причиталось — и что с того?

— Морфин нарушил закон Волшебства, — серьезно сказал Огден.

— 'Морфин нарушил закон Волшебства.' — Передразнил Гонт Огдена, сделал он это напыщенно и с подчеркнуто монотонным ритмом. Морфин снова закудахтал. — Он преподал грязному магглу урок, это теперь незаконно, да?

— Да, — сказал Огден. — Я боюсь, что да.

Он вытащил из внутреннего кармана маленький свиток пергамента и развернул его.

— А это еще что такое? — спросил Гонт, сердито повысив голос.

— Это — вызов в Министерство на слушание…

— Вызов! Вызов? Да кто вы такой, чтобы куда-то вызывать моего сына?

— Я глава отдела Волшебной Правоприменительной Деятельности, — сказал Огден.

— И Вы думаете, что мы — мусор, не так ли? — кричал Гонт, продвигаясь в направлении Огдена и тыча в него своим грязно-желтым пальцем, — Мусор, который побежит в Министерство, когда оно им скажет? Ты хоть знаешь с кем ты говоришь, грязный маленький грязнокровка?

— Я думал, что говорю с г. Гонтом, — сказал Огден, он выглядел напуганным, но по прежнему стоял на месте.

— Правильно! — ревел Гонт. На мгновение, Гарри подумал, что Гонт сделал непристойный жест рукой, но потом понял, что он показывал Огдену уродливое, кольцо из черного камня, которое носил на среднем пальце, и махал им перед глазами Огдена. — Видишь это? Видишь? Знаешь, что это? Знаешь, откуда оно? Столетиями оно было в нашей семье, так далеко наши корни уходят в прошлое, и мы полностью сохранили чистую кровь! Знаешь, сколько мне предложили за этот герб Чистокровных, выгравированный на камне?

— Понятия не имею, — сказал Огден, мигая, когда кольцо было на расстоянии дюйма от его носа, — и это совсем не относится к делу, г. Гонт. Ваш сын передал-

С гневным воем Гонт побежал к дочери. Доли секунды, Гарри думал, что он собирался задушить ее, потому что его рука летела к ее горлу; но он тянул ее к Огдену за золотую цепь на ее шее.

— Видишь это? — проревел он Огдену, встряхивая тяжелый золотой медальон на цепи, в то время как Мероуп кашляла и задыхалась.

— Я вижу, вижу это! — торопливо сказал Огден.

— Слизерин! — вопил Гонт. — Салазар Слизерин! Мы — его последние живые потомки, что ты скажешь на это, а?

— Г. Гонт, ваша дочь! — в тревоге сказал Огден, но Гонт уже отпустил Мероуп; она вернулась в свой угол, потирая шею и глотая воздух.

— Так! — торжествующе сказал Гонт, как будто он только что доказал сложную теорему без всякого труда. — Не пытайтесь говорить с нами, как будто мы — грязь на ваших ботинках! Поколений чистокровных волшебников, больше, чем вы можете сосчитать, я не сомневаюсь в этом!

Он плюнул на пол к ногам Огдена. Морфин снова закудахтал. Мероуп сидела у окна склонив голову, ее лицо ничего не говорило

— Г. Гонт, — упорно сказал Огден, — я боюсь, что ни ваши предки, ни мои не имеют никакого отношения к нашему вопросу. Я — здесь из-за Морфина, Морфина и магла, к которому он обращался поздно прошлой ночью. Наша информация — он мельком взглянул на свиток пергамента в его руке — состоит в том, что Морфин выполнил проклятье или волшебство на упомянутом магле, заставив его покрыться очень болезненными фурункулами.

Морфин захихикал.

— Сиди тихо, мальчик, — прорычал Гонт на змеином языке, и Морфин снова затих.

— И что, если даже он так сделал?' вызывающе сказал Гонт, — Я думаю, что ты бы вытер грязное лицо магла, а не оставил ему память о своем ботинке -

— Это не дело, г. Гонт? — сказал Огден. — Это было неспровоцированное нападение на беззащитное-

— Я сразу понял, что вы любитель маглов, как только вас увидел, — глумился Гонт и снова плюнул на пол.

