отношениях обмена цивилизованных народов благородные металлы естественно стали экономическими деньгами. Но употребление их в роли денег связано с некоторыми затруднениями, устранением которых должны были заняться хозяйствующие люди. Главные неудобства при употреблении благородных металлов в роли денег заключаются в нелегком установлении их подлинности, пробы и в необходимости делить твердый материал при меновых операциях на части — затруднения, с которыми нельзя справиться без потери времени и экономических жертв.
Испытание подлинности благородных металлов и их пробы предполагает употребление химических средств и техническое знакомство с делом, а деление твердых металлов на нужные части представляет операцию, не только требующую ввиду точности, с какой она должна быть произведена, хлопот, траты времени и точных инструментов, но и связанную еще с известной потерей благородного металла (при дроблении и повторном плавлении).
Очень наглядное изображение затруднений, проистекающих из употребления благородных металлов в роли денег, дает нам известный путешественник Бастиан (Bastian) в своей книге о Бирме, стране, где серебро циркулирует еще не в виде монеты.
«Когда в Бирме отправляются на рынок, — рассказывает Бастиан, — то запасаются куском серебра, молотком, резцом, весами и гирями. „Что стоят эти горшки?“ „Покажите мне ваши деньги“, — отвечает купец и определяет, смотря по внешнему виду их, ту или иную цену известным весом денег. Торговец дает вам маленькую наковальню, и вы отделяете столько, сколько нужно серебра. Затем вы взвешиваете на собственных весах отбитый кусок, потому что весам торговца доверять нельзя, и прибавляете или отнимаете, пока не получите требуемого веса. Конечно, при этом теряется много серебра благодаря обрезкам, и всегда предпочтительнее купить не то именно количество, какое необходимо, а эквивалент куска серебра, отколотого вами сразу. При больших закупках, за которые платят серебром самой высшей пробы, процесс еще сложнее: нужно позвать пробирщика, чтобы он точно определил пробу серебра, за что, конечно, платят».
Это описание прекрасно рисует нам картину затруднений, с которыми связан был оборот всех народов, пока они не перешли к чеканке монеты, и устранение этих неудобств должно было казаться тем желательнее, чем чаще последние ощущались каждым хозяйствующим индивидом.
Сначала, по-видимому, хозяйствующие люди нашли необходимым устранить первого рода затруднение — определение пробы металла. Клеймо, наложенное на слиток металла публичной властью или лицом, заслуживающим доверия, гарантировало не вес его, а пробу; оно освобождало владельца такого слитка от неприятного, сопряженного с расходами испытания его при передаче лицам, полагавшимся на наложенный знак. Металл подобной чеканки нужно было, как и раньше, взвешивать, но не требовалось уже испытывать его пробу.
Одновременно с этим, а в некоторых случаях, быть может, позже хозяйствующие люди напали на мысль обозначать таким же образом и вес слитков металла: делить его предварительно на куски, чтобь посредством формы, заслуживающей общего доверия, определять и вес, и пробу его. Лучший способ заключается, естественно, в том, что благородный металл делили на мелкие куски, удовлетворяющие потребность оборота, само же обозначение предпринимали так, чтобы сколько-нибудь существенное умышленное уменьшение гарантированного в своем весе и пробе куска металла становилось сейчас заметным. Этой цели способствовала чеканка металла, и таким образом произошли наши монеты, которые в сущности представляют не что иное, как куски металла, проба и вес которых установлены с точностью, удовлетворяющей практическим целям хозяйственной жизни, и которые посредством заслуживающей доверия формы защищены от обманных посягательств, благодаря чему облегчается передача при меновых операциях требуемого количества благородного металла, производимая теперь без затруднительного испытания, — отделения куска и взвешивания, а исключительно путем сосчитывания. Народнохозяйственное значение монеты заключается поэтому в том, что она (отвлекаясь от механической операции разделения благородного металла на требуемые количества) устраняет при приеме металла испытание его подлинности, пробы и веса, а при дальнейшей передаче — необходимость доказывать все эти обстоятельства, освобождая, таким образом, от предварительных мер, связанных с разного рода неудобствами, потерей времени и экономическими жертвами. В результате и без того большая природная способность благородных металлов к сбыту увеличивается в немалой степени
Лучшую гарантию полновесности и правильной пробы монеты может представить, конечно, государственная власть, потому что ее знает и признает всякий и она обладает к тому же властью карать и предупреждать монетные преступления. И действительно, правительства взяли на себя прежде всего обязанность чеканить необходимую для оборота монету, но при этом они нередко злоупотребляли своей властью в такой степени, что хозяйствующие субъекты, в конце концов, совершенно почти забыли, что монета есть не что иное, как кусок металла определенного веса и пробы, за правильность которых ручаются достоинство и честность того, кто чеканит монету, и стали даже сомневаться, представляют ли деньги вообще товар, и, наконец, объявили монету попросту чем-то воображаемым и основанным исключительно на условности. Таким образом, то обстоятельство, что правительства действовали в вопросе о деньгах так, как если бы они в самом деле были продуктом только человеческого соглашения вообще, и законодательного произвола в частности, сильно способствовало распространению заблуждений насчет сущности денег.
Несовершенство нашей монеты состоит главным образом в том, что ее нельзя чеканить с точным соблюдением веса и на монетных дворах из практических побуждений (ввиду издержек) не стремятся даже к достижимой точности. Недовес монеты в момент вступления ее в обращение увеличивается вследствие ее циркулирования, так что легко возникает ощутительное неравенство в весе отдельных монет одинакового курса.
Эти неудобства само собой сказываются тем сильнее, чем меньше количества, на которые поделен благородный металл. Чеканка его в таких небольших кусочках, какие требует розничная торговля, привела бы к величайшим техническим затруднениям; даже если бы она производилась с кое-какой тщательностью, это вызвало бы экономические жертвы, не стоящие ни в каком отношении к курсу таких монет. К каким неудобствам, с другой стороны, ведет отсутствие мелкой монеты, понятно всякому, сведущему в торговле.
«В Сиаме, — рассказывает Бастиан, — нет монеты меньше 2 анна (Annas), и кто хочет купить что- либо, стоящее меньше этой цены, тот должен ждать, пока присоединение новой потребности не оправдает такого расхода, или же ему приходится сойтись еще с несколькими лицами, тоже желающими произвести покупку, и потом уже рассчитываться с ними. Отчасти облегчают эти затруднения здесь, платя чашками риса, а в Сокатре (Socatra) для той же цели служат маленькие куски Ghi или масла».
В Мексике тот же Бастиан получал в виде разменной монеты в городах куски мыла, в деревнях — яйца. В верхней части Перу туземцы имеют при себе корзину с отделениями; в одном находятся иголки, в другом — клубки ниток, в третьем — восковые свечи и тому подобные предметы ежедневного употребления; когда нужно дать мелкую сдачу, они предлагают, смотря по сумме последней, вместо нее что-нибудь из
