[96].
После битвы при Эджхилле парламент засомневался в полководческих способностях Эссекса.
В его пользу были настроены те, кто стремился к миру, но те, кто хотел войны до победного конца, высказывались за кандидатуру сэра Уильяма Уоллера, в то время командовавшего армией на западе. Хотя именно в северных графствах король имел наиболее внушительную поддержку, решающие события поначалу происходили не там. Жители Корнуолла проявили преданность делу короля и незаурядное мастерство и смелость в бою. К тому же войсками роялистов здесь командовал самый дальновидный и умелый из генералов-«кавалеров» сэр Ральф Гоптон. Силы парламента и короля под командованием Уоллера и Гоптона трижды сходились в ожесточенных схватках. Обоих этих полководцев связывала теплая личная дружба, но, как писал своему противнику Уоллер, «каждый должен выполнять свои обязанности честно и преданно». При Лансдауне, возле Бата, корнуолльцы Гоптона пошли штурмом на позиции Уоллера. Главной силой Уоллера была лондонская кавалерия. Полностью закованные в броню, эти всадники были похожи на движущиеся крепости, и обе стороны называли их «крабами». Наступление роялистов на позиции «крабов» посеяло среди них панику. Уоллер потерпел поражение, но и потери Гоптона оказались столь велики, что ему пришлось укрыться в Девизе. Сам Гоптон был ранен при взрыве чуть ли не единственной в его армии повозки с порохом. Его кавалеристы, которыми командовал принц Морис, бежали. Однако принц успел вернуться со свежим подкреплением из Оксфорда. Роялисты снова атаковали, согнав «крабов» с возвышенности, которую они занимали, а Гоптон, выступивший из Девиза с пехотой, довершил разгром.
Вдохновленный этими победами, Руперт объединенными силами оксфордской армии и войск Гоптона атаковал город Бристоль, который тут же капитулировал. Бристоль был вторым по значимости городом Англии, и его жители в целом поддерживали короля. В лице Руперта они видели своего освободителя. Бристольцы преодолели сопротивление парламентского гарнизона, а находившиеся в порту военные корабли перешли на сторону Карла, возродив в сердцах роялистов надежду на создание королевской эскадры, которая могла бы контролировать Бристольский пролив. Так король стал хозяином Запада.
У сторонников короля неплохо шли дела и в Йоркшире. Здесь парламентскими силами руководили лорд Ферфакс и его сын сэр Томас Ферфакс. В основном парламентские полки были сформированы из отрядов Лидса, Галифакса и Бредфорда, трех очень населенных и богатых городов, которые, по словам историка Кларендона, писавшего через несколько лет после этих событий, «завися целиком от производителей сукна, естественно, презирали джентри».
Ферфакс осадил Йорк, но маркиз Ньюкасл, человек не имевший военных способностей, но абсолютно преданный королю, повел свои силы на выручку горожанам, а несколько позднее, летом, взял верх над Ферфаксами при Эдуолтон-Мур. На стороне парламента выступили теперь и крестьяне, вооруженные серпами или дубинками. В боях они несли самые тяжелые потери. После этого поражения «круглоголовых» единственным плацдармом парламента на севере остался Гулль. Губернатор Скарборо Хью Чолмли, видный член парламента, покинул ряды его сторонников, приведя свои войска в стан короля и сдав город. Губернатор Гулля Готам, доселе твердый сторонник «круглоголовых», последовал его примеру и перешел в ряды своих недавних врагов — отчасти под влиянием речей одного из своих пленников, лорда Дигби, но в основном, конечно, под впечатлением от успехов короля. Полтора года назад, когда захват королем хранившихся в Гулле боеприпасов и снаряжения мог сыграть решающую роль, Готаму легко бы удалось склонить город на сторону Карла. Но за прошедшее время жители Гулля укрепились в своем намерении поддерживать парламент, и они не изменили своим взглядам. Губернатора и его сына арестовали и морем отправили в Лондон. Между тем и в центральных графствах роялисты добились успеха. Сторонники короля Гастингсы взяли верх в Лестершире, Кавендиши — в Линкольншире. Роялисты захватили Линкольн после острой схватки возле Гейнсборо, когда столкнулись войска Чарльза Кавендиша и полковника Кромвеля, впервые возглавившего им лично набранный и обученный отряд кавалерии. В сражении при Гейнсборо Чарльз Кавендиш потерпел поражение и был убит, но это не помешало «кавалерам» овладеть Линкольном.
