выталкивании или втягивании уравновешенного на весах образца в соленоид при возбуждении магнитного поля. Эффекты эти очень слабы и недостаточно информативны. Изменения магнитных свойств при оксигенации, без изменения валентности железа, обусловлены изменениями спинового состояния комплекса. Для исследования этих изменений необходимы более совершенные методы. Таким методом является исследование спектра электронного парамагнитного резонанса, явления открытого Е. К. Завойским в 1944 г. О явлении электронного парамагнитного резонанса Л. А. узнал (будучи аспирантом) в 1948 г., когда по поручению Я. К. Сыркина подготовил доклад о микроволновой спектроскопии и магнитном резонансе. Яков Кивович хотел в будущем организовать работы по ЭПР в Карповском Институте. Однако в Карповском Институте этого будущего не оказалось. Не оказалось его и в ЦИУ. В конце 1952 г. Л. А. закончил докторскую диссертацию, посвященную физико-химическим механизмам обратимой оксигенации гемоглобина, и решил освоить метод ЭПР. К тому времени никто еще не применял метод ЭПР для исследований такого рода. Л. А. увлекся к этому времени проблемой возникновения свободных радикалов в ходе биохимических процессов. И тут метод ЭПР был совершенно необходим. Для этого нужно было самостоятельно изготовить ЭПР-спектрометр. Решение это было очень смелым (но он был начальником взвода разведки...). Нужно было не просто освоить методы радиоэлектроники, но методы работы в области сантиметровых радиоволн. В этом диапазоне как раз работают радиолокационные станции, и соответствующая техника была в основном засекречена. Л. А. наряду с ежедневной экспериментальной работой и проведением занятий с врачами-курсантами по свойствам крови, начал изучать радиотехнику и физику ЭПР. Но это был 1952 год. 12 августа, после 3-х летних истязаний, по прямому указанию Сталина, были зверски расстреляны члены Еврейского антифашистского комитета - поэты и артисты - и задумано «Дело врачей убийц» (см. главу 34). Аресты по этому новому делу начались в ноябре. ЦИУ, с его высокой концентрацией профессоров-евреев, был центром этих «мероприятий». Л. А. был уволен — формулировка значения не имеет. Все рухнуло. Он не просто безработный, но еще и без надежд на возобновление научных исследований. Он за небольшую плату брался юстировать спектральные приборы в разных институтах. Делал рефераты в реферативных журналах. Семья жила на зарплату Нины Николаевны. Страна родная! Настроение было очень мрачное. Сталин умер 5 марта. 4 апреля 1953 г. было объявлено, что «врачи-убийцы» на самом деле вполне хорошие люди и все это «Дело» - ошибка. В начале 1954 г. Л. А. вернулся в ЦИУ. (А. М. Чарного в качестве заведующего кафедрой Патофизиологии заменил профессор П. Д. Горизонтов). Л. А. чувствовал себя на этой кафедре по возвращении очень «неуютно». В своей диссертации Л. А. объяснил природу связывания кислорода гемом без СН3—С v у С—СН$ изменения валентности железа тем, что оксигенация сопровождается сильным изменением конформации глобина - белковой части гемоглобина. Молекула гемоглобина как связывая и освобождая связанный кислород. Это «дыхание» СНа у СН y молекулы было замечательным пророчеством, следовавшим из физико-химических СН2 и спектральных исследований. По материалам диссертации Л. А. написал книгу [1]. Структурная формула гема Как раз к этому времени Перугц в Лондоне усовершенствовал метод рентгенографического исследования кристаллов белка и начал заключительный этап исследования структуры гемоглобина. К I960 г. он показал с полной детальностью, как именно изменяется конформация гемоглобина при оксигенации. Качественное объяснение природы процесса, предложенное Л. А. оказалось верным. Таким образом, Л. А. в своем объяснении опередил Перутца на 6 лет. Защита докторской диссертации В апреле 1954 г. в Институте химической физики АН СССР состоялась защита докторской диссертации Л. А. Блюменфельда «Структура гемоглобина и механизм обратимого присоединения кислорода». Его оппонентами были замечательные люди - С. Е. Северин, А. Г. Пасынский и А. А. Красновский. Защита эта была совершенно необычна для этого Института. Там всегда занимались весьма сложными процессами, происходящими с относительно очень маленькими и простыми молекулами: Н2, 02, NO, N2, Cl2, Н20. А тут огромный белок с массой 64 000 дальтон, чрезвычайно сложная (и красивая) молекула порфирина, да еще в комплексе с железом... Л. А. развесил большие листы ватмана с изображением гема, основными формулами и схемами эксперимента. Члены Ученого совета внимали докладу и речам оппонентов, размещаясь в глубоких кожаных креслах. Председательствовал Н. Н. Семенов. Он был зачарован формулой гема. Время от времени, почти вне связи со звучащими речами, он останавливал