— Черт, Красавчик, заткнись, а! — не выдержал и Нобл — без тебя тошно!

— Да я нем как рыба… — деланно обиделся только пришедший в отряд бывший пляжный спасатель…

— Так… Картинка пошла… — донесся в наушниках голос командира — кажется, у нас есть работа, ребята. Однозначно, у нас есть работа…

Идея этой операции пришла в голову оперативному штабу, работающему в Багдаде и отвечающему за всю территорию страны, включая и те сектора, которые были под контролем британских, польских и прочих войск. Юг страны приносил наибольшее беспокойство — там было полно шиитов, там была длинная, со сложным рельефом, почти никак не прикрытая граница. Восемь лет в этих местах шла война, копались военные сооружения, металлолома в виде подбитой техники осталось столько, что хорошему металлургическому заводу на год хватит. И если вначале основное сопротивление оказывали в крупных городах и оказывали его сунниты — тех, кого лишили главенствующего положения при режиме Хуссейна, бывшие военные и спецслужбисты — то теперь все большее и большее беспокойство вызывала шиитская община. Почувствовав запах крови, сильно активизировался Иран… если в четвертом году он принял свержение Хусейна с внешним равнодушием и даже со скрытой радостью — то сейчас кумские аятоллы почувствовали запах крови. Цена на нефть ползла вверх, что давала авторитарному режиму фанатиков возможность серьезно перевооружить свою армию и заткнуть недовольным внутри страны рот деньгами. Ирак и Иран — две страны, где большинство составляли шииты, на выборах в Ираке победили шииты, но американцы не дали им возможности насладиться плодами победы, поставив президентом Ирака вообще курда и христианина, и создав коалиционное правительство. Но выборы дали кумским аятоллам сигнал: большинство голосов в этой стране у шиитов и если раскачать ситуацию, а так же дать иракской шиитской общине нового, агрессивного и подконтрольного Тегерану лидера… То на выходе может быть конфедеративное или даже федеративное государство, которое автоматически становится самой мощной сверхдержавой региона. Нефть, газ, выход в Каспий и Персидский залив, дружественная Сирия и через нее — выход к Средиземному морю. Для этого — надо было лишь вести тонкую игру, и заставляя американцев уходить, и не сильно зля их и подготавливая почву для появления «лидера-объединителя».

Так возник Муктада Ас-Садр — молодой и агрессивный политик-шиит, призывающий к установлению агрессивно-религиозной, чисто шиитской власти. К тому же самому призывал и его отец — в ответ Саддам приказал гвардейцам вбить ему в голову гвоздь, и приказ был выполнен. Увы, американцы сделать то же самое не смогли…

В ответ американцы придумали провернуть пропагандистскую операцию — но начало ее должно было быть исключительно боевым. Было известно, что на территорию Ирака просачиваются боевики из Корпуса стражей Исламской революции Ирана, в том числе и высокопоставленные — в КСИР была система званий как в армии. Эти боевики встречались с местными ополченцами и лидерами исламских милиционеров, передавали им деньги, оружие, инструкции по организации вооруженного сопротивления. Аналитики — предложили командованию выследить и захватить, обязательно живыми — одного или даже боевиков КСИР, желательно высокого ранга. Потом, после того как их доставят в Кабул и идентифицируют — планировалось предъявить пленных мировой общественности. Дальше — полный набор: дипломатическая нота Тегерану от имени иракского и американского правительства о грубом вмешательстве в дела суверенной страны, демарш в ООН с требованием назначить санкции против Тегерана, точнее не назначить, а ужесточить, выступления и пропагандистская кампания в иракской прессе. Почему-то аналитики решили, что от вида пленных КСИРовцев народ Ирака, в том числе и шииты — проникнутся гневным возмущением и ненавистью к соседней стране и аятоллам из Кума.[20] Сама операция для любого человека, сколь либо понимающего восточную улицу была до дикости наивной — но командованию многонациональных сил она понравилась и была сформирована специальные оперативные группы из «котиков», Дельты, рейнджеров. Каждой из них была придана техника и самолет С130. Это было что-то вроде пожарной команды — как только в штаб поступала развединформация о том, что где-то могут быть гости из соседней страны — группа немедленно вылетала на реализацию…

