Открытие Собора состоялось 15 августа 1917 года.

В Успенском Соборе митрополитом Владимиром была отслужена Божественная литургия. В храме Христа Спасителя, где должны были проходить пленарные заседания, Божественную литургию служил митрополит Тихон. К концу литургии на Красную площадь прибыли крестные ходы из 255 московских храмов. 16 августа в храме Христа–Спасителя после литургии, отслуженной митрополитом Тихоном, началось первое заседание Собора. Наряду с решением очень многих чисто церковных вопросов Собору предстояло обдумать свою позицию и относительно тех общественно–политических событий, которые произошли в России.

Прежде всего, Собор осознавал то, что он сейчас является, может быть, самым авторитетным органом власти, пусть власти церковной, но власти в безвластной России. Активность православных христиан в процессе выборов членов Собора давала некоторые надежды на то, что мнение Собора будет учтено многими православными людьми, которые составляли, в частности, русскую армию, которые обеспечивали работу русской промышленности, сельского хозяйства. Несмотря на то, что после избрания выборных соборных органов началась активная работа в комиссиях по церковным вопросам, очень скоро Собору пришлось выпустить ряд документов, касающихся общественно–политической ситуации в стране.

24 августа 1917 года появилось обращение Собора ко всему русскому православному народу и обращение к армии и флоту. Речь шла о том, чтобы пробудить в народе чувство ответственности за судьбу страны, напомнить ему о долге перед государством и перед Богом.

1 сентября было принято постановление Собора по поводу угрожавшей стране братоубийственной войны. Поводом для этого постановления послужили события конца августа, когда со стороны главнокомандующего вооруженными силами России генерала Корнилова была предпринята попытка сместить правительство Керенского. Впрочем, Керенский и сам чувствовал, что власть уходит у него из рук. Страна была в совершенно нелепом положении. Смертная казнь была отменена не только в тылу, но и на фронте, а это позволяло огромному количеству распропагандированных большевиками солдат бежать с фронта, сметая все на своем пути, и их никак нельзя было остановить.

Лавр Георгиевич Корнилов, который является одной из героических личностей нашей истории XX века, прекрасно отдавал себе отчет в том, что надвигается на страну, если фронт рухнет, какая внутренняя смута может начаться, и требовал от правительства жестких мер. Он добился восстановления смертной казни на фронте и, кроме того, требовал от правительства действенных мер борьбы против большевиков и Петроградского совета, который был главным источником нестабильности в стране, координирующим центром для разрушительных акций политических экстремистов. Но Керенский вел двойственную политику и обещал генералу Корнилову поддержку, если он введет войска в Петроград и покончит с большевиками (большевики тогда уже были формально запрещены, но реально Временное правительство не имело никакой возможности их деятельность ликвидировать, они переместились из дворца Кшесинской в Смольный и из Смольного наносили удары в спину воюющей армии). Поверив готовности Керенского поддержать радикальные меры борьбы с большевиками, Корнилов двинул некоторые войска на Петроград. И в этот момент Керенский, почувствовав, что большевики смогли себя в Петрограде мобилизовать, объявляет Корнилова мятежником и арестовывает его вместе с группой поддержавших его генералов (Деникин, Романовский, Марков и другие). Тем самым, одни из лучших наших боевых генералов были выведены из руководства армии. Последняя реальная попытка спасти страну от катастрофы, к сожалению, не была реализована. Тогда впервые ощутили, что гражданская война может принять уже не внутрипетроградский, а общероссийский характер. Появляется постановление Собора.

Кстати сказать, большая часть членов Собора, я имею в виду тех членов Собора, которые были связаны с деятельностью политических партий, сочувствовала генералу Корнилову, понимая, что в нем — единственная надежда страны на спасение. Однако, постановление призывало, конечно же, к умиротворению. Вот несколько фрагментов из него.

