некоторые пассажиры, казалась на ее простецком невозмутимом лице чем-то странным и неуместным.

Новобрачные выглядели по-настоящему счастливыми.

Разъезжала ли ты когда в таких вот салон-вагонах? — спросил он, восторженно улыбаясь.

Нет, — ответила она, — никогда. Правда, шикарно?

Здорово! А скоро мы пойдем транжирить деньги в вагон-ресторан. Лучший обед в мире. И всего-то за доллар.

Ого-го! — воскликнула невеста. — Целый доллар? Это для нас многовато, Джек.

Нет, — храбро ответствовал он, — во всяком случае, не сегодня. Сегодня мы живем на полную катушку.

Чуть позже он уже объяснял ей что-то про поезда.

— Ты посмотри, из одного конца Техаса в другой добрая тысяча миль, а наш поезд бежит напрямик через штат и делает всего четыре остановки.

Он гордился поездом так, словно сам был его хозяином. То и дело обращал он ее внимание на поражающую своим великолепием отделку вагона, и она, не скрывая изумления и восхищения, во все глаза разглядывала узорную бархатную обивку цвета морской волны, начищенные до блеска медь, серебро, зеркала, тускло мерцающее дерево, отсвечивающее словно масло, разлитое на поверхности воды. Бронзовая статуэтка в углу поддерживала перегородку между купе, а потолок в некоторых местах был украшен росписью, сделанной маслом и серебром.

В сознании молодых супругов все что окружало их сейчас, воспринималось как продолжение, отголоски свадебного торжества, происшедшего сегодня утром в Сан-Антонио. Именно такая обстановка приличествовала их новому положению. Особенно заметно это было по мужчине, сиявшему от превосходного настроения, что делало выражение его лица чуть глуповатым и смешным.

Так, по крайней мере, казалось проводнику-негру, который издали бросал на них косые взгляды, ухмылялся и скалил зубы. А то попросту начинал передразнивать их, причем делал это мастерски, хитро и тонко изображая все известные ему приметы спеси и высокомерия и не давая им понять того, что подсмеивается над ними. Одним словом, он издевался над молодоженами, но те так мало об этом догадывались, что вскорости забыли и про него, и про то, что на них насмешливо глазеют немногочисленные попутчики. Новобрачным просто на роду написано казаться в подобной ситуации чем-то необыкновенно смешным и забавным.

По расписанию поезд прибывает в Йеллоу-Скай в три сорок две, — нежно заглядывая в глаза супруги, сообщил он.

Правда? — спросила она так, будто и знать про это не знала. Добродетельной жене, считала она, полагается выказывать удивление всему, что говорит муж. Вынув из кармана маленькие серебряные часики, она стала серьезно и внимательно вглядываться в циферблат, отчего лицо новоявленного мужа засветилось радостью.

Я купил их в Сан-Антонио у одного приятеля, — важно заявил он.

Уже семнадцать минут первого, — сказала она, с каким-то робким и неуклюжим кокетством приподняв на него глаза. Один из пассажиров заметил эту нехитрую игру и, язвительно рассмеявшись, подмигнул самому себе в одно из многочисленных зеркал.

Наконец пара отправилась в вагон- ресторан. Стоящие двумя рядами негры-официанты в ослепительно белых костюмах встретили их появление с любопытством, но и с невозмутимостью людей, которым по роду службы многое известно наперед. Официанту, которому выпала честь обслуживать эту пару, казалось, доставляло истинное удовольствие не спускать с них глаз. Он оглядывал обоих чуть не с отеческой добротой, а лицо его так и лучилось благосклонностью. Не привыкшие к такому покровительственному отношению молодые люди вздохнули с облегчением, лишь когда наконец вернулись обратно в купе.

Налево, вдоль длинного красного откоса, на много миль тянулась полоска тумана — там несла свои воды стремительная Рио-Гранде. Поезд приближался к ней под углом, в вершине которого стоял Йеллоу-Скай. И по мере того как сокращалось расстояние до него, росло беспокойство молодого мужа. Его кирпично-красные руки выделялись теперь еще резче. А мысли витали, порой он не замечал даже, как жена наклонялась и обращалась к нему…

По правде говоря, Джек Поттер уже начинал понимать, что тучи возмездия сгущаются над ним и повисают грузной свинцово-серой плитой. Он, йеллоу-скайский шериф, человек, которого знали, любили и боялись в этих краях, персона, можно даже сказать, выдающаяся, отправился в Сан-Антонио повидаться с девушкой, которую, как ему казалось, он полюбил, и там после обычных в этих случаях уговоров чуть ли не вынудил ее выйти за него замуж, притом не спросив мнения Йеллоу-Ская. И вот сейчас он должен будет представить свою невесту ничего не подозревающему, находящемуся в полном неведении городу.

