денщиком.

«Пацан прибывший в столицу откудато из глухомани — со станции Поназырево, только что демобилизовавшийся из Армии…»

Долгое время тот входил в генеральскую семью как свой человек.

Возил дочку шефа сначала в школу, потом в институт. Оказался способным: между дел заочно закончил с красным дипломом Академию МВД. С помощью генерала сделал стремительную карьеру. Получил отдел, а затем и Линейное Управление. Подполковника…

Однако стоило креслу под Скубилиным зашататься, как его протеже немедленно поменял свои привязанности. За предательство соперник пообещал ему место своего заместителя и тот согласился.

Теперь он был вместе с врагами Скубилина и Жернакова.

«Мог и нарочно свинью подложить… Например, дал команду не регистрировать разбой и сам же стукнул в Министерство. Подчиненные его не выдадут. Их, конечно, накажут. А он к ближайшему празднику не только снимет взыскания, но еще и выпишет материальную помощь…»

Несколько мрачных личностей — обычная публика железнодорожных станций и морских портов — потянулись навстречу, скользнули по нему обостренными взглядами.

Менты и воры быстро находили здесь друг друга.

Скубилин был без вещей и, следовательно, не был пассажиром.

Из осторожности участники ночной вокзальной жизни ускорили шаги.

Мимо висевших на стене телефоновавтоматов с оборванными трубками, генерал направился повернул в сторону дежурки.

«Интересно, кто у них дежурит из розыскников?..»

В технике укрытия заявлений существовало четкое распределение обязанностей. Непосредственно этим занимались сотрудники уголовного розыска. Дежурных старались не вмешивать. Те были людьми официальными, потом заявители всегда могли на них указать…

Внезапно шагах в десяти впереди Скубилин увидел своих подчиненных: начальник розыска Игумнов — тяжелый, без куртки, быстро, не глядя по сторонам, направлялся к дежурной части. Рядом вышагивал один из розыскников — в вязаной шапкебандитке, коренастый, в очках.

Кто стоял за укрытым разбоем в электричке, генералу уже не надо было объяснять. Все стало ясно.

«Пусть чуть расслабяться, надо застать врасплох…»

Скубилин резко свернул в сторону. Спустился в подземную часть вокзала.

Рейд по тылам — мимо камер хранения ручной клади — оказался удачным, никто из дежурного наряда его не опознал.

Скубилин мог себя поздравить не только с этим.

То, что виновным в укрытии разбоя оказался сам начальник розыска было наруку.

«Ударить, как следует, и материалы отправить в Транспортную прокуратуру. Чтобы мало не показалось…»

То, что советывал замминистра.

Крутые меры к начальнику розыска должны в полной мере быть оценены Наверху.

За верность, поддержание дисциплины железной рукой, точное следование указаниям руководства министр прощал многое.

«Авось и эту Коллегию переживем…»

Прежде чем вернуться назад на перрон Скубилин еще постоял у киосков с сувенирами — днем это и в голову бы не пришло да и не было времени.

Покрутившись на перроне с четверть часа, Скубилин снова двинулся на перрон.

Вокзал он знал хорошо. Мимо киосков, заполненных газетами, женскими детективами, видео и аудиокассетами он напрямую быстро вышел к дежурной части.

Еще подходя, почувствовал запах гари. Вспомнил:

«Пожар в магазине с электроникой!..»

В нескольких метрах напротив Линейного Управления еще дымилось свежее пепелище. Молоденький милиционерик с автоматом, охранявший вход, чемуто улыбался, созерцая мокрые угли.

Генерал обратил на него внимание:

«Телок…Уведут вместе с автоматом. Нашли кого поставить на подъезд…»

Тут же рядом с пепелищем еще стояло несколько зевак.

Скубилин, не раздумывая, решительно двинулся вперед.

Молоденький автоматчик попытался преградить ему путь, но в последний момент узнал.

От неожиданности перешел на шепот:

— Здравия желаю, товарищ генерал!

Скубилин вошел в коридор, и первым, кого он увидел, был дежурный.

Майордежурный подомашнему — с полотенцем на плече, в расстегнутой форменной сорочке — рукава засучены, без галстука — нес чай в кружке. Скубилину показалось, что он даже насвистывает в избытке благодушия.

Увидев генерала, майор на мгновение замер.

— Где Игумнов сидит? — спросил Скубилин, проходя.

Дежурный молча показал. На секунду он потерял дар речи. Генерал бывал здесь ночью раз в сто лет.

— Кто там с ним?

— Качан, старший оперуполномоченный…

Скубилин вошел без стука.

Качан, сидевший лицом к двери, увидел начальника Управления первым.

Вскочил:

— Товарищ генерал!

В голове пронеслось:

«Скубилину известно про пистолет!»

Ночной приезд начальника Московского Управления объяснялся только этим.

Игумнов, заканчивавший разговор с матерью Витеньки, успел крикнуть в трубку:

— Постараюсь быть!

Он вышел из-за стола.

Не здороваясь, Скубилин проплыл на хозяйское место — крупный фигуристый мужчина, с ухоженным лицом, с манерами актера или театрального деятеля.

— Садитесь, орлы… — пронзительный фальцет словно принадлежал другому.

Если закрыть глаза, казалось, говорит кто-то другой худой, дерганый. Но с этим уже ничего нельзя было сделать.

— Ничего не скажешь, отличились…

Начало не обещало ничего хорошего.

-. Мне все известно. Поэтому я здесь.

Оперативники молчали.

Лицо Качана пошло пятнами.

«Кто мог дознаться?!»

Кроме него и Игумнова никто не знал о пистолете.

Скубилин сразу заметил:.

«Старший опер менжуется. Значит, в курсе…»

Сейчас нельзя было давать им время, чтобы собраться с мыслями. Наступать и наступать. Главное — заполучить незагеристрированное заявление о разбое.

Как он поступит с виновными, он уже решил.

— Вы оба попали в скверное положение… Давай разбираться, Игумнов. Ты ведь, по- моему, у нас капитан. Когда у тебя выходит срок званию? Кажется, осенью?

Игумнов помедлил с ответом. Начальник Управления его не долюбливал. На этот счет у Игумнов не заблуждался. В прошлом между ними произошло неприятное для Скубилина объяснение. Генерал делал