Бааль Шем Тов объясняет выражение Слово Б-га не как метафору, а как некоторую реальность. Слово Б-га, создавшее небеса, реально присутствует в небесах; самые слоги и буквы фразы Да будет твердь небесная поддерживают небо, позволяют ему существовать. Это что-то, не произошедшее в прошлом, а происходящее все время; Б-г говорит все время. Когда говорит человек, его слова, как нечто конкретное, исчезают в никуда. Слова Б-га остаются навеки. Мы склонны понимать это метафорически, в том смысле, что Слово Б-га вызвало к существованию все явления. Но продолжает существовать не только то, что проявлено, но и самые буквы и слоги.
Постараемся представить себе, что Речь Б-га — явление не преходящее, а продолжающееся бесконечно, повторяющееся снова и снова. Это можно уподобить — не забывайте, что это лишь иллюстрация! — включению электрического света. В случае переменного тока, которым мы пользуемся в повседневной жизни, электрический ток течет все время то туда, то обратно. Можно рассматривать Творение мира как такое вот включение электричества. Щелчок выключателя — не завершенное действие; он только запускает постоянное и повторяющееся движение энергии, которое остается зависимым от своего источника. Так и Слово Б-га — оно вечно в своем проявлении и постоянно обновляется. Это схема, способная к динамическому взаимодействию. Бааль Шем Тов однажды объяснял, в другом контексте, насколько это верно относительно Дарования Торы на горе Синай. Тогда спустилась весть о Вечном мире, и слова также была вечны; Речь Б-га не смолкла, это мы перестали слушать. Суть стояния у горы Синай не только в том, что было сказано то, что было сказано, но также и в том, что нашим ушам была дарована способность это сказанное услышать. И, заканчивал Бааль Шем Тов, каждый, в любую минуту своей жизни, может удостоиться стоять у горы Синай и слышать Тору. Откровение на горе Синай стало уникальным, однократным явлением не потому, что Б-г умолк, а потому, что мы не даем себе Его услышать.
Поэтому мы читаем: Если бы буквы Десяти Речений Б-га, которыми был сотворен мир в шесть дней творения, покинули бы мир, не дай Б-г, хотя бы на мгновение, мир снова вернулся бы в ничто, в совершенное небытие, точно так, как это было до шести дней Творения. Здесь снова подчеркивается, что удаление букв — это не только утрата жизненных сил, но и какое-то еще большее лишение. Если Речь Б-га умолкнет, мир обратится в ничто. Буквы Речений не творят явления мира; они есть самая суть этих явлений.
Здесь будет полезно привести один пример — и опять надо напомнить, что это лишь иллюстрация, ни в коем случае не претендующая на какое-либо описание. Когда, при нашем современном взгляде на мир, мы говорим о материи, то мы называем ее твердой и инертной только в очень общем и относительном смысле. Такой предмет, как стол, состоит из непрерывно движущихся частиц, твердость которых весьма сомнительна. Электроны, в свою очередь, можно рассматривать как сконцентрированные волны энергии. Короче, даже в пределах мира физического мы находимся в сетях иллюзий; то, что кажется твердым, не является таковым. Это не вопрос обмана чувств; наши чувства дают нам адекватную проекцию того, какими явления представляются, какими они задуманы. Учитель хочет сказать нам, что материя, которая кажется нам твердой и реальной, получает все свое существование из Слова Б-га.
Значит, духовная сущность присутствует даже в земле или воде. В некотором смысле у камня больше души, чем у человека, так как камень в более полной степени подчиняется душе камня; а у человека больше души, чем у камня, в смысле большей независимости человека. Душа камня — это Б-жественная формообразующая сила, дающая реальность камню; если эта Б-жественная сила покинет камень, он просто перестанет существовать. Когда же душа человека покидает человеческое тело, оно еще некоторое время продолжает существовать. Удалить душу из камня — все равно, что выключить электричество: света нет, все гаснет.
