«В книге использовано множество хитрых приемчиков, которыми мы обменивались с целью запутать искушенную публику. Попробуйте угадайте, кто какой кусок написал, — рассказывает Питер Страуб. — Если вам кажется, что вы наткнулись на неопровержимую улику в тексте, стопроцентный признак автора, — значит, это один из таких трюков».
«Они повеселились от души, подражая стилю друг друга, — говорит Бев Винсент, приятель Кинга и автор биографии „Темная Башня. Путеводитель“. — Если в „Талисмане“ встречаешь отрывок, где упомянут джаз, сразу приходит на ум Питер, а на самом деле это Стив постарался. А части, где есть отсылки к рок-н- роллу, скорее всего принадлежат перу Питера, который выдавал себя за Стива».
«Мы сошлись на том, что неплохо бы сделать книгу цельной, без стыков, — рассказывал Кинг. — Шутки шутками, но мы не хотели, чтобы читатель ломал себе голову, угадывая, где чей текст. Самое забавное, что в процессе редактуры мне попадались огромные куски, авторство которых даже я не мог определить».
Страуба застала врасплох неожиданно обрушившаяся на него популярность. «Когда безумные фанаты Стивена Кинга принялись ходить за ним по пятам, забрасывая вопросами о жизни своего кумира, он на своей шкуре почувствовал, что значит быть Стивом, — усмехается Стэнли Вайатер. — Дошло до того, что люди заявлялись к нему домой и обрывали телефон в надежде хоть что-нибудь выведать. Он был на грани нервного срыва».
1985-й стал еще одним головокружительным годом, полным творческих достижений и благоприятных отзывов в прессе. В июне вышел очередной сборник рассказов «Команда скелетов». Учитывая, что ранее в том же году Кинг раскрыл личность Ричарда Бахмана, в октябре вышел сборник из четырех произведений, когда-то издававшихся под этим псевдонимом. Он включал романы «Ярость», «Дорожные работы», «Долгая прогулка» и «Бегущий человек» и назывался «Книги Бахмана».
Единственным неприятным моментом стало растущее число фанатов, ежегодно приезжавших в Бангор посмотреть на знаменитый особняк и, если повезет, одним глазком взглянуть на своего кумира. Почта также прибывала в огромных количествах. Стиву пришлось нанять пару помощников — помимо разбора мешков с почтой (к середине восьмидесятых в офис писателя еженедельно приходило более пятисот писем от поклонников со всего мира), в их обязанности входила помощь с договорами, бумагами и деловой корреспонденцией, на которую нужно было отвечать. Однажды Ширли Зондерэггер, одна из ассистенток писателя, предложила выпускать ежемесячный информационный бюллетень «Касл-Рок» — в надежде усмирить самых ярых фанатов и сократить поток писем от жаждавших ответов поклонников. Стив согласился, при условии, что его участие ограничится редкими статьями.
Кинг никогда не забывал, что своим успехом обязан не столько таланту, сколько везению: он оказался в нужное время в нужном месте. «Думаю, начни я в шестидесятые, определенную долю нынешней популярности я бы снискал. А в пятидесятые я бы стал кем-то вроде Джона Д. Макдональда, чьи книжки дозревали в задних карманах у двадцати миллионов работяг, спешащих к своим станкам». Иначе говоря, сложись обстоятельства по-другому — его имя никогда бы не стало всемирным торговым брэндом.
На протяжении многих лет Голливуд — и в частности, Дино Де Лаурентис — подбивал Стива снять фильм по одному из его рассказов, но каждый раз получал категоричное «нет». Наконец писатель все-таки «дозрел», решившись снять фильм по основанному на его рассказе сценарию: в рассказе «Грузовики» трейлеры, тракторы и всевозможные механизмы восстают против человечества, убивая всех на своем пути.
Создавая сценарий, Стив, который в тот момент даже не думал становиться режиссером, предусмотрел сотни специфических ракурсов камеры и съемку разными планами — подобная компетентность и навела Де Лаурентиса на мысль, что Кинг вполне в силах снимать сам. Стив отнекивался как мог, но тщетно: Дино готов был принять только один ответ — «да». Наконец Де Лаурентис дожал Стива; тот нехотя согласился, но на одном условии: Дино пообещал, что при малейшем намеке на профнепригодность без колебаний заменит Кинга. Итак, договоренность была достигнута, и в июле на студии Де Лаурентиса в Уилмингтоне, штат Северная Каролина, начались съемки «Максимального ускорения».
