— Я привыкла к этому гораздо больше, чем вы думаете, — вздохнула она, садясь на кухонный стол.

— Что вы хотите этим сказать?

— Мы в Египте, Морган. Быть женщиной в мусульманской стране нелегко, но быть женщиной, которая работает, преподает и борется за женские права, почти равносильно самоубийству.

Я с восхищением покачал головой:

— Вы мужественный человек.

— Хотела бы и дальше оставаться такой. Знаете ли вы, что и в наши дни юных девушек, едва достигших половой зрелости, против их воли выдают замуж за ровесников их отцов? И тысячи двенадцати- тринадцатилетних девочек каждый год умирают во время родов.

Не зная, что ответить, я молча поставил на кухонный стол свой стакан.

— Извините, что говорю вам все это. Нет, не все египтяне монстры. Если поискать, можно найти нескольких атеистов и немного буддистов, — попыталась она пошутить. — Вы атеист?

— Да. И не египтянин.

— Тогда прощаю вам то, что вы мужчина.

Я улыбнулся, правда, несколько горько, и молча допил свой чай.

— А я должен простить вас за вашу веру в Бога?

— Знаете ли, мое отношение к Богу несколько необычное. Вы, наверное, воинствующий атеист?

— Нет, но мой брат говорил, что монотеисты по природе своей крайне нетерпимы, они и мысли не допускают о существовании других богов, кроме тех, в которых верят сами.

— Он был прав.

— А вы знаете историю космонавта, который вернулся на Землю и попросил аудиенцию у папы? — спросил я.

Она рассмеялась своим звонким смехом.

— Нет.

— Один космонавт после нескольких недель, проведенных на космическом корабле, вернулся на землю и, попросив аудиенции у папы, сказал ему: «Пресвятой отец, я видел наверху Бога, я с ним говорил и, если вы не дадите мне три миллиона евро, я расскажу об этом всему миру». Папа ответил: «Что ж, сын мой, ваш рассказ пойдет только на благо нашей святой Церкви». — «Но, пресвятой отец… Бог — черный!» И его друзья увидели, как он вышел с сумкой, наполненной пачками банкнот. После этого он поскакал к главному раввину в Иерусалим, сказал ему те же слова и добавил: «Бог — араб». И вот у него еще три миллиона. Следующим делом он отправился в Мекку и там встретился с главой мусульман, а тот ему ответил: «Но если Бог существует и он черный и араб, чего же нам опасаться за нашу религию?» И тогда космонавт склонился к нему и доверительным тоном добавил: «Он — женщина и лесбиянка!»

Амина от души расхохоталась, у нее даже слезы на глазах выступили.

— Только на Западе осмеливаются рассказывать подобные байки!

— Морган! Все, я закончил!

Крик Ганса нарушил нашу приятную беседу, и Амина поспешила в гостиную.

— Ты закончил расшифровку текста? — спросил я, подходя к нему.

Я сел на диван, наша хозяйка заняла место рядом со мной.

— Это та самая записная книжка, о которой вы мне рассказывали?

Ганс кивнул, откашлялся и достал из кармана брюк жевательную резинку.

— Все здесь, — сказал он, похлопав по своему ноутбуку. — И — будьте внимательны! Сейчас вы войдете в четвертое измерение. Наш профессор надеялся найти доспехи Александра в его гробнице. Он добавляет, что, согласно мифу, они обладают магической силой, и догадайтесь, как он это объясняет?

Я пожал плечами:

— Суеверием?

— Верой?

— Так слушайте: магией и всякой чепухой… Вот: «Действительно, можно представить себе в эпоху, когда сталь еще не была известна, металл, „который не мог повредить самый твердый и самый тяжелый топор“, „легкий настолько, что пятилетний ребенок смог бы носить его целый день, не чувствуя на плечах его тяжести“, и с лезвием „настолько острым, что он мог бы разрубить самый твердый камень, не затупившись“. Если опираться на эти описания, приводимые Тацитом, Агриппиной и Плутархом[53] (смотри прежние заметки), становится понятным, почему такие доспехи смогли приобрести славу магических. А если предположить, что они были сделаны из того же материала, что и меч — в чем лично я почти уверен, — тогда становится ясно и то, что они каким-то чудесным образом оказались у людей, которые пришли от них в восторг. Поэтому я делаю вывод, что, как и меч, они были выкованы… — Ганс сделал паузу, чтобы произвести больший эффект, — из алюминиевого титана».

Я пробормотал что-то не очень деликатное и крикнул:

— Из титана? В то время? Значит, Бертран был убежден, что меч тоже титановый?

— Вспомни, что тебе сказала твоя приятельница, — возразил Ганс. — По ее словам, нет научного способа опровергнуть это.

— Черт подери! А что он говорит еще?

— Согласно текстам, которые он просмотрел в Ватикане, Калигула — Бертран, правда, не знает почему — не оставил у себя доспехи после того, как покрасовался в них на своем мосту из кораблей. Его сестра рассказывает: «Ночью, когда все приглашенные спали, напившись вина и отведав редких блюд, он послал Геликона…» Кто это?

— Это его… в некотором роде мажордом, — объяснила Амина. — Один египтянин.

— А-а… «он послал Геликона за людьми, которые перед тем по его приказу извлекли доспехи Александра из его гробницы. Без страха они пришли к Цезарю, уверенные, что их вознаградят за их святотатственный труд, но вместо этого Гай приказал бросить их в темницу, где германцы из его стражи получили приказ их убить…» Симпатичный парень…

— Он не вернул доспехи?

— Подожди, я еще не закончил. «Исполнив это приказание, Геликон исчез, и никто не видел его до следующего дня, когда он появился в сопровождении никому не известных людей. Эти люди почти сразу же снова отправились в путь в закрытых колесницах в сопровождении множества германцев. Позднее, когда Цезаря спросили о доспехах Александра, которых больше никто не видел, он просто заявил, что передал их стражам гробницы, чтобы доспехи вернулись к своему законному владельцу. Я полагаю, что Гай испугался гнева покойного и из-за этого избавился от доспехов». Суеверный тип, этот наш Калигула.

— Но в таком случае почему меч остался в Италии? — спросил я.

Ганс покачал головой.

— По словам профессора, он был похищен во время перевозки. Слушайте дальше: «Тацит сообщает, что один из рабов, посланных к стражам, был подкуплен каким-то близким к императору богатым римским коллекционером, который пообещал рабу свободу и много денег, если тот украдет для него легендарный меч. Раб украл его и сбежал». А дальше он говорит о своего рода проклятии. Раба нашли с перерезанным горлом, а богатый римлянин сыграл в ящик во время какой-то потасовки. И потом все, кто брал в руки эту штуку, умирали насильственной смертью. Успокаивающие сведения!

— Не волнуйся, Ганс. Такого рода суеверия окружают своей аурой все необычные предметы, — сказал я, небрежно махнув рукой. — Многие готовы на все, чтобы завладеть ими, и тогда начинается череда смертей и несчастных случаев. А сам предмет тут ни при чем.

— Шучу, не такой уж я тупица.

Амина перестала улыбаться, заметив на лице нашего юного друга облегчение после моих объяснений.

— А теперь, когда все прояснилось, остается одна загвоздка, — сказал он, жуя свою хлорофилловую замазку. — По словам профессора, никто никогда не слышал о стражах гробницы Александра и «ни один источник об этом не упоминает».

— Именно так.

— А если кто-нибудь поднялся на корабль Калигулы? — спросил Ганс. — И возможно, передал ворам