Здесь мы встречаемся с самой главной проблемой человека — с тем, что душа и тело не едины. Если бы душа настолько доминировала в человеке, что жизнь его была бы лишь выражением души, то с исчезновением души человек просто исчезал бы. Это, между прочим, связано с проблемой греха и раскаяния. Если человек совершает такой грех, что положенное ему наказание — карет (Карет — один из видов наказания от руки Небес, отсечение от народа своего. Оно состоит в сокращении жизни и пресечении рода грешника), то его душа должна быть уничтожена, а он сам должен прекратить существовать. Вся возможность раскаяния состоит в том, что человек продолжает каким-то образом существовать и может постараться выправить положение. Иными словами, человеку свойственна в некотором роде двойная жизнь: жизнь тела и жизнь души. И это создает проблемы в духовной сфере, так как у тела есть его собственные желания; оно не просто выражает желания души. Пример: я решаю сунуть руку в огонь и чувствую, как протестует мое тело против этого решения.
Таков конфликт в отношениях между душой и телом у человека. У инертной материи нет такой души, нет и конфликта желаний. Душа предмета — это его физическая суть. Предмет, известный нам как материальный камень, есть материальная проекция букв Б-жественной речи, дающей существование этому камню. Как пространственные измерения, характерные для материи, суть проекция движения и расположения молекул, так и все, что мы знаем как мир, — это результат Б-жественного речения, которое проявляется через камень, цветок или еще что-нибудь.
Мы читаем: хотя слово камень и не упоминается в Десяти Речениях, записанных в Торе, тем не менее жизненная сила вливается в камень с помощью сочетаний и смен букв, подвергающихся перестановкам при прохождении 231 врат в прямом и обратном порядке. Здесь предпринята попытка объяснить отношения между Б-жественно сказанным и бесконечным множеством сотворенных деталей. Когда, например, написано: И сказал Б-г. да будет твердь небесная, то слова, которые мы читаем, суть человеческое переложение того, что сказал Б-г. Непостижимое Б-жественное высказывание переведено дважды: первый раз в твердь небесную, со всеми ее деталями, и второй раз — в то, что написано в Торе.
К примеру, мы можем видеть, что звуковые волны воспринимаются магнитофоном и фонографом.
Первый преобразует их в электромагнитные сигналы, второй — в бороздки на пластмассе. Это два разных перевода звуковых волн; если проиграть звук, в обоих случаях снова появится одно и то же исходное явление. Однако сами звуковые волны — не электромагнитный сигнал и не бороздки на пластинке. Когда я хочу показать кому-то звук, я должен воспользоваться одним из способов преобразования или перевода. В этом смысле буквы Б-жественной речи, проявленные в тверди небесной, — лишь другая версия, другой перевод того же, что написано в Торе. Однако осознавая внутреннюю тождественность, надо помнить, что и то и другое преломлено через человеческие ограниченные возможности восприятия. Есть одаренные люди, которые, взяв нотный лист, могут не только пропеть мелодию, но и читать ноты с наслаждением, как книгу, иногда даже с большим наслаждением, чем если бы они слушали концертное исполнение. Это более или менее подобно тому, что можно сказать о великих душах, которые, читая Тору, слышат Слова Б-га в ней, и это совсем не то, что слышит человек, читающий логически связанные предложения. Можно сказать, что это верно в сфере любых отношений с окружающим миром: восприятие зависит от возможностей человека. Есть знаменитая история о Бааль га- Тания, который незадолго до смерти позвал к себе внука (позже известного под именем Цемах-Цедек) и спросил: Что ты видишь? Мальчик ответил описанием обычной домашней обстановки. А я вижу только слово Б-га, — ответил старый ребе. Есть, значит, уровень, на котором человек перестает видеть в обычном смысле. Он воспринимает само явление, а не его проекции.
Буквы и состоящие из них слова Торы — это перевод в своеобразную форму общения, которую мы называем письмом. С другой стороны, каждая буква есть Б-жественная сила, и мы не в состоянии воспринять их, каковы они есть. Более того, существуют разные комбинации букв. Одни и те же буквы сочетаются не только в виде слов, но и иначе, концентрическими кругами, от одного уровня смысла к более высоким уровням, от сущности к сущности; и внутри этих кругов одно и то же явление открывается разными образами.
Разные комбинации букв предшествуют, таким образом, появлению слова камень (