Воодушевление Де Лаурентиса постепенно передалось и Стиву; новоявленного режиссера радовало, что его боевое крещение пришлось именно на этот фильм. «Я взялся за „Максимальное ускорение“, потому что точно знал: с такими актерами я буду избавлен от любых истерик и проявлений звездной болезни на съемочной площадке — актеры-грузовики не звездят, — усмехается Кинг. — Где это видано, чтоб электрическая хлеборезка отказалась сыграть в откровенной сцене, ссылаясь на месячные? Я думал, что с машинами работать гораздо легче, чем с людьми».
Увы, все оказалось совсем иначе. «Грузовики и механизмы — те еще примадонны! — жаловался Стив. — Они непрерывно ломались, зато люди-актеры то и дело приятно меня удивляли».
Все шло наперекосяк — и дело тут было не только в неопытности режиссера. Грузовые машины ни в какую не желали заводиться, хлеборезка то и дело ломалась, да еще и главный оператор Армандо Наннуцци потерял по вине техники глаз… Это произошло во время съемок: задействованная в одной из сцен газонокосилка ни с того ни с сего взбесилась и стала ездить туда-сюда по площадке; аппарат зацепил кучку древесной стружки, и острая щепка отскочила точнехонько в глаз оператору.
Впрочем, случались и забавные моменты. Так, декорация стоянки для грузовиков, построенная специально для фильма, удалась на славу: по меньшей мере раз в сутки кто-нибудь из заезжих дальнобойщиков да покупался. Представьте себе удивление водителя, который выпрыгивал из машины, рассчитывая хорошенько подкрепиться, и вместо прилавка с харчами обнаруживал съемочную аппаратуру.
В одной из сцен должен был взрываться грузовике пивом, разбрасывая вокруг сотни упаковок (пиво в обмен на скрытую рекламу предоставила компания «Миллер»). Однако, как известно, пустые банки летают куда лучше полных. Съемочной группе практически приказали забрать все пиво домой и на следующий день вернуть пустые банки. Но даже это не помогло — пиво никак не желало кончаться. Кинг как мог откладывал съемку сцены взрыва; когда же наконец настал судьбоносный день, остатки пива отправились в сточную канаву.
Несмотря на настойчивые просьбы Стива, который требовал, чтобы Де Лаурентис и съемочная группа учитывали отсутствие у него режиссерского опыта, ему редко делали замечания, практически предоставив зеленому новичку полную свободу действий. «Вместе с первыми успехами приходит и осознание силы, которое распространяется на окружающих: люди видят, что ты лажаешь, и все равно просто отходят в сторонку и не вмешиваются», — сетовал он, называя происходящее «синдромом голого короля».
«Хотел бы я, чтобы кто-то заранее рассказал, на что я подписываюсь и какой это изнурительный труд. Я не подозревал, что окажусь полнейшим профаном в вопросах механики и политики кинопроизводства. Да и где это видано, чтобы с режиссером нянчились как с малым дитем, словно боясь отнять у ребенка конфету! Никто не горит желанием сообщать плохие новости».
Разумеется, общение не упрощал тот факт, что съемочная группа, состоявшая преимущественно из итальянцев (Де Лаурентис привез команду аж из самой Италии), плохо знала английский, а Стив не говорил по-итальянски, — соответственно на комментарии и указания, которые в обычных условиях заняли бы минуту-две, уходило десять, а то и все двадцать минут.
Позднее Кинг признался, что ему жутко не понравилось быть режиссером: «Слишком похоже на обычную работу. Сплошная трата времени и сил. Тэбби и детям приходилось нелегко; невозможно представить, чтобы я снова заставил их пройти через такое испытание».
Год спустя фильм вышел на экраны; параллельно телеканал Эм-ти-ви предложил Стиву поработать приглашенным виджеем — в течение целой недели, чтобы его появление в эфире совпало с премьерой. В ту неделю он крутил многие из своих любимых клипов, в том числе «Кто кого» группы AC/DC, «Давай почувствуй шум», «Куайет Райот» и «Подсел на любовь» Роберта Палмера.
Пока Стив работал над фильмом, в Северной Каролине вступил в силу новый антипорнографический закон. Всю свою жизнь являвшийся ярым поборником свободы слова (в конце концов, цензура, помимо прочего, напрямую угрожала его достатку), Кинг увидел закон в действии: «Едва законопроект утвердили — то есть где-то в промежутке между вечером вторника и утром среды, — с прилавков магазинчика, где я