говорившего и восклицал: «Погодите! Погодите! Лев Александрович! Тут в молекуле четыре азота в четырех кольцах? Поразительно!» Через некоторое время, продолжая разглядывать рисунок, он останавливал очередного говорящего, и восклицал: «И здесь столько двойных связей! Поразительно!» Потом он уточнил, сколько всего атомов водорода в молекуле гема и как там помещается атом железа... Выступления оппонентов были красочны и полны эрудиции. Они очень положительно отзывались о диссертации. Но Н. Н. не мог оторваться от прекрасной молекулы тема. Он сказал: «мы всю жизнь занимаемся простыми молекулами и не очень далеко продвинулись, а тут в молекуле столько атомов, сложных связей, есть четыре азота и атом железа и раз все это диссертант понимает - он безусловно достоин докторской степени». Н. Н. не придал значение тому, что эта молекула, ее строение давно, до Л. А., исследована другими людьми. Что смысл диссертации, не менее важный, состоит в зависимости характера связи молекулы гема от конформации макромолекулы глобина... «Достоин!» сказал он и «нечего тут сомневаться». С ним согласились присутствующие и проголосовали единогласно. Я много раз рассказывал потом в разных собраниях эту мою гротескную версию хода этой исторической защиты диссертации. Все веселились и более всех Л. А. На самом деле, это была (художественная) правда. Все так и было — диссертация была ценным, пионерским трудом. ЭПР После защиты Л. А. сосредоточился на изготовлении ЭПР-спектрометра. В августе 1955 г. он перешел, в качестве старшего научного сотрудника, на работу в группу при Биологическом отделении АН СССР чл.-корр. АН СССР Н. И. Гращенкова (о нем надо бы подробнее...), бывшего одновременно зав. кафедрой Нервных болезней ЦИУ. Принадлежащая этой кафедре небольшая комната в 4-м корпусе Боткинской больницы была превращена в физическую лабораторию и радиомонтажную мастерскую. Но, пожалуй, самое важное событие — начавшееся сотрудничество с Александром Эммануиловичем Калмансоном. Саша Калмансон У Эммануила Александровича Калмансона и Антонины Петровны Сошниковой было два сына. Старший — Виктор — родился в 1918 г. А младший — Александр в 1926 г. Сам Э. А. до революции был студентом, затем солдатом в Первую Мировую войну. А потом комиссаром-большевиком. Но он умер в 1929 г., когда Саше было около 3-х лет. Виктор хотел быть летчиком. Он имел чрезвычайное влияние на младшего брата. И Саша также считал (как он рассказывал мне) своей главной задачей в детстве стать летчиком- истребителем. Это настроение братьев поддерживала мать - Антонина Петровна Сошникова. Еще до революции она получила медицинское образование, а после революции также была политработником — комиссаром. Она ушла в отставку в звании гвардии майора-военврача. Мне кажется история этой семьи пригодной в качестве еще одного материала для создания «портрета эпохи». Комиссары Революции и Гражданской войны, воодушевляемые высокими идеалами, сохраняют им верность «несмотря ни на что». Их дети воспитаны на этих идеалах. На идеалах коммунизма, защиты первого на Земле государства трудового народа, идеалах Мировой революции... Несмотря ни на что... Это люди крайне привлекательного облика.

(Я благодарен Андрею Викторовичу Калмансону — сыну Виктора за ценные материалы, использованные мною для написания этого очерка) Виктор стал летчиком еще до войны. Он воевал в Финской и в Отечественной войнах. Он погиб 20 мая 1952 г. в Корее - в войне, в которой официально Советский Союз не участвовал. На его могиле в Порт-Артуре - (там хоронили советских летчиков...) написано на корейский манер: Кал-Ман-Сон... Какая странная, «безыдейная» война. Она почти не оставила следов в нашей памяти. А в ней погибло около 4-х миллионов человек. За что они погибли? Чтобы установилась на расколотой корейской земле власть диктатора — «Великого руководителя» Ким-Ир-Сена и затем его сына — «Любимого Руководителя, Великого Продолжателя Бессмертного Чучхейского Революционного Дела» Ким Чер Ира? Я не знаю событий военной жизни Виктора Калмансона в Финской и Великой Отечественной войнах. Но только что, в 2007 г., вышла книга Игоря Сейдова «Красные дьяволы» в небе Кореи. Советская авиация в войне 1950-1953 гг. Хроника воздушных сражений. Странная книга. Подробное описание воздушных боев. Очень похоже на спортивный комментарий. Воздушные сражения наших и американских летчиков. Сравнивается число побед. У наших побед больше. 22 летчика стали Героями Советского Союза (секретно...). Более 120 похоронены в Порт-Артуре... есть в этой книге и о Викторе Калмансоне Судьба Саши могла быть аналогичной. Он добровольно, 17-ти лет, в феврале 1943 г. ушел в Красную Армию. Его направили в 1-е Московское Ордена Ленина Краснознаменное Военное Авиационное училище связи. Мечта