Разумеется, люди в Йеллоу-Скае женятся и выходят замуж как им заблагорассудится. Это вполне в традициях городка. Но иначе представлял свой долг перед друзьями сам Поттер, иначе считали и его друзья — таков был их негласный мужской уговор, и он чувствовал себя гнусным предателем. Он совершил невероятное преступление. Там, в Сан-Антонио, наедине с этой девушкой, подогреваемый страстями и порывами, очертя голову рушил и ломал он свои привычные представления. В этом далеком от родных мест городе он не чувствовал всей тяжести клинка, рассекающего дружеские узы, но час Йеллоу-Ская, час расплаты приближался.

Он вполне хорошо сознавал, что для города его женитьба не пустяк. Больше шуму мог наделать разве что пожар в новой гостинице. Друзья не простят. Не раз он подумывал о том, что было бы благоразумно предупредить их телеграммой, но малодушие брало верх.

Телеграмму он так и не послал. И вот теперь поезд мчал его навстречу сценам изумления, ликования, упреков. Поттер выглянул из окна: вагон вплывал в зыбкую полосу речного тумана.

В Йеллоу-Скае существовало что-то вроде духового оркестра, надсадно дудевшего на радость не слишком взыскательной публике. Вспомнив о нем, Поттер недобро усмехнулся. Если б только земляки могли представить, что он вернется с молодой женой, наверняка устроили бы парадное шествие на станцию и сопровождали с оркестром до самого дома, выкрикивая приветствия и поздравления. Он твердо решил, что постарается, используя всевозможные уловки и хитрости, как можно скорее добраться от станции до своего кирпичного домика. Вот окажется он внутри этой надеждой крепости, тогда и оповестит горожан о свадьбе, выпустив что-нибудь типа устного бюллетеня. И не станет показываться на люди столько времени, сколько понадобится, чтобы умерить их пыл.

Молодая жена с беспокойством взглянула на него:

— Что тревожит тебя, Джек?

Он снова усмехнулся:

— Я не тревожусь, детка, я просто думаю о Йеллоу- Скае.

Она смущенно покраснела. Сознание общей вины перед городом вдруг сблизило их, вызвало чувство особой нежности друг к другу. Но Поттеру все же иногда не удавалось сдержать нервный смешок. А с лица невесты, казалось, не собиралась сходить залившая его краска.

Человек, предавший свой родной город, смотрел из окна вагона на знакомый пейзаж.

— Мы почти на месте, — сказал он.

Тут вошел проводник и объявил, что состав подходит к Поттеровой станции. Его былая насмешливость бесследно исчезла. Взяв из рук Джека Поттера щетку, он, поворачивая его и так и сяк, стал чистить свадебный костюм. Поттер нашарил в кармане монету и дал ее проводнику, так же, как, он видел, делали другие пассажиры. Это потребовало от него тяжелого почти физического усилия, такое он испытал, когда впервые в жизни подковывал лошадь.

Проводник взял его саквояж, и, как только поезд начал замедлять ход, они втроем двинулись вперед по коридору, в тамбур. В этот момент оба паровоза с длинной цепью вагонов на всех парах влетели на станцию Йеллоу-Скай.

— Здесь они должны заправиться водой, — хриплым и мрачным голосом, словно сообщая о чьейгто смерти, сказал Джек. Еще до того, как поезд остановился, он

взглядом пробежал по всей длине платформы и был изумлен и обрадован тем, что на ней нет никого, кроме станционного служащего, который, слегка прибавив шагу,

направился к цистернам с водой. Когда наконец состав встал, проводник вышел первым и установил небольшую лесенку.

— Ну выходи, детка, — все тем же сдавленным голосом сказал Поттер. Он помог ей спуститься, и уже на земле оба вдруг расхохотались. Но смех их прозвучал фальшиво. Джек взял у негра-проводника саквояж и велел жене покрепче держаться за его свободную руку. Стараясь побыстрее улизнуть со станции, он тем не менее бросил осторожный взгляд назад и увидел, что выгрузили два ящика и, главное, что по направлению к ним, отчаянно жестикулируя, бежит начальник станции. Видя, что тот еще далеко, у багажного вагона, Поттер засмеялся, потом вздохнул тяжело, впервые почувствовав, какое впечатление производит на Йеллоу-Скай его заслуженное счастье. Он покрепче прижал к себе руку жены, и они спаслись от преследования бегством. Проводник глуповато посмеивался им вслед.

Калифорнийский экспресс должен был прибыть на станцию Йеллоу-Скай по Южной железной дороге через двадцать одну минуту. У стойки бара в салуне «Утомленный джентльмен» в этот момент сидело шесть человек. Один из них — приезжий коммивояжер — болтал что-то без умолку, трое других — техасцы — видимо, не были расположены к беседе в этот час, а два мексиканца-пастуха помал-кивали — так было принято в салуне «Утомленный джентльмен». Перед дверьми на дощатом настиле лежал пес хозяина заведения. Голова его покоилась на лапах; изредка он одними глазами сонно поглядывал по сторонам с неусыпной бдительностью собаки, которую, случалось, пинали ногами. На противоположной стороне песчаной улочки