Карл I имел определенные полководческие способности. Он не обладал стратегическим мышлением и быстротой действия — качествами, необходимыми гениальному военачальнику, но умел разбираться в деталях военных операций, мог оценить общую ситуацию и отличался смелостью в бою. С начала 1643 г. он стал склоняться в пользу генерального наступления на Лондон. Король планировал, что Гоптон с запада, Ньюкасл с севера, а он сам из Оксфорда выступят в направлении Лондона и, соединившись, разгромят мятежную столицу. До середины лета 1643 г. ход кампании, как казалось, благоприятствовал осуществлению этого решительного плана; но у короля не было ни ресурсов, ни власти для того, чтобы провести столь крупную комбинацию. Тяжелые бои на западе стоили ему лучших приверженцев. Маленькая армия Гоптона упорно двигалась на восток через Гемпшир и Сассекс, но встречала сильное сопротивление, тогда как роялистские войска на западе Англии, которые должны были поддержать ее, довольствовались тем, что пытались блокировать Плимут, но столь неудачно, что даже не могли воспрепятствовать вылазкам гарнизона города, преданного парламенту. Всего лишь один-единственный верный парламенту город на территории в целом роялистски настроенной области затруднял королю набор местных войск для крупной кампании. Никто не смог отговорить маркиза Ньюкасла от атаки на Гулль. Он хотел взять город с суши, так как сильные приливы не позволяли построить плавучий бон, чтобы отрезать порт от моря. Без его поддержки надеяться на успешный поход на столицу не приходилось. Королева и некоторые наиболее горячие советники настаивали на наступлении на Лондон без чьей-либо помощи. Но почему атаковать надо было именно Лондон? Глостер был единственным бастионом, оставшимся у парламента на территории между Бристолем и Йорком. Его падение открыло бы реку Северн для прохода роялистских флотилий и барж с военными грузами, а также объединило бы поддерживавшие короля Оксфордшир и западные графства с роялистским Уэльсом. В итоге король, пребывавший в зените военных успехов, решил осадить Глостер. Возможно, он был прав.
Англичане упрямы, и часто их больше волновало то, что непосредственно их затрагивало, чем то, что происходило в соседних графствах. Кроме того, губернатор Массей, как считалось на основании данных им серьезных обещаний, был готов перейти на сторону Карла. Вот почему 5 августа 1643 г. войска короля начали окружать Глостер.
Тем временем в Лондоне лидер парламента Джон Пим, душа и сердце «круглоголовых», оказался в трудном положении. Пока что ситуация складывалась не в пользу парламента и надежды на то, что она улучшится, не было. В качестве главы правительства Пим был обязан собирать деньги на все менее популярную войну, используя при этом методы, столь же мало соответствующие защищаемым им принципам, как и те, к которым прибегал Карл в борьбе против шотландцев в 1640 г. Среди используемых им средств были принудительные займы и прямое налогообложение чуть ли не всех граждан. В столице заметно усилились роялистские настроения. Многие требовали прекращения войны. Совет Сити не отступал от своих позиций, но и мнение роялистов уже приходилось принимать во внимание. Однажды в тюрьме оказалось сразу семьдесят купцов, отказавшихся платить налоги, которые они считали незаконными. В другом случае у Вестминстера собралось несколько сотен женщин, требовавших заключения мира. Когда к ним подъехали вооруженные всадники, женщины попытались вытащить их из седел. «Бросим эту собаку, Пима, в Темзу!» — кричали они. Тогда солдаты обнажили сабли и начали плашмя хлестать ими женщин. Несчастных еще долго преследовали, и многие из них получили ранения, прежде чем смогли убежать. Палата лордов, состоявшая в то время менее чем из двадцати пэров, вынесла резолюцию, в решительном тоне призывавшую начать мирные переговоры. Палата общин, собравшись в непривычно малом составе, незначительным большинством голосов была вынуждена согласиться с предложением пэров. Больной раком Пим доживал последние дни. Его знаменитый коллега, Гемпден, умер от ран в начале года после стычки с кавалерией Руперта. Судьба горько посмеялась над Пимом: единственной наградой ему за противостояние произволу короны стал крах всего его дела. Смерть приближалась к нему в обстановке, близкой к катастрофе. Оставшийся неустрашимым, он стойко выдержал все трудности и в последние месяцы жизни смог даже склонить чашу весов в пользу парламента. Все влияние пуритан в Лондоне было мобилизовано для противостояния попыткам добиться мира. Проповедники обрушили на паству всю силу своего убеждения, воинствующие толпы осаждали Вестминстер. Палата общин отменила свою примиренческую резолюцию и потребовала снятия осады с Глостера.
