каждый раз изменяется на «в третий день» у Матфея и Луки (при том, что Лука опускает во втором случае важные элементы), что указывает на редактирование еще на раннем этапе становления предания; если Иисус умер в пятницу, три полных дня никак не могли пройти до воскресного утра, однако же это был «третий день», и именно это мы находим в самом раннем предании, которое приводит Павел в 1 Кор 15:4.
Особый интерес представляет реакция учеников. После первого предсказания Петр отводит его в сторону и укоряет; очевидно, упоминание о воскресении никак не смягчило потрясения от сказанного Иисусом о предстоящих страдании и смерти. Во второй раз — Матфей сообщает, что «они очень опечалились», тогда как и Марк, и Лука говорят, что «не уразумели они сказанного, а спросить Его боялись». Лука говорит о том, что это было провиденциально сокрыто от них, и это созвучно его теме полного непонимания со стороны учеников вплоть до самого воскресения Иисуса, — теме, повторяющейся вслед за третьим и последним предсказанием[1306]. Иначе говоря, ученики нигде не понимают того, что Иисус вроде бы говорит о своем скором воскресении. Кажется, родственникам и последователям маккавейских мучеников и другим людям, погибшим в борьбе за Царство ГОСПОДА в последние века до P. X. и в первые после P. X., слова о том, что они воскреснут в отдаленном будущем, приносили немного непосредственного утешения; подобным образом, ученики, похоже, были потрясены или опечалены тем, что Иисус ожидал неминуемой близкой смерти, или просто никак не могли взять в толк, о чем же он в конце концов говорит.
Само по себе предание и передающие его евангелисты заставляют читающего думать, что ученики допускали, с одной стороны, что Иисус, должно быть, имеет в виду грядущее последнее воскресение, и (или), с другой стороны, — что он метафорически говорил о битве за восстановление Израиля и о необходимости быть готовым рискнуть всем в этой битве. Остается только гадать, как они понимали фразу «на третий день» и подобные ей; мне представляется, что они воспринимали ее как метафору, не понимая, однако, к чему конкретно она относится. И хотя в контексте иудаизма периода Второго Храма услышанное шокирует, эти речения тут знакомы, они, подобно Второй книге Маккавейской, демонстрируют веру в физическое воскресение тех, кто умер из верности Богу Израиля. Однако, не считая упоминания о трех днях (возможно, конечно, тут слышен отголосок Ос 6:2, но в синоптических евангелиях эти слова не привлекают никакого внимания), нет и намека на что–то новое по сравнению с еврейским преданием ни у Павла, ни где бы то ни было еще у первых христиан. Безусловно, верующие, передававшие, собиравшие и редактировавшие эти речения, окружали их победным ореолом в полной убежденности, что предсказания исполнились и что это превосходило понимание слышавших эти слова учеников. Но помимо того, что они отредактировали слова о трех днях, они, похоже, никак не пытались сделать эти отрывки понятнее.
Наряду с этими предсказаниями об оправдании и восстании, можно отметить высказывание, которое представляет собою отклик на Дан 7 и указывает на будущее оправдание:
…Ты ли Христос, Сын Благословенного? Иисус же сказал: Я; и вы увидите Сына Человеческого, восседающего по правую сторону Силы и грядущего с облаками небесными [1307].
Я уже показал в книге «Иисус и победа Бога», что здесь скорее говорится об «оправдании», чем о «возвращении»: «подобный Сыну человеческому» в Дан 7 после страдания, которые доставили ему звери, подведен к Ветхому днями. Сам по себе ответ Иисуса ничего не говорит о воскресении. Однако всякий, кто слышал, оценивал и передавал дальше эти слова в контексте всей Книги Даниила в целом, с ее знаменитым пророчеством о царстве во 2–й главе и столь же известным пророчеством о воскресении в главе 12–й, был в состоянии свести эти ссылки воедино и увидеть тут воскресение как таковое, главную основу для оправдания. В этом свете можно рассматривать и слова, вложенные Иоанном в уста лжесвидетелей на суде и в уста самого Иисуса:
Мы слышали, как Он говорил: «Я разрушу храм этот, рукотворенный, и в три дня воздвигну другой, нерукотворенный»[1308].
Ответил Иисус и сказал им: разрушьте храм этот, и Я в три дня воздвигну его
Хотя Марк и Лука настаивают, что это было произнесено лжесвидетелями, традиция Иоанна, как и другие связанные с этим речения, указывают на то, что Иисус на самом деле говорил нечто в этом роде; в конце концов, предыдущие главы у всех трех синоптиков упоминают о том, что Иисус всерьез говорит о разрушении и Храма, и Иерусалима, заключая свои слова утверждением о том, что и он сам, и его ученики будут оправданы[1310]. Иоанн интерпретирует это высказывание именно в связи с телесным воскресением Иисуса. Когда мы пытаемся охватить взглядом ожидания Иисуса в целом (что я обрисовал раньше), — то, как он символически действовал в Храме и в Сионской горнице, желая приблизить долгожданный час осуществления его собственной судьбы и призвания истинного Израиля, — мы находим тут глубокий исторический смысл[1311].
(iv) Загадки
(а) Ирод
Из всех малопривлекательных персонажей, которые открывают нам что–либо о верованиях иудеев I века касательно умерших и их участи, именно Ирод Антипа, с его дошедшими до нас суждениями об Иисусе, портит тут всю картину. В этом случае Лука и Марк существенно расходятся; Матфей близок к Марку, но умолкает после стиха 14 у Марка:
[Марк 6] 14 И услышал то царь Ирод, — ибо стало известно имя Его, и говорил он: Иоанн Креститель восстал
[Лука 9] 7 Услышал же Ирод тетрарх о всём происходящем и недоумевал, так как некоторые говорили, что Иоанн восстал
Этот маленький сюжет представляет собою интерес на нескольких разных уровнях. Начнем с евангелистов: для Матфея и Марка это отправная точка рассказа о смерти Иоанна Крестителя, тогда как Лука, у которого рассказ о смерти Иоанна отсутствует, но который уже упомянул о заключении Иродом Иоанна в тюрьму (3:19–20), довольствуется упоминанием в последнем стихе о том, что Иоанн обезглавлен,
