организма», глава целой научной школы, крайне скептически относился к работам Чижевского. Вот как пишет он в своей книге «Страницы жизни» (изданной в 1991 г. через много лет после его смерти (он умер в 1957 г.), С. 182). Мужской голос спросил, кто находится у телефона. Я назвал себя. — С вами говорят из НКВД. Прошу Вас заглянуть сегодня по адресу: площадь Дзержинского... в 8 часов вечера -. — Следователь встретил меня любезно. Расспрашивал о самых разнообразных вещах. В беседе он задал вопрос и о том, каково мое отношение к Чижевскому. Я ответил, что считаю Чижевского авантюристом, что его «исследовательская» работа очень мало чего стоит и что он вводит в заблуждение правительство. ...следователь поблагодарил и сказал, что я могу идти, прибавив «войти-то к нам просто, а выйти без меня не выйдете», и проводил меня до дежурного. Я попрощался и с легкой душой покинул НКВД. Еще несколько лет научная общественность Москвы периодически возвращалась к деятельности Чижевского. Работала не одна комиссия, прежде чем загадочный профессор был разоблачен. Я имел возможность вспомнить, что ведь это тот самый молодой человек, который еще в 1925 г., когда я был директором зоопарка, обращался за разрешением наблюдать животных во время полного солнечного затмения. Уже тогда Чижевский, будучи сотрудником известного циркового деятеля Владимира Дурова, интересовался солнечными пятнами и их влиянием на земные дела. После этого он опубликовал работу о влиянии солнечных пятен на смертность, рождаемость, общественное сознание и революцию. И затем совершил замечательный сальто-мортале в область животноводства, лично оказывая больше влияния на сознание людей чем его солнечные пятна... В сущности, это иллюстрация неприятия классиками работ романтиков. М. М. Завадовский настоящий классик. По складу, научным трудам, результатам. Мог ли он представить, что в 1948 г., после сессии ВАСХНИЛ (см. очерк), он сам будет лишен кафедры и возможности работы на долгие годы. Знал ли он, что Чижевский арестован? Знал ли, что его отзыв был использован в оправдание, если не в обоснование ареста? В самом начале этого очерка я говорил, как изменилось отношение научного сообщества к проблеме космофизических корреляций. Возможно это все еще слишком оптимистическая оценка. Можно говорить лишь о начале такого изменения. Все еще эти исследования проводят романтики. А можно дать определение: романтики - это те, кому для их исследований не дают грантов, кто проводит исследования лишь на основе своей любознательности и энтузиазма. Положение можно будет считать изменившимся, когда этими исследованиями займутся классики, т. е. те, кому выделяют гранты научные фонды. Это понятно. Решение о выделении грантов выносят эксперты. Нужно, чтобы существовала критическая масса экспертов. Для этого проблема должна быть предварительно достаточно разработана.

Все, что было рассказано, отнюдь не является проявлением лишь российской специфики. Конечно, не в такой крайней форме — без арестов и смертей — всюду в мире новое знание пробивается с трудом через барьеры предыдущего знания, барьеры здравого смысла. Яркой иллюстрацией этому может быть научная биография итальянского профессора Дж. Пиккарди [28]. Пиккарди обнаружил странные несовпадения результатов в принципе одинаковых опытов - образовании осадка гидроокиси висмута при гидролизе его треххлористой соли. В длительных многолетних исследованиях он пришел к выводу, что эти несовпадения — следствие каких-то космофизических причин. В ежедневных опытах с 1951 по 1962 гг. был накоплен большой материал и найдены корреляции с солнечной активностью и другими характеристиками неземной среды. Это было на несколько десятилетий позже первых работ Чижевского, но научное сообщество долгое время воспринимало эти работы лишь как свидетельство заблуждений их авторов. Не только скромность мешает мне здесь излагать свои работы, по многим чертам аналогичные работам Дж. Пиккарди. Отчасти я упоминаю о них в очерке о Б. П. Белоусове. Проводимые на протяжении более 50 лет эти исследования «разброса результатов», по-видимому, приводят к выводам, затрагивающим некоторые «основы» физики [24]. Мне все кажется — «еще немного и можно будет сделать решительные выводы». Еще немного... Однако, 50 лет уже прошло. Долго ль мне...? Однако «служенье муз не терпит суеты». Воздержусь пока. Несмотря на то, что это направление не принималось академической наукой, у нас в стране в 1970-е годы стали выходить в свет высокоценные сборники трудов. В Риге, Одессе, Симферополе, Севастополе проходили совещания. Однако рецензенты (как обычно анонимные) в академических журналах не могли принять возможность влияния флуктуации «исчезающе слабых» полей или, в сущности, чрезвычайно низкоинтенсивных потоков солнечного ветра. Здесь проявляется, увы, все тоже — мы видим, осознаем, признаем лишь то, что заранее понимаем... Теперь ситуация стала изменяться. Появляется все больше данных о реальности этих эффектов. Симпозиумы и международные конгрессы, специальные журналы и книги по «гелиобиологии», «космогелиогеофизическим флуктуациям в процессах разной природы», биофизике слабых электрических и магнитных полей - характерны для нашего времени [8-27]. Существенная роль в этом изменении отношения академической науки принадлежит мадам Кармен Капель-Боут (Брюссель) - сотруднице и продолжателю дела Пиккарди (Дж. Пиккарди умер в 1974 г.). Многие годы она была Президентом Международного Союза по Изучению Факторов Внешней Среды (CIFA) - не очень удачное название - речь идет о космической, внеземной среде. Небольшая группа энтузиастов, образовав этот Союз, отнюдь не пользовалась общим признанием и поддержкой. Наука интернациональна и новое знание всюду пробивается сквозь барьеры предыдущего знания и «здравого смысла». В 1958 г. Дж. Пиккарди и К. Капель-Боут провели в Брюсселе свой первый симпозиум. В нем приняли участие лишь немногие пионеры исследования «космофизических флуктуации». Труды этого симпозиума были изданы в I960 г. и представляют и сейчас большой интерес. Второй симпозиум CIFA состоялся через 10 лет в 1968 г., но его труды издать не удалось.