Верная своим священным заветам, Церковь Православная не принимает участия в борьбе политических партий, и, однако, ныне, как во дни священномученика патриарха Ермогена, она не может оставаться равнодушной зрительницей распада и гибели Родины. Собор свидетельствует, что упавший воинский дух русской армии может быть восстановлен не прельщением вещественными благами, а только верой Христовой, которая побуждает к бескорыстным подвигам. Собор указывает, что непременным для того условием должно служить отрешение от односторонних точек зрения классов и партий. Власть должна быть не партийной, а всенародной. А народно русской может быть только власть, просвещенная верой Христовой.

Но тогда, конечно, такой власти уже не было, и только, пожалуй, Карташев был единственным человеком в правительстве, который, всячески стараясь помочь работе Собора, пытался повлиять на то, чтобы Церковь смогла занять активную позицию в событиях, происходивших в России. Состав Временного правительства осенью 1917 года был, действительно, весьма неприглядным. Оно состояло из социалистов, которые представляли собой третьеразрядных интеллигентов, по существу не имевших ни опыта государственного управления, ни воли к доведению войны до победного конца. Все члены Временного правительства, за исключением Карташева и военного министра генерала Верховского, входили в масонские ложи. Масонские ложи тогда — уже не только религиозные сообщества, но и хорошо законспирированные политические организации с определенной программой, которая тоже оказалась нереализованной. Вот такое было правительство. Конечно, говорить о его просвещении верой Христовой не приходится. Но и это мало что может объяснить в политике правительства, потому что реальной властью оно уже не располагало.

Отметим, что Временное правительство состояло большей частью из масонов, но евреев там не было ни одного, а свергли масонское Временное правительство как раз большевики, еврейский элемент среди которых был очень велик, но среди которых масонов практически не было. После того, как выступление Корнилова не удалось, после того, как была провозглашена Временным правительством, вопреки всем законам, республика в России, стало ясно, что страна летит в пропасть. Собору нужно было в этой ситуации очень четко постараться в первую очередь определить, какие вопросы нужно решать в эти остающиеся, может быть, недели, месяцы нормальной работы. И, конечно, таковыми вопросами должны были стать вопросы о Высшем Церковном Управлении, о создании новых органов высшей церковной власти, которые могли бы при любом развитии событий государственной жизни позволить Церкви независимо от государства, на основе церковных канонов, церковной традиции, осуществлять самоуправление.

Уже в октябре 1917 года, за две недели до Октябрьского переворота, Собор выпустил послание, в котором по–прежнему призывал всех русских людей, ожидая созыва Учредительного собрания, не предпринимать никаких попыток захвата власти. Но тщетным был этот призыв. В процессе работы Собора, буквально в первый месяц, было поставлено три важных вопроса, которые были камнем преткновения в отношениях Временного правительства и Церкви.

На Соборе было заявлено о недопустимости правительственного законопроекта о превращении Закона Божия в необязательный предмет в школах, о нежелательности оставить четырнадцатилетний возраст как возраст, дающий право на самостоятельный выбор вероисповедания (4–е положение Закона о свободе совести). И далее настаивали на отмене закона о переходе Церковно–приходских школ в ведение Министерства народного просвещения. 11 октября 1917 года при содействии Карташева состоялась встреча представителей Собора во главе с архиепископом Тамбовским Кириллом (Смирновым), будущим митрополитом, с председателем правительства Керенским.

Обратим внимание на эту деталь: Временное правительство — «на последнем издыхании», а Собору кажется, что эти вопросы можно еще решить. Керенский обещал частично пересмотреть закон о необязательности преподавания Закона Божия в школах, обещал отменить пункт 4–й закона о свободе совести, то есть увеличить возраст выбора вероисповедания до 21 года (возраст совершеннолетия в России), но отказался пересмотреть закон о переходе церковно–приходских школ в ведение Министерства просвещения. На Соборе такая недостаточная уступчивость Керенского вызвала критику. Пройдет всего лишь месяц, и к власти придет правительство, с которым не то что переговоров никаких невозможно будет вести, а которое просто поставит своей задачей физическое искоренение Церкви.

Были сформулированы важнейшие, касающиеся Высшего Церковного Управления, вопросы первой сессии Собора, которая должна была завершиться в декабре. Главная тема заседания первой сессии Собора — это вопрос о восстановлении патриаршества и избрание Патриарха. Нужно было разработать