и Сиада; их ледорубы и мачете лежали поверх рюкзаков, словно напоминая, что путь наш долог и вряд ли закончится сегодня.

Присев на каменный обломок, я сказал:

– Остаемся здесь. После завтрака обследуем местность. Как вчера, двумя парами.

Макбрайт встрепенулся.

– Вы что-то обнаружили, приятель? Вы поднимались на вершину? Что-нибудь там есть? Кроме камней и трещин?

– Ничего. Все те же камни и трещины.

Он бросил на меня подозрительный взгляд.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Поднимитесь и посмотрите сами.

– Что же мы будем искать? Я пожал плечами.

– Не знаю. Все, что покажется необычным… Вы перевалите через холм, направитесь к востоку и будете двигаться в течение часа, затем повернете на юг и возвратитесь в лагерь. Я с Цинь отправлюсь на запад от холма. Вуаль не близко, но все же не удаляйтесь от нашей стоянки больше чем на восемь-десять километров.

Странный приказ, если учесть, что, кроме пыли, трещин и камней, тут не было ничего любопытного. Но я не собирался уходить отсюда, пока не наступит ясность с пришедшим мне посланием. Тут, вблизи эоита, я мог разобраться с ним быстрее, чем где-либо еще, мог получить другие вести или какой-то многозначительный намек; словом, я нуждался в том, в чем мы нуждаемся всегда – то есть во времени. День-другой неторопливых размышлений, и, возможно, я раскрою смысл послания либо доберусь до сути интуитивным путем. Так или иначе! Бушует ненависть, и туча затмевает свет моей обители… Я чувствовал, что найден последний камешек, и оставалось лишь уложить его в мозаику.

Макбрайт глядел на меня с явным вопросом.

– Вы полагаете, мы что-то здесь найдем? Что-то такое, чего не обнаружили прежде?

– Возможно, Джеф.

– Могу я спросить, на чем основана ваша уверенность?

«Время тайн прошло, – подумал я, – не всех, разумеется, но тайны, что связана с Тиричмиром. Если я разгадаю послание, то завтра или послезавтра мы будем маршировать не к югу, а на восток, не к иранской границе, а к китайской. Или к индийской, как получится… Следовательно, нужны объяснения – пусть не совсем правдивые, но правдоподобные, и в том варианте, который устроит Макбрайта и его андроида. В конце концов, не мог же я тащить их силой! И бросить тоже бы не смог, хотя их статус – как людей и полноправных граждан – был под большим сомнением. Один – возможно, человек, возможно, робот, да и другой, похоже, инкубаторский… Но, невзирая на подозрительную родословную, оба – живые существа, и, значит, нет вопроса, бросать их или не бросать».

Я вытянул руку к вершине холма.

– Здесь, на склоне Тиричмира, был древний монастырь. Конечно, не христианский, а буддийский… Обитель Света… Думаю, Джеф, вы никогда о нем не слышали.

Он покачал головой, буркнул:

– В мире тысячи монастырей, а может, сотни тысяч. Этот какой-то особенный?

– Разумеется. Он находился в аномальной зоне, и вот о ней-то вы слышали наверняка. Столь же известное место, как Бермудский треугольник, хотя тут не было загадочных исчезновений и непонятных катастроф. Искали его, правда, долго и упорно… многие искали… Кое-кому повезло, и, возвратившись, счастливцы говорили, что им удалось побывать в Шамбале.

– В Шамбале? – с недоумением переспросил Мак-брайт. – Святые угодники, вот это новость! Но если Шамбала не миф, она находится не здесь, а в Гималаях!

Он оглянулся на Фэй, будто нуждаясь в подтверждении, но моя фея с непроницаемым лицом жевала галету. Видно, в Хэйхэ ее приучили не вмешиваться в разговоры старших.

– Готов согласиться, что Шамбала в Гималаях, – вымолвил я. – Суть не в названиях, не так ли? Суть в аномалии. Я полагаю, что она была причиной Тихой Катастрофы. Не божий гнев, не пришельцы из космоса и, разумеется, не пи-бамб, которой не существует в натуре. Это, Джеф, фантазии… Реальность много неприятней.