Однако проблема зависимости «земных» процессов от свойств околоземного пространства постепенно завоевывала международное признание. Члены CIFA нашли пристанище в регулярных международных конгрессах по «Биометеорологии». На этих конгрессах по инициативе д-ра Ведлера из Свободного Университета в Берлине существовала специальная секция, которую можно было назвать «космофизические флуктуации» (Конгрессы по биометеорологии). Первый свой достаточно представительный международный симпозиум CIFA смог собрать лишь в 1989 г. (в Амстердаме), при этом значительное число докладов было представлено там советскими авторами. В 1963 г. Пиккарди приезжал в СССР, чтобы встретиться с А. Л. Чижевским. Встреча не состоялась — Пиккарди сообщили, что Чижевский «срочно уехал...». У нас в стране все это направление получило поддержку после запуска космических аппаратов с космонавтами. Близко это направление и мне - автору этого очерка. В 1983 г. у нас в Институте в Пущино состоялся первый «Всесоюзный симпозиум по космофизическим флуктуациям в процессах разной природы». В 1990 г. — 2-й Симпозиум. В 1993 г., снова в Пущино, был 3-й, на этот раз Международный, Симпозиум. Знаменательно было участие в нем мадам Капель-Боут и ряда исследователей из США, Италии, Англии, Германии, Голландии, Китая, Литвы, Китая. Труды симпозиумов 1990,1993 и 1996 гг. опубликованы в центральном академическом журнале Биофизика [30]. На 3-м Симпозиуме Президентом CIFA был избран хорошо известный в мире астрофизик (Крымская астрофизическая обсерватория) Борис Михайлович Владимирский, а генеральным секретарем (!) стала сотрудница нашей лаборатории Н. В. Удальцова. Еще далеко до «стационарного состояния» - далеко до полного принятия исследований космических влияний на земные процессы в разряд «академической науки». Однако мы все больше привыкаем к мысли о реальности таких влияний. В феврале 1997 г. было отмечено 100-летие А. Л. Чижевского. Этой дате с некоторым опережением - в сентябре 1996 г. - был посвящен 4-й Путинский Международный симпозиум. Странная вещь — наука в стране, по общему мнению, была на грани гибели. В самом деле — не платят зарплату, прекращено централизованное снабжение научных учреждений приборами и реактивами. У научных институтов нет денег даже для уплаты за электричество и воду. И все же было заявлено около 140 докладов. Не все смогли приехать - не было денег на железнодорожные (и тем более авиабилеты, но большинство, преодолев все трудности, были. Докладывали чрезвычайно интересные результаты исследований. Основанное Чижевским научное направление все более приобретает признание. Труды 4-го Симпозиума изданы в двух выпусках (№ 4 и № 5) журнала Биофизика за 1998 г. В них около 70-ти статей о космофизических корреляциях в медицине, геофизике, биохимии, физиологии и физике [30]. А в последний день Симпозиума была поездка в Калугу. 160 км вдоль поймы Оки. Среди желтеющих березовых рощ и сжатых полей. Через Тарусу. По дороге, по которой в 1941 г. мать пыталась вывести нас из горящей Калуги... Участников симпозиума радушно принимали сотрудники музея Истории Космонавтики имени К. Э. Циолковского. К юбилею они издали книгу стихов и устроили выставку живописных работ Чижевского. В планетарии для нас был дан концерт — на стихи Чижевского калужский композитор Р. Воробьева сочинила