как мог. В саду-то лучше с утра работать – дорожки подправить, песку подсыпать. Проредить, подсадить. Вон вензель дома Хантли совсем разлохматился, – махнул он рукой куда-то в сторону реки. – В то утро к нам как раз декораторы пожаловали – большой зал украшать. Ткани, вензеля, розетки какие-то. Это они мне все рассказали, пока инструменты и лестницы выгружали, а больше, говорят, сегодня никого не будет. Я и обрадовался. Они приехали – еще и девяти не было. Вот, думаю, хорошо, как раз вензеля на центральной аллее поправить успею. Гости наверняка после ужина прогуляться по саду пожелают, а я за свою работу краснеть не привык. Наш сад несколько раз национальные призы брал. Его фотографии в глянцевых журналах печатали. Леди Эстер на фоне цветников и просто сад. Его заложил в восемнадцатом веке сам великий Ланселот Браун по прозвищу Всемогущий Браун.

Чувствуя, что мистер Хейли оседлал любимого конька, который вряд ли доставит их к нужной точке, Юлия быстренько свернула его садоводческий экскурс, вернув беседу в нужное русло.

– Было около одиннадцати, когда позвонил милорд и попросил меня пойти к старой башне и Большому залу, – покладисто продолжил Джейкоб. – Ему показалось, что лужайка несколько скучновата, он хотел, чтобы я взглянул, нельзя ли что-нибудь сделать. Может, клумбу или вазоны? А что мне ходить? Я и так знаю, что никакой вазон там смотреться не будет, больно место особенное, а клумба? За неделю ничего хорошего не сделаешь. Да и не просто в таком месте клумбы разбить. – Джейкоб снова покачал головой. – Но милорд попросил, и я пошел. Сам он обещал подойти вскорости, только разговор какой-то закончит. И я пошел. Инструменты и тачку оставил. Думал, вернусь вскоре и еще успею правый край буквы Н подправить. Да... – Джейкоб снова помолчал. – А уж вернулся когда, там полиция была. Меня сразу к инспектору. Так, мол, и так, ваша тяпка? Моя. А потом милорд велел мне идти к себе, а уж как вашу дочку арестовали, это мне потом Сара рассказала, кухарка наша. Я-то в доме редко бываю, может, раз в неделю, может, два. Мне там делать нечего. Так, зайду иногда чайку выпить да с Сарой поболтать, а больше нет.

– А сколько времени вы ждали милорда?

– Около часа, должно быть. Не меньше. Я все думал, а вдруг что получится с этой лужайкой, очень хотелось к свадьбе угодить.

– А декораторы все еще были в Большом зале?

– Они при мне на ланч уехали, как раз перед тем, как я решил в сад вернуться. Милорда все не было, видно, задержало что-то. Сам я ему звонить не решился, ну а он меня знает где искать. Если вдруг придет все же, позвонит, так я сразу и вернусь.

– Джейкоб, а ключи от Большого зала все еще у вас? – Юлии вдруг ужасно захотелось взглянуть на место, где должно было произойти такое важное для всех них событие.

– Да, вот. – Он достал из кармана огромную связку ключей, некоторые были очень большие и старые, необычных замысловатых форм. – Все не соберусь милорду отдать. Тут и от зала, и от ворот, и от башни, – он не спеша перебирал самые старые и необычные ключи, – а это вот от сарая с инструментами, от садовой калитки, от моего дома...

– Джейкоб, – прервала Юлия его неспешную инвентаризацию, – а вы не могли бы мне показать Большой зал?

Он понимающе кивнул:

– Конечно. Идемте. Там сейчас хорошо. Солнце заливает пол лучами, и на стенах играют блики от листвы. Он словно оживает в это время. – Джейкоб встал и надел свою потертую бейсболку. – Да, красивая была бы церемония. Волынки играли бы. Люблю волынку.

И они двинулись вверх по пологому склону. Каблуки утопали в мягкой земле, но это было даже приятно. Поднявшись к подножию старой круглой башни, повидавшей на своем веку не одну осаду и пережившую много славных сражений, они обогнули ее, пройдя еще немного, оказались перед древними парадными дверями замка – невысокой прямоугольной аркой с высоким, уходящим к самой крыше, резным каменным рельефом, украшенным гербами рода Хантли. Джейкоб вставил большой, потемневший от времени ключ в скважину не менее древнего замка и, беззвучно повернув его, распахнул перед Юлией тяжелые двери.