В Басру выпало лететь им…

Они ехали по объездной дороге, не слишком опасное место, с обеих сторон поля, город — по левую руку, а там сейчас — основной беспредел творится. В городе стреляли и по ним стреляли… они шли по высокой насыпной дороге и были приличной целью — но стреляли неточно и они даже не отвечали. В одном месте — они разминулись с американским усиленным бронетехникой взводом, у них был даже танк. Американские пехотинцы лежали на насыпи не поднимаясь, скорострельные пушки с Бредли и пулемет с танка обстреливали город, главный калибр пока молчал. Командир — оказалось, что это вообще национальные гвардейцы — сказал, что дальше, в апельсиновых рощах кишмя кишат хаджи и пожелал удачи. Спецназовцы узнали самое главное — дальше постов нет, красная зона, одни хаджи непуганые.

Проехав еще немного — они съехали на обочину. Под неприцельным обстрелом со стороны города — очень неприятно, когда пули цвикают, свистят над головой, хоть и понимаешь, что не твоя, свою не слышишь, но все равно неприятно — они нацепили на себя куртки иракской полиции, напялили на себя чалмы. Этерли достал и гордо водрузил над кузовом своего пикапа черный флаг с шахадой — Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед пророк Его. Для первого пикапа такого флага не было — но лейтенант Снейк достал и наклеил под лобовое стекло широкую, самоклеящуюся ленту, на которой было написано «Аллаху Акбар!», а ниже — укрепил портрет Муктады Ас-Садра, молодого шиитского лидера в черном тюрбане и с поднятым вверх пальцем, что означало «Единый Аллах».

— Так… быстрее, быстрее. Леппин, что ты там возишься, черт тебя дери.

— Извините, сэр.

— Не извиняйся! Садись в машину, двинулись, двинулись, пока нас тут не отоварили, как следует!

Машины снова выскочили на дорогу, теперь это был типичный бандитский караван, по некоторым признакам — перекрасившиеся полицейские, решившие принять участие в кровавом шабаше. Теперь им следовало опасаться уже своих… британцы держали в этом районе вооруженные пулеметами вертолеты и один из вертолетчиков мог счесть караван подходящей добычей. Могли впереди быть и британские посты — а британцы тоже долго раздумывать не будут, разозленные потерями они нажмут на спуск…

Они проехали еще какое-то время по этой насыпной, ведущей по сырой, болотистой местности дороге, потом — резко свернули влево. Здесь была зеленка — район Умм Аш-Шия и несколько других: дома здесь перемежались с апельсиновыми рощами и пальмами, отлично растущими здесь, в дельте Евфрата. Зеленка где-то была ухоженной, прореженной от сорняков — а где-то сплошным зеленым полем, где можно было кануть без следа…

— Стоп.

Машины остановились.

— Аллен, вперед. Прикроешь нас. Десять минут — и выдвигаемся…

Аллен на тот момент был вторым номером снайперской пары — первым номером был Бэтчли, но он сейчас лежал в госпитале с тяжелой контузией, и группа осталась без нормального снайпера. Остальную часть группы — подготовленные штурмовые пары — разбивать было нельзя, и лишних людей тоже не было. Поэтому Аллен сам предложил идти в одиночку и лейтенант согласился — хоть и не без сомнений.

Аллен, тогда еще капрал — вскинул руку в жесте, примерно соответствующем 'No pasaran' — и канул в зеленые джунгли…

Это были самые настоящие джунгли — пусть и не такие, как в Панаме, где они обучались выживанию в южном учебном центре войск специального назначения. Если классические джунгли вздымаются над землей на двадцать-тридцать метров, то здесь — апельсиновые деревья росли метра на три, на четыре, а густой подлесок из сорняков и лиан, через который надо было просто продираться — произрастал человеку по грудь. Исполинами на этом фоне выглядели пальмы, высотой и восемь, и десять, и больше метров, около них всегда была вонь от гнилых плодов, которые никто не собирал. Эти места, когда то бывшие раем на земле — сейчас были заброшены человеком и без заботливой хозяйской руки возвращались в состояние первобытной дикости.

Аллен, как второй номер снайперской пары был вооружен автоматом М4 с глушителем и термооптическим прицелом Raptor, второму номеру большего и не надо. Но основным оружием его был