Он насторожился – кажется, решил, что я сейчас раскрою все секреты.

– И в чем заключается эта неприятность?

– В том, что процессы в аномальной зоне – те, что породили вуаль и флер, – для нас загадка. Несмотря на многолетние исследования, мы не знаем причины, влияющей на ее активность, не представляем природы аномалии и механизма ее развития. Значит, не можем описать математически и дать обоснованный прогноз.

– Откуда вам это известно? Про аномалию и ее исследования?

Я усмехнулся.

– Помните о вашем намеке, будто Монро снабдил меня секретными инструкциями? На самом деле их не было. Он лишь заметил, что этот район нужно обследовать тщательней. Всем остальным я обязан своей любознательности и поиску в Сети. В ней столько интересных данных! Ваши специалисты, Джеф, могли бы сделать то же самое… возможно, сделали, но не решились сообщить вам об этом, и я их понимаю. Шамбала, Бермудский треугольник, чудище Лох-Несса, аномалии, инопланетные пришельцы… Бред и мистика!

– Пришельцы – не мистика, – мрачно заметил он, пристраивая за спиной мачете. – Идем без груза, налегке?

– Конечно. Территория безжизненна, и нашим запасам ничто не угрожает.

Мы разошлись: Сиад с Макбрайтом – на восток, я с Фэй – на запад. Лавируя среди камней, я оглянулся и увидел, что Макбрайт кружит по плоской вершине холма, словно пес в поисках зарытой кости. Казалось, еще немного, и он начнет разбрасывать щебень, чтобы докопаться до аномалии и выяснить причины, влияющие на ее активность, а заодно и механизм ее развития. Впрочем, я не солгал ему, а только не сказал всей правды – ведь аномалия тут была! Незримый ментальный фонтан бил к западу от нас, и никакие катастрофы, конвульсии и судороги времени не повлияли на него. Нить, связывающая

Землю со Вселенной, не прервалась, и ангелы неба могли услышать шепот демонов глубин. Услышать и ответить…

Мы отошли на полтора километра от лагеря, и я остановился, почувствовав стремительный приток ментальных волн. Наш путь пересекала трещина, словно отмечая некую границу; узкая, почти прямая, она походила на след клинка, вспоровшего базальтовую плоть. Местность за ней казалась застывшим лавовым полем – мягких очертаний валуны, переходящие в округлые продольные лощины, окаменевший океан, что простирался до смутной черты горизонта. С блекло-голубого неба падал рассеянный свет, и черные тени от возвышенностей тянулись к западу, указывая мне на центр эоита.

Я сел и свесил ноги в темную бездну. Фэй опустилась рядом.

– Мы дальше не пойдем, Арсен?

– Нет, милая. Для тебя это опасно.

– А для тебя?

– Я знаю, как управлять энергией. – Нахмурившись и прикрыв глаза, я покачал головой. – Нет, наверное, здесь не годится слово «знаю», это происходит бессознательно, на уровне клеток и нервных центров. Так, как ты дышишь и поглощаешь солнечный свет.

– Лун-ван! Царь драконов! – уважительно протянула она. Потом спросила: – Думаешь, Макбрайт тебе поверил? Про аномалию и замечание Монро?

– Он сомневается и хочет выведать побольше, а что ему скажешь? Что объяснишь? Я сам еще не знаю правды. Нужно подумать и разобраться. И сделать так, чтобы он не путался под ногами.

– Мы могли бы уйти… – начала Фэй, но тут же, ударив себя по губам, страдальчески сморщилась. – Нет, что я говорю! Он мне не нравится, но не бросать же его на верную гибель! Да и Сиада жалко… Сиад без него не уйдет.

– Не уйдет, – подтвердил я, разглядывая лавовое поле. От нас до середины зеркала было рукой подать; сорок минут небыстрой ходьбы, и я окажусь в фонтане эоита… Не подойти ли к нему, оставив Фэй у этой