Зал был огромным, похожим на древний собор. С высокими, уходящими в сумрак потолками, необычными эркерными окнами в самом верху и уникальным камином, украшенным гербом рода Хантли, относящимся к тысяча шестьсот шестому году.

Декораторы неплохо потрудились в зале. Расставленные в два ряда массивные скамьи из темного дерева были украшены лентами и сине-зелеными розетками цвета клана Гордонов. Простенки между окнами украшали огромные вышитые золотом стяги с древним гербом Шотландии и рода Хантли. И хотя в зале не хватало живых цветов, уже сейчас было видно, какой прекрасной, поистине сказочной могла бы стать эта свадьба.

В торце зала был возведен помост, на котором должна была свершиться сама церемония. Огромные напольные подсвечники украшали вход в зал, помост и место, отведенное музыкантам. Появление новобрачной должен был сопровождать неземной голос Рене Флеминг, а после свершения обряда свой голос к ней присоединил бы Андреа Бочелли.

От этих мыслей в носу у Юлии подозрительно защипало, а на глаза навернулись слезы. А через секунду она уже горько рыдала на груди мистера Хейли, а он гладил ее по спине своей огромной мозолистой ручищей, приговаривая слова утешения.

– Да, жизнь и смерть – родные сестры, нет одной без другой. Готовились к пиру, а будем справлять тризну, – тихо проговорил Джеймс, когда ее рыдания стали затихать.

Юлия почувствовала настоятельную потребность найти платок, но, увы, его не было. Тогда Джейкоб выудил у себя из-за пазухи огромный белоснежный платок, размером больше напоминающий простыню, и протянул ей.

– Не стоит так убиваться. Я верю в справедливость, – тихо говорил Джейкоб, скромно глядя в сторону, пока Юлия утирала мокрые красные щеки. – Вот иногда, говорят, преступник сам выдает себя, слишком уверовав в свой ум и удачу, теряет осторожность. Или какая-то случайность помогает раскрыть преступление. Но я думаю, это кара Божия, это он защищает невинных и воздает злодеям. А уж если по какой причине разбойник и уйдет от наказания, тут уж берегись. Значит, Господь готовит ему более страшную расплату, может, в этой жизни, а может, в другой. Только я бы сильно молился на месте такого «счастливчика».

Хотя слова Джейкоба и не сняли тяжести с Юлиного сердца, но ей стало удивительно тепло от того, что в этом чужом, враждебном замке нашелся такой добрый и светлый человек. Он вдруг напомнил Юлии ее дедушку. Тот, как и Джейкоб, всю свою жизнь провел на природе, среди простых повседневных трудов. Он, как и Джейкоб, любил разговаривать с растениями и птицами, его философия была полна терпения и доброты. За всю свою жизнь, полную невзгод и лишений – коллективизация, голод, сталинские репрессии, война, снова чистки, смерть двоих детей и труд, тяжелый, изнуряющий, ежедневный труд, – он не сказал ни о ком плохого слова, никого не осудил, не пожелал зла. Он прожил долгую жизнь, дожив почти до ста лет, и умер тихо, просто уснул солнечным, летним днем, держа за руку любимую жену.

Заперев огромный гулкий зал, они снова спустились с холма и долго пили чай у Джейкоба в сторожке, сидя у окна за простым струганым столом, таким же старым, как и дом и огромный камин в углу, сложенный из простых серых камней. Юлии было очень уютно с Джейкобом, она просто соскучилась по доброжелательным искренним людям, сидя на холме в этом аристократическом паучатнике. «Надо будет прислать сюда Маруську с Эбби, хватит им слоняться по окраинам парка, у Джейкоба им наверняка понравится», – думала она, глядя, как на лужайке под окном тощий, облезлый кот пытается схватить лапами порхающую перед его носом бабочку», – Я бы и сама с удовольствием сюда переселилась, – с грустью подумала Юлия.

Мардж, приоткрыв дверь малого кабинета, выглянула в коридор – в этом проклятом замке никогда не знаешь, кто прячется за дверью, так и снуют туда-сюда! Как она мечтала убраться отсюда поскорее! Ей до смерти надоели кислые, лживые лица леди Кэролайн и ее дочурки, а Чарльз с его неуместными идиотскими шутками? Да и старый лорд Бредфорд – то еще сокровище! А прислуга? Создается впечатление, что, пока стряпчий не огласит завещание леди Эстер, в котором им даны твердые указания исполнять свои обязанности, они так и будут отлынивать от работы. Мардж глубоко затянулась и, выпустив облачко дыма, постаралась взять себя в руки, тем более что выбора у нее нет. Бросить Джорджа одного