— Спорю на выпивку — не сможете, — быстро проговорил Роджер.

— Принято, старина! — так же быстро откликнулся мистер Эннисмор-Смит.

И после этого, разумеется, все пошло как по маслу.

Рассказ мистера Смита оказался достаточно откровенным. В тот вторник он явился с работы в начале седьмого. Откуда он это знает? Ну, просто потому, что это часом раньше обычного, старина. Ему немножко повезло в тот день, и он отправился домой, чтобы захватить жену и повести ее ужинать, а потом в театр. Немножко развлечь старушку, для разнообразия. Не часто выдается такой день в наши жестокие времена, чтобы его да не запомнить, а?

— У, — разочарованно протянул Роджер. — Так вы с миссис Эннисмор-Смит ходили по театрам и ресторанам?

— Нет, старина, не получилось, — энергично возразил мистер Смит. — Жена моя, знаете, женщина немножко старомодная, все еще верит, что надо платить по счетам и все такое.

— Не хотите же вы сказать, что оплачивали в тот вечер счета?

— Нет, конечно, — отринул мистер Эннисмор-Смит столь нелепое предположение. — Но жена, сказать вам правду, старина, она определила весь мой случайный приработок на уплату долгов. Так что ни в каком театре мы не были. Вы женаты?

Роджер покачал головой.

— Да, брак — это отдельная тема, — вздохнув, философски заметил мистер Смит.

— Так что же вы делали в этот вечер?

— Как что? Дома сидели, старина. Весь вечер! С полседьмого до полдвенадцатого, когда улеглись спать. Я хотел было пойти на компромисс и сторговаться хоть на кино, да жена принесла домой какое-то чертово платье, чтобы переделать, из ма… — мистер Эннисмор-Смит оборвал себя и поглядел на Роджера. Тому стало ясно, что магазин — больное место мистера Эннисмор-Смита, которое он, скорее всего безуспешно, старается скрыть от своих друзей.

— Значит, вы так вдвоем и просидели весь вечер? — как ни в чем не бывало осведомился Роджер. — Как это мило, по-семейному.

— Весь вечер, старина. Вот именно мило. Еще выпьете?

— Нет, сейчас моя очередь. — И Роджер сделал заказ. — Но ведь жена не была с вами в комнате весь вечер? Послушайте, тут я вас, по-моему, поймал.

— Как раз была, старина. Рядышком, на диване. А кто сказал, что не была?

— Кажется, я видел что-то в газетах насчет того, что она в одиннадцать вечера находилась на лестничной клетке. Как-то это всплыло в связи с тем, кто в последний раз видел мисс Барнетт живой.

— Если и видели, старина, то это ошибка, — серьезно сказал мистер Смит. — Что вы, она весь вечер просто не выходила из комнаты, пока мы не легли спать. Я могу под присягой подтвердить. Усердно шила.

— Вот вам пример того, как легко ошибиться, — наставительно заметил Роджер. — Она должна была бы хоть раз выйти — к примеру, чтобы приготовить ужин.

— Я сам приготовил, — коротко сказал мистер Смит.

— А! — отозвался Роджер, и наступило молчание. — Ну, похоже, выпивка за мой счет.

— Да, кстати, — начал мистер Смит с мужской прямотой. — Кстати, раз уж мы об этом заговорили, старина, я, знаете, сейчас в ужасно неловком положении. Оставил бумажник дома и совершенно нет мелочи. Очень неловко, старина, понимаете ли, потому что у меня назначена встреча с одним приятелем… приятелем, да, и — ну, не могли бы вы одолжить мне немного до завтра? А, старина?

«Если он еще раз назовет меня „старина“, — подумал Роджер, доставая бумажник, — я, как дитя, разрыдаюсь».

— Ну конечно. Сколько вам нужно?

— Ну, фунта мне вполне бы хватило, — раздумчиво протянул мистер Смит, оценивая Роджера опытным взглядом, — или два фунта, это будет вернее. Или если вы можете дать три, ста…

— Берите пять, — перебил его Роджер.

Было очевидно, что мистер Эннисмор-Смит говорил правду. По крайней мере, он сам в это верил. Кроме того, подтвердилось прежнее впечатление Роджера: задумай и осуществи миссис Эннисмор-Смит убийство мисс Барнетт, самое последнее, что пришло бы ей в голову, — это довериться мужу. Нет, если она виновна, значит, ей удалось обмануть его и в том, что она совершила, и относительно своего пребывания в гостиной. На первый взгляд ее алиби несокрушимо.

Но только на первый взгляд. На самом деле прорех сколько угодно. Сам мистер Эннисмор-Смит волен верить своим словам, но что могло помешать ему вздремнуть часок этим вечером? Что могло помешать жене использовать старый трюк с тряпичной куклой, которую полусонный муж из-за спинки кресла вполне мог принять за жену? Она могла даже затеять ссору, чтобы оправдать затянувшееся молчание, каким было бы встречено любое обращение к ней супруга. Да здесь с полдюжины прорех, в этом алиби. И тем не менее все это не более чем разыгравшееся воображение.

У ближайшего телефонного автомата Роджер на несколько минут задержался, а потом, не зная, что с собой делать, направился домой в Олбани.

В кабинете он обнаружил Стеллу, все еще корпящую над записями спектакля, хотя было уже почти семь вечера, и почувствовал угрызения совести.

— Да бросьте вы это, — проворчал он, почти извиняясь. — Завтра доделаете.

— Благодарю вас, — через плечо бросила Стелла. — Я предпочитаю доделать это сегодня.

— Вы испортите мое красивое платье.

Она продолжала печатать. Роджер пошел в столовую и смещал там два коктейля.

— Спасибо, — сказала Стелла, печатая. — Я не люблю коктейли.

Роджер выпил оба, мрачно наблюдая за своей слишком старательной секретаршей. С каштановой головкой, склоненной над пишущей машинкой, она была так прелестна и так начисто была лишена всякой прелести — просто беда.

Этот ее неведомый молодой человек — в некотором роде просто герой.

Она закончила работу и аккуратной стопкой сложила напечатанные страницы.

— Я только что говорил с Эннисмор-Смитом, — произнес Роджер в пространство.

— Расточитель! — коротко отозвалась она.

— О чем вы?

— Когда я вижу, что впустую тратят время, я не могу не сказать об этом, — заявила Стелла, слишком подчеркнуто, по мнению Роджера, глядя ему в глаза.

— Послушайте, Стелла, — неожиданно для себя объявил Роджер. — Я бы хотел познакомиться с вашим женихом.

— Неужели? Тоже хотите поизучать?

— Возможно. Пригласите его пообедать с нами завтра в «Критерионе».

Она чуть помедлила с ответом.

— Боюсь, об этом и думать нечего.

— Почему?

— Он живет далеко отсюда.

— Тогда пригласите на ужин. А потом мы пойдем в театр, и уж там вам не придется стенографировать.

— Вы очень добры, — решительно произнесла мисс Барнетт, — но это невозможно.

— Да почему же?

— А почему вы так жаждете видеть моего жениха, мистер Шерингэм?

— А почему вы так жаждете лишить меня этого удовольствия?

— Ничего подобного. Мне это совершенно безразлично. Так зачем вы хотите с ним встретиться?