Всего лишь раз. Они должны понимать это.

На лице Брента отразилось беспокойство за Фиону, замешательство, неуверенность и, сверх того, страсть. Если бы он сказал, что это всего лишь физическое желание, у Фионы оставался бы выбор. Но теперь…

— Значит, у нас это будет, Брент.

Для нее это было даже не решение. Это было веление сердца, бившегося в одном ритме с сердцем Брента. Тело ее стремилось к близости с ним. А если душа стремилась к большему, что ж, она привыкла получать меньше, чем хочет. Жизнь, она такая. Фиона навсегда сохранит память об этих мгновениях и будет жить с ними, и это будет прекрасно. Просто прекрасно.

Фиона приказала себе не грустить и сосредоточила свое внимание на мужчине, державшем ее в объятиях. Она разберется со своими эмоциями потом.

Брент отвел Фиону в спальню. Страсть заставляла его забыть на время и о сомнениях, и о тревогах. Встав рядом с кроватью, он вновь обнял Фиону, заглянул ей в глаза и ласками продемонстрировал свое благоговение перед ней и те чувства, что были заперты в его душе, — словом, все то, что он не мог выразить словами.

Они стягивали друг с друга одежду и бросали ее на пол. За ними подсматривал только солнечный лучик, проникший в спальню сквозь щель между шторами.

Взгляд Брента странствовал по телу Фионы, а руки-скитальцы повторяли пройденный взглядом путь. Он потянул молодую женщину на кровать и ласкал ее, а ее ладони и губы жадно исследовали его тело.

Острое, щемящее желание сосредоточилось где-то в груди. Брент краем сознания отметил это, когда тело его выгнулось навстречу Фионе, и стремительный поток ощущений накрыл мужчину с головой.

Горло сдавило, и Брент страстно поцеловал Фиону. Он, словно в омут, погрузился в эмоции, утратил остатки контроля. Одна мысль билась в мозгу — он должен доставить Фионе удовольствие, сделать эти мгновения незабываемыми для нее. Одобрение, которое он увидел в ее глазах, подстегивало его, и Брент отдавал любимой все, что мог отдать.

Чувства, охватившие его, казались чужими. Нет, он не способен испытывать такое. Брент не верил самому себе. Однако инстинкт вел мужчину все дальше, руки ласкали нежную кожу Фионы, а взгляд проникал прямо ей в душу и взамен впускал в свою.

В последний момент Фиона вскрикнула, и Брент окончательно потерял голову. Тело его сотряслось, он поцеловал ее в губы, в веки и зарылся носом в шею, вдыхая незабываемый аромат. Руки Брента обвили тело Фионы, пальцы гладили влажную кожу. Снова, и снова, и снова.

Она тоже обнимала его, и водила по нему ладонями, и мурлыкала от удовольствия:

— Я люблю… твои прикосновения.

Бренту следовало бы оценить произошедшее, порассуждать о полной утрате самоконтроля и о многом другом, однако взгляд Фионы, затуманенный и влекущий, не позволил ему ни о чем думать.

Вместо этого он опять занялся с ней любовью, после чего они долго лежали на кровати. И только тогда Брент начал постигать, что натворил. Пальцы его с силой массировали ее плечи, подушечки больших пальцев ритмично гладили ключицу. Он зарылся носом в шею Фионы и вдыхал запах кожи молодой женщины.

— Я не должен был… Я не ожидал… Не хотел этого показывать.

Не хотел демонстрировать характерные особенности, присущие его болезни. Всю свою неуверенность, порожденную словами и поступками Чарлза Маккея. Может, и Фиона наконец задумается над этим, над всеми его недостатками и отклонениями от нормы, и бросит его…

Судя по всему, Фиона все правильно поняла. Она немедленно убрала руку с груди Брента и села, потянув на себя простыню, отброшенную любовниками в изголовье кровати. Глаза ее потемнели. Она встала и начала подбирать с пола одежду.

Брент тоже поднялся, натянул джинсы. Он ощущал себя сейчас гораздо более уязвимым, чем в мгновения страсти, когда все защитные барьеры рухнули.

