже это знал. У меня не хватило смелости схватиться с ним…

Ямато отвернулся, но Джек заметил, как он провел ладонью по глазам и как у него трясутся плечи от всхлипываний.

— И близнецы Сэто… я ведь опять струсил и не помог тебе. Не хотел, чтобы меня дразнили другом гайдзина. А после того вечера мне было слишком стыдно оставаться твоим другом. Вот почему… Извини…

С растерянным видом Джек склонился над Ямато:

— Не понял… За что ты извиняешься?

— Джек, ты показал мне, какой я на самом деле, и то, что я увидел, мне не понравилось. Отец прав. Я недостоин быть самураем, а тем более принадлежать к семье Масамото. Ты для него лучший сын, чем я. Ты не украл моего отца — я сам его потерял.

— Не будь идиотом! — укоризненно сказал Джек. — Никого ты не потерял. В отличие от моего, твой отец еще жив. Масамото, конечно, разозлен, но у него нет причин стыдиться тебя. Особенно после сегодняшнего состязания. А если все дело в гордости, то и черт с ней. Нашел из-за кого расстраиваться, из-за Кадзуки! Да он надутая самовлюбленная свинья!

Джек улыбнулся Ямато, и тот выдавил улыбку в ответ.

— Кроме того, ты ведь передо мной извинился. Разве это не означает, что твое лицо опять при тебе?

— Пожалуй, но…

— Никаких «но»! Я каждый день извиняюсь перед Акико то за одно, то за другое! И от нее я узнал, что такое японское великодушие: Акико каждый раз меня прощает, а теперь я прощаю тебя. Мир? — Джек протянул руку.

— Спасибо, Джек, — ответил Ямато, пожимая руку Джека по английской традиции и от этого чувствуя себя неловко. — Хотя я все равно не понимаю, как ты мог меня простить.

— Ямато, твоя неприязнь мне понятна. Когда родилась Джесс, отец обратил все внимание на нее, и я ее возненавидел! А ведь она моя родная сестренка! Я даже представить себе не могу, что бы я чувствовал, если бы отец усыновил какого-нибудь французского мальчишку! — Джек поморщился. — Я не виню тебя за то, что ты на меня злишься. Только злиться ты должен не на меня, а на Докугана Рю: если бы он не убил Тэнно и моего отца, все было бы совсем иначе! И мы бы здесь не сидели — едва живые и с краденым мечом в руках!

Они внезапно осознали всю абсурдность ситуации и расхохотались. Напряжение между ними исчезло, словно смытое водопадом.

Отсмеявшись, они молча бросали камешки в реку, не зная, что теперь делать.

— Пора возвращаться, — наконец сказал Ямато. — Солнце уже садится, и школа Нитэн ити рю должна знать, что она победила.

— Ты понесешь его, — ответил Джек, отвязывая меч и передавая его Ямато.

— Почему я? Ведь это ты добыл меч!

— Твоему отцу вовсе незачем это знать!

Джек и Ямато вместе влетели в Буцу-дэн.

Увидев Нефритовый меч в руках Ямато, ученики Ягю рю разразились дикими воплями восторга. Камакура раздулся от гордости и разгладил кимоно, готовясь принять меч — а с ним и победу.

Рядом, скрестив ноги, сидел Масамото. На его лице застыло отстраненное выражение: когда в Буцу- дэн вошел Ямато с мечом в руках, Масамото словно превратился в фигурку из папье-маше, став безжизненной оболочкой.

Приблизившись к возвышению, Джек и Ямато поклонились, и приветственные крики зрителей перешли в уважительный гул.