— Эта дискуссия ни к чему не приводит, — твердо сказал Огден. — А по отношению вашего сына, ясно видно, что он не чувствует никакого раскаяния в своих действиях. — Он снова мельком взглянул на свиток пергамента. — Морфин посетит слушание четырнадцатого сентября, чтобы ответить на обвинения по использованию волшебства перед магглом и порождению вреда и бедствия тому же самому магг-

Огден прервался. Звон, стук лошадиных копыт послышались из окна. Очевидно, извивающийся переулок в деревне подходил близко к роще, в которой стоял дом. Гонт застыл, слушая, и широко распахнув глаза. Морфин зашипел и повернул лицо на звук, выражение его лица было голодным. Мероуп подняла голову. Ее лицо, заметил Гарри, сильно побледнело.

— Боже мой, какое бельмо на глазу! — прозвучал голос девочки, так ясно слышимый через открытое окно, как будто она стояла в комнате рядом с ними. — Разве твой отец не может убрать эту лачугу, Том?

— Это не наше, — сказал голос молодого человека. — Все с другой стороны долины принадлежит нам, но этот дом принадлежит старому бродяге по имени Гонт, и его детям. Весьма безумный сын, Вы должны были слышать некоторые из историй, которые говорят в деревне-

Девочка засмеялась. Звон, и стук копыт становились все громче. Морфин попытался, встать из кресла. — Сиди на месте, — предостерегающе сказал его отец на змеином языке.

— Том, — снова сказал голос девочки, теперь так близко, что было ясно, что они остановились около дома, — Я могу ошибаться, кто — то прибил змею к двери?

— О господи, Вы правы! — сказал голос человека. — Это его сын, я сказал Вам, что он не нормален. Не смотрите на это, Сесилия, любимая.

Звон и стук копыт снова приглушился.

— 'Любимая', — шептал Морфин на змеином языке, глядя на сестру. — 'Любимая, так он ее называет. Значит, ты ему не нужна.

Мероуп была такой бледной, что Гарри был уверен, что она вот-вот упадет в обморок.

— Что это значит? — резко сказал Гонт, также на змеином языке, переводя взгляд с сына на дочь. — Что ты сказал, Морфин?

— Она любит смотреть на того маггла, — сказал Морфин, и порочное выражение разлилось по его лицу, когда он уставился на сестру, которая теперь выглядела испуганной. — Всегда, когда он проходит мимо, она смотрит него, правда? И вчера вечером-

Мероуп умоляюще трясла головой, но Морфин безжалостно продолжал, — Она высунулась из окна и ждала, пока он проедет мимо?

— Высунулась из окна, чтобы смотреть на магла? — спокойно спросил Гонт.

Все три Гонта, казалось, забыли про Огдена, а он выглядел и изумленным, и раздраженным этой вспышкой непонятного шипения и кряхтения.

— Это так? — смертельным голосом сказал Гонт, продвигаясь на шаг или два к испуганной девочке. — Моя дочь, чистокровный потомок Салазара Слизерина — мечтает о грязном, испещренном прожилками грязи маггле?

Мероуп отчаянно трясла головой, вжимаясь в стену, очевидно она была неспособна говорить.

— Но я проучил его, Отец! — кудахтал Морфин. — Я проучил его, когда он проходил, и он не выглядел таким симпатичным с фурункулами на всем его теле, правда, Мероуп?

— Ты отвратительна! Ты грязная маленькая предательница крови! — ревел Гонт, потеряв контроль над собой, и его руки сомкнулись на горле его дочери.

И Гарри, и Огден завопили — Нет!' Огден поднял палочку и закричал, — Relaskio!

Гонта отбросило назад, далеко от его дочери; он споткнулся об стул и упал на спину. С ревом гнева, Морфин встал из стула и побежал к Огдену, размахивая своим кровавым ножом и без разбора стреляя заклинаниями из его палочки.

Огден побежал, чтоб остаться в живых. Дамблдор указал, что они должны следовать за ним, и Гарри повиновался. Крики Мероуп, эхом отзывались в его ушах.