Фиона прижала свою одежду к груди.

— Я… Мне надо на работу. У меня дела. — Она повернулась и скрылась в ванной.

А Брент, одевшись, сбежал. Просто сел в свой пикап и уехал. Он не знал, что сказать Фионе.

И самое главное, не знал, куда все это его заведет.

Он по-прежнему тот самый человек, от которого отказался отец. И он по-прежнему мало что может предложить женщине, особенно такой, как Фиона. А она заслуживает многого. Все осталось, как и было. Не так ли?

Наконец-то сбылись ее мечты. Они занимались любовью. Для Фионы это было самым прекрасным событием в жизни, пока Брент не пришел в себя настолько, чтобы пожалеть о том, что они сделали. Она любит его. Любит всем сердцем, всей душой. Любит так, как больше никогда и никого любить не будет. Всю свою жизнь она грезила о подобном чувстве и теперь, прислушавшись к своему сердцу, поняла: вот она, та самая единственная и неповторимая любовь.

Но Брент не разделяет ее чувств. Он доказал это, практически не сказав ей ни слова в конце любовного свидания. Он даже не дождался Фиону, чтобы поговорить, пока она одевается.

И она как-то должна примириться с этим его молчаливым отказом от нее и решить, как жить дальше. Она не в состоянии совсем расстаться с Брентом. Не представляет, как сможет уйти от него, даже если он не любит ее и ничего не испытывает к ней. Делает ли это ее слабой?

Из дома Брента Фиона отправилась на работу, а потом струсила, придумала предлог и уехала прямо из офиса в горы. Ей требовалось время, чтобы все обдумать, а делать это в присутствии коллег — выше ее сил. Но рано или поздно придется вернуться и посмотреть в лицо Бренту. Как? Фиона не знала.

Ох, ну почему Брент не желает признать, насколько сильную травму нанесло ему прошлое? Если бы он сделал это, может, тогда смог бы по-другому относиться к ней.

«Ты дура, Фиона Доннер. Заниматься любовью — это одно. Любить — совсем другое. Да, Брент, похоже, получал от этого удовольствие и, кажется, даже не обратил внимания на твои слишком пышные формы, но он тебя не любит. Не пытайся себя обмануть. Для него это была всего лишь кратковременная связь. Без сомнения, он уже и думать забыл о том, что было».

И ей тоже следует забыть.

А пока холод обжигал ее щеки. Влажный воздух наполнял легкие, и запахи буша[1] окружали молодую женщину. Фиона шла по тропинке и фотографировала живописный пейзаж. Снимки необходимы для монтажа, который она собиралась использовать в качестве фона к задуманному эскизу для одного из проектов Брента. Если она сумеет сосредоточиться, эту поездку можно будет считать успешной. Время не пропадет зря. Ей не придется признаваться, что это была просто попытка сбежать из страха встретиться с Брентом.

Фиона продолжала работать и в конце концов решила, что отсняла все, что ей нужно. Начало темнеть, и в воздухе повисла тяжелая тишина, очень подходящая к ее настроению. Она ощутила влагу на щеках, и рот ее сжался. Фиона стерла каплю пальцами, но тут же новая капля упала на лицо, и до нее дошло, что это не слезы.

Пошел снег. Необычайно ранний, неожиданно густой и делающийся тяжелее с каждой секундой. Белые пушистые хлопья скроют от нее тропу, если повалят в полную силу. Надо немедленно возвращаться к машине.

Фиона собрала фотооборудование, порадовавшись, что не потащила с собой штатив, и пошла назад. А снегопад не прекращался — невинные с виду снежинки кружились в воздухе, Фиона уверяла себя, что скоро доберется до машины в целости и сохранности. А если что случится, в офисе знают, куда она отправилась. Мобильный телефон остался в сумке, в машине. Фионе не хотелось тащить с собой лишнюю тяжесть. Что ж, это была ее ошибка, но пока не из-за чего беспокоиться.

Фиона быстро шла вперед и думала о Бренте. Даже сейчас она не могла избавиться от мыслей о нем.