переступит грань и накличет на нас беду. Тайну ей доверять нельзя ни в коем случае.

— Сколько крольчих из этого подразделения может согласиться бежать отсюда?

— Храйр. Видишь ли, недовольных — сколько угодно. Но знаешь, Тлайли, им нельзя ничего говорить до самого побега. Не только Нельтильте — всем! Никто не умеет хранить тайны, а шпионов хватает. Мы с тобой вдвоем придумаем план, а скажем только Тетатиннанг. И когда придет время, мы приведем крольчих.

Шишак понял, что совершенно неожиданно нашел друга, именно такого друга, который нужен ему больше всего на свете, — сильного, умного. Хизентли ничего не упустит и снимет часть ноши с его плеч.

— Значит, ты подготовишь крольчих, — сказал он. — И если тебе это удастся, я вас выведу.

— Когда?

— Лучше всего на закате. Тянуть не стоит. Нас встретит Орех с остальными, а уж они-то отобьются от любого патруля. Даже генералу такое не снилось.

Хизентли снова промолчала, а Шишак с восхищением подумал, что она сейчас размышляет над его словами, учитывая все случайности.

— Но может ли птица драться? — наконец спросила она. — Как она остановит их всех? Это будет большой побег, Тлайли, и нельзя допустить ошибки. Генерал сам пустится в погоню и возьмет с собой лучших офицеров. Мы не можем бежать вечно.

А они не собьются со следа и когда-нибудь нас настигнут.

— Говорю тебе, наши намного умней. Не знаю, смогу ли я объяснить тебе, что мы придумали. Ты когда-нибудь видела реку?

— Что такое «река»?

— Вот тебе и раз. Не знаю, как объяснить, но поверь, бежать недалеко. И если аусла нас догонит — мы уйдем у них из-под носа. Я об этом только и думаю. — Она не ответила, и Шишак добавил: — Хизентли, ты должна верить мне. Клянусь жизнью, мы уйдем от них. Я не обманываю.

— Если ты ошибся, счастливы будут те, кто умрет сразу.

— Никто не умрет. Мои друзья придумали такую хитрость, которой гордился бы сам Эль- Ахрайрах.

— Если бежать на закате, — сказала Хизентли, — то надо делать это завтра или послезавтра. Через два дня закончится наше время вечерних силфли. Ты знаешь об этом?

— Да. Слышал. Но лучше завтра. Чего тянуть? Остается, правда, еще кое-что. Нужно забрать с собой Блэкавара.

— Блэкавара? Как? Его стережет ауслафа.

— Да, знаю. Риск большой, но мы не можем его бросить. Вот что я решил. Завтра во время силфли ты и Тетатиннанг соберете вокруг себя всех, кто согласится бежать. А я повидаюсь с Кехааром неподалеку отсюда, на лугу, и скажу, чтобы он, едва увидит, как я возвращаюсь к норам, напал на часовых. Я как раз подоспею и справлюсь с обоими. Мы застанем их врасплох. И удерем вместе с Блэкаваром. Начнется суматоха. В суматохе и двинемся отсюда. Птица отгонит всякого, кто увяжется за нами. Запомни, бежать нужно только до большой арки под железной дорогой. Там нас будут ждать. Вам нужно будет просто не отставать, а я покажу дорогу.

— Капитан Дрема выскочит по тревоге.

— Надеюсь, что так оно и будет, — ответил Шишак. — Мне именно этого и хотелось бы.

— А вдруг Блэкавар не побежит? Его-то ты тоже застанешь врасплох.

— Его можно предупредить?

— Нет. Он всегда под охраной, а на силфли ходит отдельно.

— И сколько он будет так жить?

— Когда его покажут всем подразделениям, Совет убьет его. Так думают все.

— Вот, значит, как. Что ж, я без него не уйду.

— Ты очень храбрый, Тлайли. Но так ли ты умен? Завтра от тебя будет зависеть жизнь очень многих.

— Тебе не понравился мой план?

— Не в этом дело. Я всего лишь крольчиха, которая не видела ничего, кроме Эфрафы. Но вдруг случится что-нибудь неожиданное?

— Риск есть риск. Разве тебе не хочется выбраться отсюда и поселиться у нас на высоких холмах? Подумай об этом.

— Тлайли! А мы сможем сами выбирать себе мужа, нору и растить детенышей?

— Конечно. И рассказывать в «Улье» сказки, и бегать на силфли, когда захочешь. Там чудесная жизнь, клянусь.

— Я согласна. Я ничего не боюсь!

— И повезло же мне, что ты оказалась именно здесь! — воскликнул Шишак. — Я чуть с ума не сошел, пытаясь сообразить, что же делать, пока не встретил тебя.

— Тлайли, сейчас я пойду вниз. Кто-нибудь может поинтересоваться, зачем ты за мной посылал. В подруги я не гожусь. Но если я уйду сейчас же, мы можем сказать, что ты ошибся и очень разочарован. Не забудь.

— Не забуду. Да, тебе пора, и подготовь всех к завтрашнему вечеру. А я не подведу.

Оставшись один, Шишак почувствовал, как отчаянно устал, как измучен своим одиночеством. Он старался думать о том, что друзья совсем рядом и что он, Шишак, увидит их меньше чем через день. Но он знал, что между ним и Орехом — вся Эфрафа. То и дело его одолевал страх и дурные предчувствия. Наконец он забылся и во сне увидел капитана Дрему, превратившегося в поморника, который летел над рекой и кричал так, что от крика Шишак проснулся, потом вновь задремал и на этот раз увидел Кервеля — тот вел на блестящем проволочном поводке несчастного Блэкавара. А над всем, огромная, словно лошадь в поле, нависала гигантская тень генерала Дурмана, и ему было известно все, что творится в любом укромном местечке. И наконец, совершенно обессилев от бесконечной тревоги, Шишак, в своей отдельной норе, провалился в глубокий сон, где его не мог настичь даже страх.

Шишак выплывал из сна медленно, как пузырек болотного газа, который несет плавное течение. Рядом сидел кролик. Шишак вздрогнул, вскочил и спросил:

— Кто здесь?

— Гравилат, — ответил кролик. — Пора на силфли, Тлайли. Уже жаворонки поют. А ты горазд поспать.

— Да уж, — отозвался Шишак. — Ну, я готов. И он направился было к выходу, как вдруг вопрос Гравилата пригвоздил его к месту.

— Кто такой Пятик? — поинтересовался Гравилат.

— Что ты сказал? — напрягся Шишак.

— Я сказал: кто такой Пятик?

— Не понимаю.

— Ты разговаривал во сне. И повторял: «Спроси у Пятика. Спроси у Пятика». Я и захотел узнать, кто